Да уж!

– Проходи, чего встали?

Приглашающе открылась еще одна дверь, и гуляк не то втолкнули, не то ввели в большую комнату.

На столе тускло горела керосиновая лампа. Плотные шторы прикрывали окна. Немудрено, что снаружи дом казался сонным и темным.

Народу в комнате оказалось довольно много – считая с подкараулившими в коридоре – семь человек.

В кресле прямо напротив двери сидел мужчина с загнутым по птичьи носом. Взгляд темных глаз был пронзительным, так что сразу становилось не по себе. Как-то сразу чувствовалось – главным у налетчиков он.

Остальные стояли, и в руках по крайней мере троих были револьверы.

– Здравствуйте, господа, граждане, товарищи, или как вас там? – не без издевки произнес сидевший. – Мне передали, вы искали мою скромную персону. Что ж, чем обязан? Я – Покровский.

Солдаты вздрогнули. Даже хвастаясь, они всерьез отнюдь не желали встретиться с прославленным партизаном лицом к лицу.

– Вы садитесь, чего уж там? – Покровский кивнул на пару предусмотрительно поставленных табуретов. – Поговорим по-свойски, без чинов. Раз уж они у вас не приняты.

Покровский провел рукой по усам, будто выравнивая их. Бороды в данный момент он не имел.

– Садитесь, граждане каратели, – здоровый мужчина с черной изрядно в проседи бородой подтолкнул солдат к указанному командиром месту.

Сидящему труднее сопротивляться. Пока вскочишь на ноги… Да и вскочишь ли, если позади застыли партизаны?

– Итак, слушаю, – Покровский с видимой ленцой закинул ногу за ногу. Тускло сверкнул хром сапога.

– Были они там, Леонид Викторович, – откуда-то сзади послышался Ольгин голос. – Сами хвастались.

– Суки! – Аким попытался дернуться, но крепкие руки седобородого плотно ухватили солдата за шею.

– Сидеть!

– Граждане, я понимаю, трудное детство, жизнь в некультурной демократической стране, прислуживание иностранцам, но нельзя же ругаться при дамах! И уж тем более – оскорблять их, – протянул Покровский. – Я бы на вашем месте следил за языком. Подумайте, посидите. Сейчас Ванюша придет.

Названный не заставил себя ждать. Ванюша оказался мальчишкой лет тринадцати-четырнадцати. Чистенький, в новом полушубке, только глаза были грустными.

Мальчишка лишь взглянул на солдат, и лицо сразу перекосилось в ненависти.

– Виктор Леонидович! Они! Вот этот чернявый на моих глазах Фрола убил! Из винтовки. Да и второй там был!

Казалось, еще миг – и мальчишка набросится на недавних карателей. Даже более крепкий Сильвестр невольно попытался отодвинуться, вот только некуда было.

– Что скажете? Если не поняли – Ванюша был в той деревне, но ему повезло, и он сумел убежать. А уж потом мы его подобрали, – пояснил Покровский. – Интересно получается, представители якобы народной власти, а свой народ уничтожаете. Между прочим, там хорошие люди жили. Встретили меня, обогрели, накормили. Думаете, форму напялили, иностранцами прикрылись – и все можно? Фразу: «Мне отмщение и Аз воздам» помните?

– Нам приказали, – растерянно выдавил Аким.

– Приказы бывают разными. Короче, перечислите всех, кто там был. Сергей, записывай. Вдруг мы кого пропустили?

Один из партизан немедленно взялся за ручку.

– Вы говорите, не стесняйтесь. Американцев, если помните, тоже. Мы – интернационалисты, нам национальность преступника значения не имеет, – подбодрил Покровский.

Сильвестр невольно покосился на застывших рядом партизан. Если попытаться сбить с ног того, что справа, а затем вскочить… Однако накатившийся вдруг страх лишил сил.

Внезапно захныкал Аким. И вроде, здоровый парень, смелый, если придется, всегда готовый подраться, а тут…

– Я слушаю, – рассеянно напомнил Покровский.

Впрочем, слушал ли он, было непонятно. Знаменитый атаман просто разглядывал свои ногти. Зато примостившийся за столом Сергей действительно записывал, еще и уточнял.

– Все? – уточнил Виктор Леонидович, когда солдаты умолкли.

– Кажись, – выдохнул Сильвестр и едва выдавил. – Жить оставьте.

– А зачем? – равнодушно спросил Покровский и кивнул своим людям.

Тотчас стоявшие по бокам вцепились в руки Сильвестра, а кто-то сзади набросил на горло удавку.

С Акимом поступили еще проще. Седобородый, по странной случайности – тезка солдата, схватил его за голову здоровенными ручищами и дернул. Хрустнули ломаемые позвонки.

– Ну, вот и ладненько, – Покровский поднялся. – Теперь оттащим эту падаль подальше. Сколько у нас еще в списке?

– Это ж кто их так?

Вопрос прозвучал риторически. Да следователь Николаев и не ждал ответа.

Было ясное морозное утро. Полдюжины разнообразно одетых милиционеров то соединялись в одну группку, то ходили взад и вперед. Невдалеке собралась небольшая толпа зевак. Еще бы, не каждое утро в районе можно обнаружить трупы. Как тут не посмотреть?

Двое в солдатской форме рассказать ничего не могли.

– Свидетелей не нашли? – спросил Николаев у своего помощника.

– Никто ничего не видел, – немедленно отозвался тот. – Видно, убили ночью, когда все спали. Одного задушили, другому вообще свернули шею. Наверняка, оба даже не пикнули.

– Это уж точно, – следователь еще раз нагнулся над телами. – Но как-то странно. Еще понятно – в драке. А тут… Подкараулили их, что ли?

– А в чем корысть? – полноватый не смотря на молодость помощник пожал плечами. – Много ли у солдат заберешь? Да и не ограбили их. В карманах даже деньги остались.

– Это… Потому и говорю – странно. Зачем подкарауливать, душить-убивать?

Вновь лишь пожатие плеч в ответ.

– Еще вопрос – здесь ли убили? – после некоторого молчания спросил помощник. – Снег истоптать могли и свидетели. Да и мы сами.

– Ты намекаешь – прикончили где-то, а сюда лишь тела приволокли? – ухватил мысль худощавый Николаев. – Например, на какой квартире, или еще где?

– Могло быть и так, – вздохнул помощник.

Но по любому, свидетелей не было. Да и откуда? Обыватели ночью носа на улицу не кажут, соседи и подавно промолчат. Дело явно не обещало победных лавров.

– Это… – протянул следователь. – Довольно логично. Вряд ли кто-то подкарауливал здесь прохожих. Способ убийства говорит – дело не в банальной ссоре. Тут что-то серьезнее. Но все равно, ума не приложу, чем могли солдаты насолить неведомой банде? Что убийц было несколько, понятно. И это все понятное в данном деле. В одиночку двоих сразу не убить, да еще таким способом. Но что за банда, и почему обрушилась на солдат? Что мыслишь, Суханов?

Помощник пожал плечами в очередной раз. Мол, ничего не мыслю, и вообще, дело темное до полной беспросветности.

Суханов отнюдь не был глуп, и порою здорово выручал старшего и опытом, и летами начальника, подмечая кое-какие детали и делая из них весьма логичные выводы. Но сейчас он явно не хотел заниматься убийством.

– Думаю, раз это солдаты, то и заниматься должна военная прокуратура.

– Это… Потому они так и спешат. Даже тела не заберут, – прокомментировал следователь. – Не знаю, кто убивал, но зачем же тела на улице бросать? Могли бы в лес вывести. И тогда до лета бы не нашли.

– Значит, им было все равно, найдут, или нет, – помощник зябко поежился.

Мороз прихватывал, и если двум лежащим военным было все равно, то этого нельзя сказать о милиционерах. Как тепло не одевайся, все равно щиплет лицо. Хоть иди куда-нибудь грейся.

– Все равно – или не было времени переть за город? Сюда тела явно привезли на санях. Не тащили же на себе! А авто жители бы услышали.

– Да дались они вам, Лука Степанович! – тихо, дабы не слышали подчиненные, воскликнул Суханов.

– Это – с чего ты взял?

– Может, их кто из своих же и убил? Мало ли что солдаты между собой не поделили? Баб, награбленное что, или просто зло затаили до поры до времени. Дождались увольнительной, да и расквитались. Говорю – пусть вояки сами разбираются.

– Это… Я разве против? – вздохнул Николаев.