Советские танки прорвали немецкую оборону в деревне перед нами и стали сосредотачиваться в лесу, из которого они могли угрожать нашим путям снабжения и батареям тяжелой артиллерии. В этот момент наши три танка получили приказ контратаковать. Мы насчитали пятнадцать вражеских танков, двигавшихся по полю в нашем направлении. Когда последний советский танк покинул лес, настало время «пантер» дивизии «Викинг».

75-мм орудия выплевывали снаряд за снарядом, и вскоре перед нами стояли уже шесть охваченных пламенем танков. Русских охватила паника. Двигатели их танков громко ревели. Они хотели спасти оставшиеся танки от уничтожения. Они успели отступить лишь на несколько метров, и в поле задымился еще один танк. Подбитые машины закрывали сектор обстрела, поэтому пришлось покинуть позицию. «Полный ход — марш!» Еще три танка подбиты нашими «пантерами», а три других пали жертвами противотанковых мин отважных пехотинцев, ударивших во фланг. Два русских танка застряли и были брошены экипажами. Мы захватили их.

Результат боя 6 сентября к северу от Сероцка на Нареве: тремя «пантерами» 7-й роты 5-го танкового полка «Викинг» подбито 10 Т-34 и захвачено еще два.

В боях против численно превосходящих сил Союзников молодые танкисты 12-го танкового полка СС дивизии «Гитлерюгенд» покрыли себя неувядаемой славой…

6 июня лишь отдельные подразделения 12-го танкового полка добрались до района сосредоточения к юго-западу от Кана. Дело в том, что первоначально 12-я танковая дивизия «Гитлерюгенд» была переброшена в район Берне — Лизье — Вимутье, а лишь затем — юго-западнее Кана. Кроме того, задержки возникали из-за постоянных налетов истребителей-бомбардировщиков и необходимости увеличивать дистанцию между машинами из-за этих налетов.

2-й танковый батальон на Pz-IV прибыл в ночь с 6 на 7 июня. 1-й батальон на «пантерах» далеко отстал.

Днем, после совещания в штабе I танкового корпуса СС, командир 12-й танковой дивизии СС бригадефюрер Витт отдал дивизии приказ атаковать 7 июня в 16.00:

«Атаковать противника левее железной дороги Кан — Люк-сюр-Мер и сбросить его в море!»

12-й танковый полк получил приказ поддержать атаку на широком фронте теми частями 2-го батальона, которые успели прибыть в район сосредоточения. КП командира боевой группы штандартенфюрера Курта Майера был оборудован в Арденнском аббатстве.

Около 10.00 7 июня прибыли первые Pz-IV2-ro батальона. Штурмбаннфюрер Принц доложил о прибытии в район сосредоточения примерно 50 боеготовых машин. Тем временем противник накапливал силы для наступления на Кан. Завязались первые бои, и немецкие части потеряли первые пять танков. Унтерштурмфюрер Порш с четырьмя Pz-IV 5-й роты 12-го танкового полка отправился на разведку вдоль дороги Франкевиль — Оти, но около 14.00 неожиданно столкнулся с «шерманами» Шербрукского фузилерного полка. В короткой стычке они подбили три немецких танка. Ждать запланированного времени удара было уже невозможно. Командир 12-го танкового полка оберштурмбаннфюрер Макс Вюнше по радио из своей командирской машины приказал всем танкам 2-го батальона: «Танки — вперед!» 5-я и 6-я роты, располагавшиеся левее Арденнского аббатства, тут же двинулись в бой. Их фланговый огонь застал противника врасплох. Вскоре было сожжено или взорвано несколько «шерманов».

6-я рота подбила больше 10 вражеских танков, потеряв при этом пять своих Pz-IV.

Тем временем оберштурмфюрер Гаш присоединился к нам с остальной частью роты и принял командование головным взводом. Мы взяли множество пленных, которых тут же отправили к пехоте, даже не вылезая из танков. Мы продолжали наступать по слабохолмистой местности, и вдруг 1-й взвод выехал на равнину, где попал под огонь канадских противотанковых пушек. Четыре танка моего взвода мгновенно загорелись. Наш танк, пятый, получил попадание между бортом и башней, когда мы по ошибке попытались развернуться под огнем противотанковых пушек после того, как не смогли подавить их огнем с 1,5–2 км. Снарядом оторвало ногу моему командиру, обершарфюреру Эссеру. Как я потом узнал, ему удалось выбраться из башни. От попадания зажигательного снаряда танк вспыхнул. Я потерял сознание. Выбраться сразу мне не удалось — резиновое уплотнение на моем люке расплавилось и запечатало люк. Каким-то образом, так до конца и не опомнившись, я умудрился выбраться через люк заряжающего. Сознание вернулось ко мне лишь в тот момент, когда я вывалился из люка на землю. С тяжелыми ожогами я двинулся навстречу нашей наступавшей пехоте. Пехотинцы смотрели на меня так, будто я был привидением — наверное, так я и выглядел. Наш врач отвез меня в полевой госпиталь на машине командира.

Вечером боевая группа 25-го моторизованного полка при поддержке 2-го батальона 12-го танкового полка заняла оборону на рубеже от железнодорожной линии Кан — Люк-сюр-Мер до шоссе № 13 Кан — Байе. Атаки британских и канадских войск к северу и северо-западу от Кана удалось остановить, а танковый клин, прорвавшийся к аэродрому Карпике, удалось отбросить, нанеся противнику тяжелые потери. В журнале боевых действий полка «Горцев севера Новой Шотландии» значилось двадцать семь потерянных танков. С немецкой стороны было потеряно четырнадцать Pz-IV.

Две роты «пантер» 1-го батальона 12-го танкового полка прибыли 8 июня.

Командир дивизии Витт приказал в ночь с 8 на 9 июня атаковать на Бретвиль силами 25-го моторизованного полка при поддержке двух рот «пантер». Ввиду подавляющего превосходства Союзников в воздухе и в целях обеспечения внезапности сосредоточение боевой группы происходило уже в сумерках, около 10 часов вечера. 1-я и 4-я роты 12-го танкового полка с пехотой в сопровождении мотоциклистов двинулись по равнине. Противника в этом районе не было, и пройти удалось без осложнений. Когда первые «пантеры» вышли к окраине Бретвиля, их встретил огонь противотанковых орудий, и один из танков загорелся. Макс Вюнше приказал 1-й роте обойти город слева и наступать на его центр с юго-запада. Командир 1-го взвода 1-й роты рассказывает о ночном бое:

— Я получил по радио приказ гауптштурмфюрера Берлина войти в город с запада. Часть домов на южной окраине города и здание железнодорожного вокзала уже были охвачены огнем. Несмотря на это, огнем противотанковых орудий с окраины города, с нашего правого фланга, были почти одновременно подбиты три «пантеры». Танк справа от меня вспыхнул, словно факел. Видимо, снаряд попал в моторный отсек. Экипажу удалось покинуть машину. Моя машина получила попадание в башню. Заряжающий был тяжело ранен — он ослеп. Отказала электросистема. «Пантера» слева от меня отделалась попаданием в крыло и не потеряла ход. Я доложил по радио командиру роты Берлину и получил приказ возвращаться. В центре города стояла «пантера» 4-й роты, полностью выгоревшая и все еще раскаленная.

Наводчик «пантеры» Ленгхайм из 3-го взвода 1-й роты так рассказывает о ночной атаке:

— Мы вели огонь из всех орудий. Второй взвод унтерштурмфюрера Тайхерта атаковал город с юга. Мы двигались чуть западнее. Командир взвода Диттрих приказал по радио следовать за его машиной № 135. Тайхерт уже в городе был подбит и окружен пехотой противника. Его танк получил попадание в гусеницу. Мы следовали за Диттрихом, чтобы вытащить Тайхерта из беды. 135-й был подбит огнем из кустов с расстояния около 100 метров, и экипажу пришлось его покинуть. Это удалось всем, кроме радиста.

Сквозь пелену дыма от подбитого танка мы выпустили несколько снарядов в направлении кустов. Унтерштурмфюрер Диттрих со своим экипажем подбежал к нашему танку и жестами приказал выходить из-под огня канадцев. При взгляде в прицел мне показалось, что метрах в девятистах от нас движется настоящая волна огня. Времени на раздумья не было. «Заряжай! — Огонь!.. Заряжай! — Огонь!» Как можно быстрее. Но вскоре бой закончился и для нас. Попадания в наклонную лобовую броню и орудие сбили прицел. Наши снаряды стали давать недолеты. Следующее попадание пришлось как раз чуть пониже командирской башенки. Ее снесло вместе с головой нашего командира Хонекера. По радио поступил приказ вести поврежденный танк к ремонтникам. В напряженном молчании мы возвращались в Мартенвиль, взяв тело убитого товарища. Там мы Хонекера и похоронили.