– Это я. Эйлин? Извините, уснул. Я собирался позвонить вам.

– Но я вас опередила. Тим, вы действительно знаете, как пробудить у женщины интерес. Цветы великолепные, но ваза… я хотела сказать, что мы ведь только что познакомились.

Он рассмеялся:

– Но вам, кажется, нравится стубеновский хрусталь. У меня, кстати, неплохая коллекция.

– Неужели?

– Я тащусь от их зверей. – Тим сел и спустил ноги на пол. – У меня уже есть… погодите-ка, голубой кит, единорог и жираф мне достались в наследство от бабушки – вещицы выполнены в старом стиле. И принц-лягушонок – тоже. Вы его видели?

– Только фотографии его величества. Послушайте, Тим, разрешите пригласить вас на обед. Есть один необычный ресторанчик под названием «Дар-Магриб».

Мужчины обычно делали паузу, когда Эйлин приглашала их на совместную трапезу, но Тим не заставил себя долго ждать.

– Мистер Хамнер с благодарностью принимает ваше приглашение. Значит, «Дар-Магриб»? Превосходно. Вы там уже бывали?

– Да. Мне очень понравилось.

– И вы хотели заманить меня туда? Не сказав, что там едят руками?

Эйлин расхохоталась:

– Проверка на гибкость.

– Угу. Почему бы вам не прийти сперва ко мне на коктейль? Представлю вас его величеству и остальному хрустальному зверью тоже. – И Хамнер объяснил Эйлин, как добраться до его особняка.

Лорен вернулся домой с пачкой журналов. Бросив их возле мягкого кресла, он опустился в него (пружины просели) и начал читать «Нэшнл эквайер».

Статья подтвердила его худшие опасения. Комета наверняка столкнется с Землей, и никто не знает, где именно. Но все произойдет летом, поэтому (рисунок показывал это совершенно ясно) удар придется по Северному полушарию. Никто не представлял, насколько массивной окажется голова объекта, но автор утверждал, что надо ожидать конца света.

А еще Фред послушал по радио выступление проповедника – того дурака, речи которого транслировали сейчас все станции. Приближался апокалипсис. Стиснув зубы, Лорен поднял с пола выпуск «Астрономии». Итак, вероятность того, что какая-либо часть головы кометы столкнется с Землей, равнялась одной стотысячной, но парень не обратил внимания на расчеты. Его отвлекли картинки – и весьма красочные. Удар астероида исторгает из планеты фонтаны расплавленной магмы. Метеорит «среднего» размера, помещенный для сравнения над Лос-Анджелесом, готовится упасть на мегаполис. Голова кометы врезается в волны океана, тем самым обнажает морское дно…

Смеркалось, но Лорен и не думал включить лампу. Многие отказывались верить, что их неизбежно ждет смерть, но он верил. Он сидел в темноте, и вдруг ему подумалось, что Колин, наверное, уже дома.

И он кинулся к телескопу.

Девушки он не увидел, но в ее квартире горел свет. Комната пустовала. Фред прищурился и приник к глазку телескопа. Оштукатуренная стена, посреди которой было окно, вдруг полыхнула. Постепенно ослепительная вспышка угасла, уступив место иному огню. Пылали отдернутые занавески, простыни, подушка, стол и скатерть на столе.

Пожар.

Спустя полминуты оконные стекла лопнули и разлетелись вдребезги. Распахнулась дверь ванной комнаты и оттуда выбежала обнаженная Колин, на ходу надевая халат.

Ему показалось, что она светится, точно святая. На нее было трудно смотреть. Прошла целая вечность, прежде чем она запахнула полы… И пока длилось это бесконечное мгновение, Фред узрел ее окутанной пламенем Молота.

И она горела, как звезда, веки крепко сомкнуты – тщетно! – лицо иссечено осколками, халат обуглился, длинные светлые волосы трещат, дымятся, темнеют… горят… Она умерла, раньше, чем они встретились…

Он резко отстранился от телескопа.

«Но мы не можем встретиться, – сказал ему внутренний голос разума, – я знаю, что делать. Я не могу снова попасть в тюрьму».

Опять в клетку? Когда к ним летит комета, приближая Армагеддон? Суд – дело долгое.

Нет, Фред Лорен никогда не попадет в застенки. Он погибнет раньше.

Он растянул губы в странной улыбке. Мышцы в углах рта сводило.

Он погибнет раньше!

Заметно прихрамывающий молодой мужчина тащился по коридору. В кабинете он едва не споткнулся о толстый ковер, но Кэрри, секретарша в приемной Джеллисона, успела подхватить его под руку. Он сердито отстранился.

– Мистер Колин Сондерс, – объявила девушка.

– Чем могу быть полезен? – спросил сенатор.

– Мне нужна новая нога.

Джеллисон постарался не выказать удивления, но безуспешно. «А я-то полагал, что меня уже ничем не удивить», – подумал он.

– Садитесь, пожалуйста. – Он взглянул на часы. – Уже шесть…

– Я понимаю, что отнимаю у вас ваше бесценное время, – воинственно произнес Сондерс.

– Просто в данный момент мы имеем полное право выпить. Не откажетесь?

– Ну… спасибо, да, сэр.

– Прекрасно. – Джеллисон встал из-за резного деревянного стола и подошел к старинному шкафчику.

Само здание не было ветхим, но кабинеты производили такое впечатление, будто здесь работал еще Даниел Уэбстер, который, по слухам, не дожидался шести часов. Сенатор распахнул створки шкафчика. На полках обнаружился изрядный запас спиртного. Почти на всех бутылках была одна и та же этикетка.

– «Олд Федкал»? – спросил посетитель.

– Еще бы… Пусть этикетки вас не обманывают. Вон в той черной бутылке «Джек Дэниэлс». Ну а остальное – тоже лучшие сорта. Зачем платить за бренд, когда я могу получить то же самое и гораздо дешевле? Что предпочитаете?

– Шотландское.

– Пожалуйста. А я приверженец бурбона.

Джеллисон наполнил два стакана.

– Теперь я вас слушаю.

– Проблема в Комитете по делам ветеранов, – начал Сондерс и похлопал себя по колену.

Выяснилось, что это – его четвертая искусственная нога. Первая, выданная Комитетом по делам ветеранов, отлично подошла, но ее украли. А три следующие никуда не годились, они причиняли боль, а Комитет вообще ничего не намерен предпринимать.

– Похоже, это задача для вашего представителя, – мягко вымолвил сенатор.

– Я пытался повидаться с достопочтенным Джимом Брейденом. – В голосе парня послышалась горечь. – Но не смог записаться на прием.

– М-да, – пробормотал Джеллисон. – Извините, одну секунду. – Он вынул из ящика стола записную книжку и блокнот.

«Пусть Эл задаст жару этому сукину сыну, – застрочил он. – Партии не нужны такие придурки. И ведь это не первый раз».

Он поднял глаза на визитера:

– Дайте-ка мне фамилии врачей, к которым вы обращались, – проговорил он.

– Вы действительно поможете, что ли?

– Я разберусь. – Джеллисон опять принялся писать. – Где вас ранило?