Когда они поженились, Александр все же выбился в старшие. В сравнении с Николаем он всегда считался «более слабым кандидатом». В семье даже в течение некоторого времени всерьез подумывали отдать предпочтение в наследовании престола брату Владимиру Александровичу, который был моложе Александра на два года. Еще два года после смерти брата Александр наталкивался на неприятие части императорской семьи. В письмах другу детства Александр жаловался, что на 14 писем родителям, которые он писал из Дании, получил только один ответ «от государя». Князю Мещерскому он сетовал: «Ты знаешь, как тяжело, если желание большей близости не обоюдно. Даже если нет неудовольствия, то по крайней мере равнодушие». Отец с трудом привыкал к новому наследнику престола.

Учителя, к которым принадлежал и либеральный правовед Борис Чичерин, отвергали мысль о том, чтобы посадить на трон неотесанного и туго соображающего Александра. У царевича отсутствовали «внешний блеск, как и быстрое восприятие и понимание» его брата. Даже консервативный воспитатель Александра Константин Победоносцев в 1868 году иронизировал, что «непонятливый» наследник престола и его супруга жили «как дети в глуши, как овечки». По меньшей мере применительно к принцессе из Дании это был несправедливый приговор, поскольку она была не только образованна, но и обладала житейским умом. Только приблизительно в конце 60-х годов, после множества совместных поездок, интеллектуальные отношения между Победоносцевым и «парой учеников» – Александром и Марией – улучшились. Победоносцев был строгим, верующим и консервативным человеком. Уже в эти годы он имел большое влияние на наследника престола. Но его супруга обладала не меньшей властью. Она обладала «большим шармом в своих движениях, в глубоком, даже если и несколько хриплом голосе и прежде всего в ее прекрасных выразительных глазах. Она была очень маленькой, но ее манера держаться, благородная сильная индивидуальность и ум, которые исходили от нее, превращали ее в завершенный образ княгини. Там, где она появлялась, она завоевывала сердца людей побеждающим смехом. Она была чрезвычайно любима в России, все питали к ней доверие».

Со всей своей индивидуальностью молодая женщина передавала наследнику престола достояние западноевропейского образования и культуры. Под ее руководством он научился систематически читать. Как несказанно мучительным воспринимал он изучение «трудных книг». Но он читал. Во время их частых совместных поездок в Данию она показывала ему старые замки, галереи и красоты природы. Характер Александра Александровича, правда, нисколько не изменился. Но он стал более уравновешенным, вдумчивым и культурным, таким, как только могла желать его супруга.

Семья наследника престола жила в Гатчине, во дворце, где ранее обитал Павел I. Здесь, как считали Александр и Мария, они провели счастливейшее время своей жизни. Одновременно Мария стремилась к тому, чтобы не слишком удаляться от придворной жизни. Она много раз очень энергично побуждала мужа выполнять обязанности правления на месте в Петербурге и не пренебрегать встречами в кругу друзей. Она сама со страстью и охотой танцевала на балах петербургского общества. В своих личных покоях они жили просто, почти по-спартански. Родители, а позднее и дети спали на жестких постелях, застолья проходили в деревенском стиле, и дети при всей любви родителей воспитывались в строгости.

Мария и Александр произвели на свет большое потомство. За наследником престола Николаем последовали его братья и сестры: Александр, который прожил только год, Георгий, Ксения, Михаил и Ольга. Михаил пал в 1918 году жертвой революционного террора, но обе сестры Ксения и Ольга прожили до 1960 года. Александр и Мария уделяли много времени детям. Особенно младшие, которых не готовили для наследования престола, могли рассчитывать на благосклонную снисходительность отца и матери.

Представительские и правительственные обязанности, которые должна была выполнять наследная пара, только частично затрагивали сферы большой политики. Это само собой полагалось наследнику престола по должности, лежало в характере и способностях Александра, однако основано было на том, что ни супруга, ни его учитель Победоносцев не были в состоянии закрыть пробелы в знаниях и умениях наследника престола. 23 октября 1876 года наследник престола писал из Ливадии своему учителю: «Я объясняю себе замешательство в Петербурге и России тем, что ничего не ясно и все так неопределенно, что даже здесь, откуда, собственно, должны исходить все приказы и решения, бывают дни, в которые никто ничего не знает и не понимает. В действительности, должна быть ясность, и я буду счастлив, если я на месте и мы узнаем, что нас в конце концов ожидает». Ему нужны были точные указания и приказы и политическая открытость, как в жизни никогда не бывает. Забота жены была тем единственно неизменным, что смягчало гложущие сомнения о политическом курсе императора. Однако время, когда можно было не взвешивать и не предусматривать заранее, внезапно и самым драматичным образом кончилось с убийством Александра II в марте 1881 года.

Вся семья стояла 1 марта 1881 года у постели умирающего императора. В этот час наследника престола менее ужасала кончина отца и гораздо больше перспективы собственного правления. Лорис-Меликов совершил неловкость, сразу же спросив нового императора Александра III, готов ли тот опубликовать документ о созыве совещательных законодательных комиссий. После обстоятельного обсуждения с Победоносцевым Александр III отложил решение. Не менее неловким был последовавший несколькими днями позже ультиматум царю от террористов созвать национальное собрание и ввести конституционную монархию. Находясь под нажимом с обеих сторон, государь последовал принципам традиции и самодержавия. Политическая судьба Лорис-Меликова была решена – он отправился за границу.

Между передачей наследования престола и коронацией Александра III и его супруги прошло необычно долгое время. Безопасность царской семьи была важнее, чем коронование императора. Пока двор пришел в себя и смог подумать об интронизации новой императорской пары, прошло более двух лет. За это время подавляющее число террористов было арестовано и предстало перед судом. В апреле 1881 года главные виновники были приговорены к смерти и казнены. Это было началом консервативного господства традиционных ценностей – самодержавия, православия и народности.

15 мая 1883 года состоялось помазание нового государя. Никогда прежде в царской империи так много великих княгинь и принцесс со всей Европы не выставляли на обозрение так много драгоценностей, как в этот день. Число и происхождение гостей, правда, было результатом более чем столетней обращенной к Европе брачной политики царской семьи, кульминационным моментом являлась, несомненно, сама новая императрица. Ради нее в Москве в блеске и великолепии собралась высшая аристократия из Англии, Германии, Австрии, Дании и Греции. Сверкало и блестело столько великолепных мундиров, что у юных дам не было шанса поразить еще более прекрасными нарядами и тем самым там заметно и эффектно представить свое природное очарование. На недели Москва превратилась в европейскую ярмарку тщеславия – Москва, где когда-то правил Иван Грозный, где Петр Великий сослал свою первую жену в монастырь.

За три дня до торжеств новый царь и Мария Федоровна по древнему обычаю через Спасские ворота въехали в Кремль и были торжественно встречены в Архангельском соборе молитвой «Тебя, Господи, славим». В первый из двух дней коронационной недели царская семья дала приемы, прежде чем утром собственно дня коронации 101 пушечный выстрел открыл церемонию. Настроение царя во время торжественного вступления в Кремль передал в дальнейшем муж дочери Ксении: «Я знаю, что это мой долг, но я не хотел бы оставить никаких сомнений в том, что мне будет тем лучше, чем скорее это будет позади». Царица была более заинтересованной и радовалась торжественности, великолепию и сменяющимся праздникам. В противоположность чудаковатости Александра III его жена была счастлива вновь видеть родных и иметь право стоять в центре сцены. Император сам водрузил себе на голову корону, а меньшей короной он возвел свою супругу в ранг императрицы России. Она позволила произойти этому без происшествий и страхов. Гости с ликованием встречали в те дни начало времени нового правления, которое хотя и привело к последней консолидации самодержавной власти, но также стало проявлением воли различных сил общества к обновлению.