— Пли! — рявкнул Сенсей и, три стрелы понеслись в сторону обороняющихся.

Но, лучники, несмотря на, то, что они были частично ослеплены светом факелов, все же успели выстрелить практически наугад.

Только сейчас Иннокентий Павлович, Ольга и Абу смогли по достоинству оценить дальновидность Сенсея заставившего облачиться их в тяжелые и неудобные доспехи. Иннокентий Павлович получив стрелу прямо в центр груди, охнул и повалился на пол. У Ольги, прошедшая по касательной, стрела задела правое плечо и если бы на нем не было кованого наплечника, безжалостно вырвала бы из него кусок плоти. Сам же Сенсей, получивший стрелу в верх бронзового шишака, лишь заворчал, и помотал головой. За свою жизнь он получал по голове и не такие удары. Для того, чтобы свалить его с ног, нужно было что-нибудь посущественнее. Один лишь Абу не понес никакого урона, впрочем, также как и его доспехи, оставшиеся целыми и невредимыми.

В отличие от нападавших, обороняющиеся были начисто лишены, каких бы то ни было защитных приспособлений. У них не было ни доспехов, ни щитов. За свое легкомыслие они жестоко поплатились. В тоннеле остались лишь двое лучников. Один из них скрючившись на полу, сжимал торчащее из живота древко оперенной стрелы и душераздирающе стонал. Второй лежал на спине, не подавая никаких признаков жизни. Что впрочем, было совсем не удивительно, так как у него из левого глаза торчала стрела. Двое, оставшихся в живых, благоразумно отступили во тьму тоннеля.

Подав руку Иннокентию Павловичу, Сенсей поднял его на ноги:

— Ну, что старый перец, жив?

— Твоими молитвами! — сердито проворчал тот, потирая ушибленную грудь. — Но синяк будет, надо полагать, на всю грудь.

— Ничего страшного, главное, что не дырка! — белозубо рассмеялся Абу.

— С этим, что делать будем? — болезненно скривившись, Ольга кивнула в сторону, лежавшего на полу, стонущего противника. — С таким ранением, он все равно уже не жилец, а мучиться будет еще очень долго.

Сенсей мрачно посмотрел на подругу и, подойдя к смертельно раненному воину, проворчал:

— Извини, брат, ничего личного!

После чего коротким ударом секиры прекратил его мучения.

Оставив после себя два бездыханных тела, принадлежавших непонятному противнику, друзья двинулись дальше. При этом они постоянно помнили о том, что в темноте их могут подстерегать двое все еще оставшихся в живых лучника.

— Смотрите! — Ольга неожиданно указала мечом себе под ноги.

На пыльном каменном полу явственно виднелись маслянисто блестевшие в трепетном свете факелов капли крови.

— Один из них ранен, причем довольно серьезно, — проворчал Сенсей, коснувшись пальцами крови и рассмотрев ее на свету. — Кровь темная артериальная, значит, без перевязки он долго он не протянет.

Неожиданно тоннель вывел их в большой зал. То, что предстало их взору, напоминало низкобюджетную голливудскую постановку, про арабские приключения. Весь дальний угол помещения был завален тюками и сундуками, наполненными всякой всячиной. Особняком располагались драгоценности, золото и серебро. Неверный свет факелов плясал на пыльных боках золотых кувшинов и серебряных блюд, богато изукрашенных драгоценными камнями.

— Пещера Али Бабы! — восхищенно взревел Иннокентий Павлович. — Как антиквар, я могу сказать, что здесь добра на многие лямы баксов!

— Так это и есть сокровище Древних? — с сомнением в голосе спросила Ольга.

— Вряд ли, больше похоже на склад награбленного добра, — ответил ей Сенсей.

— Это место принадлежит разбойникам! — с тревогой в голосе, произнес Абу. — Если они застанут нас здесь, то убьют! Будет лучше взять столько сколько мы сможем унести камней и золота и побыстрее убраться отсюда!

— Остановитесь безумцы! — неожиданно прогремел повелительный возглас.

Из маленькой незаметной в густой тени двери на свет вышел небольшой сухонький старик, с необычайно бледной кожей.

Сесней, Ольга и Абу тут же направили в его сторону оружие.

— Знаете ли вы, в чьи пределы вторглись, и отдаете ли себе отчет о неотвратимой каре, что ждет вас? — гневно потрясая руками, покрытыми пигментными пятнами вскричал старик. — Эта место веками принадлежало кочевым племенам! Вы же, недостойные, явились сюда и осквернили своим присутствием эту сокровищницу!

— Слышь дед, хватит болтать! — нетерпеливо прикрикнул на него Сенсей. — Нам твои сокровища не нужны, мы ищем другое! Тебе известно, что-нибудь про огромных черных скарабеев, которые могут ползать по времени?

Старик, поджав губы, вперил в него тяжелый взгляд необычайно темных глаз.

— Я Хет, хранитель сокровищ Большого Сфинкса. Мне многое ведомо, но, то о чем ты так свободно говоришь, слишком опасная тема для разговора между незнакомыми людьми.

— Я старый искатель истины, а это мои друзья. Мы не хотели причинять вам зла, и если бы вы не напали первыми мы не стали бы никого убивать. Мы сожалеем о том, что произошло, и просим принять наши извинения, — Иннокентий Павлович низко поклонился.

— Твои извинения приняты, чужеземец, хотя и не имеют никакого значения, ибо, все вы уже мертвы, — холодно сказал Хет. — Пещера принадлежит Крысам пустыни, и они не простят вам вторжения сюда, как бы ни были благородны ваши помыслы. Кроме того вы перебили всю охрану, в живых остался лишь я да еще один человек.

— Неправда, их должно быть двое, — перебил его Сенсей.

— Второй уже отправился на свидание с Осирисом, а оставшийся в живых целится в вас из своего лука. Если бы я хотел, он перестрелял вас как глупых гусей в дельте Нила, — зловеще ухмыльнулся Хет. — Но вы пробудили мое любопытство своими разговорами. Что вам известно об огромных черных скарабеях?

— Нам известно достаточно, уважаемый, — ответил Иннокентий Павлович, взявший на себя функции парламентера. — Нам нужно вызвать такого скарабея, для того, чтобы отправиться в путешествие к себе домой.

— Я сразу понял, что вы не только не из наших мест, но и из иных времен, — рассмеялся Хет. — Допустим, что я помогу вам вызвать скарабея. Но что вы можете дать мне взамен? Золото, драгоценные камни? Посмотрите вокруг, все это у меня есть в избытке.

— Мы можем дать тебе свободу и новое знание. Знание о нашем мире, который совсем не похож на твой мир. Отправившись с нами, ты сможешь существенно продлить твою жизнь, — серьезно ответил Иннокентий Павлович. — По-моему это достойная плата.

— Даже если бы я клюнул на твои лживые посулы, чужеземец, все равно уже ничего нельзя сделать, и все вы обречены, — недобро усмехнувшись, сказал Хет.

— Это еще почему? — исподлобья глянул на него Сенсей.

— Крысы пустыни вернулись, и уже движутся в утробе сфинкса прямо сюда.

Телега с Веревием, представлявшим из себя казненного арестанта, неторопливо двигалась в сторону городского кладбища. Так как, тела душегубцев, а равно самоубийц, исстари хоронили за забором городского кладбища, то и теперь могила была загодя вырыта возле самого забора. То обстоятельство, что повсюду было множество кустов, все еще не распустившейся сирени, было на руку тем, кто задумал спасти Веревия от виселицы.

Загнав телегу в кусты, возница ткнул бездыханное «тело» кнутом:

— Слышь ты, душегуб! Давай уже воскрешайся!

Веревий, сорвав с головы мешок, зажмурился от яркого весеннего солнца. Поспешно соскочив с носилок, на которых до этого лежал, он слез с телеги, и отряхнул свое местами основательно промокшее платье. Брезгливо понюхав руки, он вполголоса выругался. От мокрых ладоней явственно воняло мочой казненного вместо него несчастного арестанта, тело которого до этого лежал на носилках.

В это время из зарослей кустов вышел человек одетый по-купечески, но ростом и статью, более походивший на гренадера. Его смышленое лицо с вороватыми цыганскими глазами украшала окладистая курчавая борода и роскошные тщательно ухоженные усы.

— С прибытием, с того света! — широко улыбнулся он Веревию. — Руки не подаю, потому, как спервоначалу надобно тебя в баньке хорошо отмыть. Зовут меня Григорий, а ты теперь будешь зваться Силантием, по фамилии Шлюшкин, понял?