Для поддержки Чаплица Чичагов двинул вперед 9-ю и 18-ю пехотные дивизии под общим командованием генерал-лейтенанта И.В. Сабанеева, который, «будучи чрезвычайно пристрастен к рассыпному строю» [114], еще не дойдя до места сражения, рассыпал в цепь большинство батальонов 18-й дивизии. Приближение этой огромной и неуклюжей массы стрелков вызвало недоумение в авангарде. Чаплиц вспоминал: «Каково же было мое удивление, когда вдруг я услышал за собою крики «Ура!» и барабанный бой и увидел рассыпавшихся людей, в виде застрельщиков. Я послал справиться, какие это войска, и мне ответили, что крики доносились из колонн, посланных в рассыпную в лес. Я возвратился к войскам, предлагал, приказывал, наконец, настаивал, чтобы их опять построили в колонны, но все начальники отвечали, что они действуют по приказаниям, ими полученным. Вследствие этого я постарался найти генерала Воинова, которому сообщил, какие неудобства предвидятся мною и должны неизбежно произойти от таких распоряжений. Генерал ответил мне, что это приказание отдал генерал Сабанеев, и уже невозможно поправить зло; поэтому я повсюду искал генерала Сабанеева, но за невозможностью его найти и зная, что дело требует моего присутствия впереди, отправился к своему посту» [122, с. 511, 512].

Между тем Наполеон бросил в атаку кирасирскую дивизию Ж.П. Думерка и легкую кавалерию, которые двинулись прямо по редкому лесу и, прорвав ослабленные цепи егерей авангарда, набросились на свежие русские дивизии. Внезапное нападение вызвало настоящую панику в рядах пехоты Сабанеева: лишенные общего командования солдаты открыли беспорядочный огонь, нередко нанося урон находившимся впереди егерям. Вся русская линия резко подалась назад, уступив почти всю ранее захваченную территорию. Расстроенные подразделения пытались строить подобие каре на полянах, но кирасиры сминали и опрокидывали их. Это была минута подлинного триумфа кавалерии. Под ударами французских палашей и под конскими копытами пехота потеряла несколько сотен человек, еще несколько сотен положили оружие; только самоотверженные контратаки русской кавалерии и активное сопротивление 9-й дивизии предотвратили полный разгром 18-й дивизии и авангарда. Такие катастрофические последствия не могут быть полностью объяснены ни внезапностью кавалерийской атаки, ни пробелами в обучении солдат. Егерские и пехотные полки 3-й Западной армии имели очень неплохой боевой опыт, а способы противодействия атаке кавалерии входили в основы егерского учения. Таким образом, главной причиной поражения приходится считать тактический просчет генерала Сабанеева, а также и моральный фактор: войска армии, до солдат включительно, не ждали серьезного противодействия со стороны неприятельской конницы и, встретив решительный отпор, поддались панике.

До позднего вечера части Чичагова не оставляли попыток вновь оттеснить противника к переправе, егерей сменили застрельщики пехотных полков, но героическое сопротивление швейцарских и польских полков, поддержанных кавалерией, остановило стремление русских.

На левом берегу Березины наступление вели войска Витгенштейна, которым на позициях у деревни Студянка противостоял разноплеменный корпус маршала К. Виктора. Первыми с русской стороны в бой вступили 25-й егерский и сводно-егерский полки, вскоре поддержанные 24-м егерским из корпуса генерал-майора Г.М. Берга. Бергская бригада генерала Дама сделала попытку захватить русскую батарею, гранаты и ядра которой, сильно досаждая корпусу Виктора, в то же время посеяли панику у переправы. Егерские полки в первые минуты отступили под натиском неприятеля, но затем «ударили на него в штыки и, прогнав его опять через малый ручей, разделяющий обе позиции, преследовали его стрелками до самых орудий его». Сходство зимнего обмундирования враждующих сторон чуть было не привело войска Виктора к серьезной ошибке. 20-летний генерал баденской бригады В. Хохберг вспоминал: «Наблюдая за отступлением бергской бригады, я вдруг увидел приближающуюся к нам колонну. Было пасмурно, и я не мог разглядеть, какой это отряд, но, видя их белые кивера, я принял их за поляков. Вдруг я заметил, что они стреляют в нас; чтобы не допустить ошибки, я двинулся к ним, крича, чтобы они перестали стрелять, и тут только увидел, что это русские» [153, с. 221]. Воронежский, Низовский пехотные и 24-й егерский полки усиливали давление в центре. Заметив концентрацию неприятельской кавалерии, 24-й егерский свернулся в каре и отбил первую атаку бригады Фурнье, но во второй атаке каре было прорвано; до 500 человек попали в плен. На левом фланге Севский и Пермский пехотные и 1-й Морской полки с успехом удерживали натиск противника. Воронежский и Низовский полки штыками опрокинули атакующие колонны и вновь прогнали их до артиллерийской батареи. Атака саксонской бригады на центр русских войск была отбита этими же полками при поддержке запасных батальонов 1-й гренадерской дивизии; пехота Витгенштейна взяла до 300 пленных. В свою очередь, атака русской кавалерии и Могилевского полка на правом фланге также была отбита. Корпус Виктора после этого отодвинулся к переправе, где и продолжал удерживаться до тех пор, пока не получил приказ отступать на западный берег. В целом, усилия Витгенштейна в этот день были более чем скромными, учитывая, что против 12 тысяч солдат Виктора он направил не более 14 тысяч из подчиненного ему 40-тысячного корпуса; из-за этого на позициях у Студянки весь день шел практически равный бой, несомненно, породивший немало драматических и героических ситуаций, но в конечном итоге так и не приведший к решительным результатам. На следующий день Витгенштейну выпала сомнительная слава сбора трофеев и пленных на восточном берегу Березины; боеспособные силы Наполеона к этому времени уже двигались к Вильно.

План боя при д. Студенке 16 ноября 1812 г. (ХаркевичВМ. 1812 г. Березина. СПб., 1893).

За время боев у Березины Великая армия по разным оценкам потеряла от 25 до 40 тысяч человек, а русские войска — от 8 до 15 тысяч, но стратегическая задача Наполеона была достигнута — он сам вместе с боеспособными частями смог вырваться из окружения.

Тактика русской пехоты в период военных действий с Наполеоном отличалась известной гибкостью, что было обусловлено динамичным изменением приемов ведения боевых действий и отсутствием наработанных тактических навыков. В конфликтах европейских государств были задействованы массовые армии, возможность создания которых появилась после почти повсеместного изменения принципов комплектования войск. С другой стороны, рост числа новобранцев повлек за собой ослабление профессиональных качеств каждого конкретного бойца. Развитие материальной части артиллерии, повышение подвижности полевых артиллерийских систем и увеличение их количества привело к тому, что на полях сражений все большую роль стал играть орудийный огонь. Таким образом, на второй план была оттеснена стрельба пехоты, преимущественное использование которой лежало в основе линейной тактики прошедшего века. Ответом на изменившуюся ситуацию стало активное использование пехотой построений в виде колонн и рассыпного строя, разрежение боевых порядков, увеличение протяженности позиций и стремление к использованию пересеченной местности, а также естественных и искусственных укрытий. Колонны позволяли сочетать быстроту перемещений с силой ударного воздействия, а также и с пониженными требованиями к подготовке войск. Рассыпной же строй в известной степени компенсировал отсутствие массового ружейного огня протяженных линий, а в ряде случаев позволял осуществлять реальное огневое давление на противника. Все перемены тактики пехоты в начале века имели в своей основе стремление достичь идеального компромисса в использовании трех тактических форм построения.