Изменения в промышленности. В начале 1950-х годов промышленность Украины, как и всего Советского Союза, развивалась весьма успешно. Фактически в это время она переживала свой золотой век. Однако к концу десятилетия темпы ее развития замедлились. Кремлевское руководство столкнулось с новой проблемой: продолжать ли усиленно развивать тяжелую

Умышленность или сосредоточить капиталовложения в легкой, чтобы в конце концов хоть как-то удовлетворить обделен-н^и *гсоветского потребителя. Хрущев склонялся в пользу тяжелой промышленности, но, в отличие от Сталина, не мог игнорировать интересы потребителей, тем более что он пообещал догнать и перегнать Запад экономически к началу 1980-х годов. В результате в начале 1960-х на полках государственных магазинов стали появляться телевизоры, пылесосы, холодильники, в продаже появились даже автомобили. Однако их количество было весьма ограниченным, а качество необычайно низким.

Пытаясь решить проблему спада промышленного производства, Хрущев развернул в 1957 г. полную противоречий реформу совнархозов (Советов народного хозяйства) — одно из наиболее радикальных организационно-экономических преобразований со времен 1920-х годов. Это была попытка перенести основу экономического планирования и управления из московских министерств в региональные органы, чтобы миновать бюрократические преграды в центре. Украинским совнархозам было передано свыше 10 тыс. промышленных предприятий, и к концу 1957 г. они контролировали 97 % заводов и фабрик республики (в 1953 г. в республиканском подчинении находилось всего 34 % предприятий). Не удивительно, что украинские плановики и управленцы стали уделять куда больше внимания интересам и нуждам республики, чем общесоюзным. В начале 1960-х годов, когда экономическая самостоятельность Украины и других республик стала весьма выразительной, Москва забила тревогу. Посыпались обвинения в «местничестве». Стало очевидным, что и в этой области хрущевские реформы вызвали неожиданные осложнения. Как и следовало ожидать, опыт экономического самоутверждения Украины оказался быстропреходящим.

Хотя хрущевские реформы и не принесли ожидаемых результатов, они все же вызвали существенные перемены в жизни общества. В отличие от сталинских времен впечатляющий рост валового национального продукта, превышавший соответствующие показатели США до 1970-х годов, способствовал подъему уровня жизни советских людей. В Украине, к примеру, средние доходы рабочих возросли с 1951 по 1958 г. на 230 %. Еще больший рост доходов наблюдался у долгое время бедствовавших колхозников. Иначе говоря, при Сталине уровень личного потребления ежегодно возрастал на 1 %, а при Хрущеве — на 4 %.

Благодаря введению в обработку миллионов гектаров новых земель увеличились количество и ассортимент продуктов питания. Наконец-то рацион средней советской семьи, обычно состоявший из хлеба и картофеля, пополнился более регулярным потреблением овощей и мяса. В магазинах появились даже такие экзотические деликатесы, как апельсины и лимоны. В далекие села пролегли дороги, сюда провели электричество и водопровод. Появление относительно современной бытовой техники несколько облегчило жизнь советских женщин, в большинстве своем работавших полный рабочий день, а затем занимавшихся изнурительным домашним трудом. Привычным предметом обстановки стал телевизор — это прекрасное средство пропаганды и развлечений. Главной проблемой городов оставалась жилищная, поскольку ежегодно около 2,5 млн советских граждан пополняли городское население. Хотя уровень жизни советских людей еще далеко отставал от западного, для них, не слишком требовательных и не забывших недавнее кошмарное прошлое, перемены были огромным шагом вперед. При Хрущеве советские люди имели гораздо меньше оснований жаловаться на советскую систему, чем при Сталине.

В 1961 г. Хрущев начал новый этап десталинизации, пиком которого стало изъятие мумии диктатора из мавзолея. Любое действие, направленное против Сталина, всегда было хорошим знаком для украинцев. Их уверенность в себе подкрепляли и другие события. Урожай, собранный республикой в этом году, был исключительно богатым, что дало партийному руководству Украины основание требовать от Кремля новых уступок. Стараясь как-то уменьшить трения, возникшие между ним и украинцами из-за проблем сельского хозяйства, Хрущев совершил в мае 1961 г. широко разрекламированную поездку к могиле Шевченко. Тем временем культурная «оттепель» достигла высшей точки, когда российские писатели осмелились на такие шаги, как публикация за границей «Доктора Живаго» Б. Пастернака, утверждавшего общечеловеческие, а не советские ценности, или издание в СССР «Одного дня Ивана Денисовича» А. Солженицына, детально описывавшего ужасы сталинских лагерей. Эти факты создавали впечатление, что, невзирая на сердитые окрики из Кремля, возможна дальнейшая либерализация литературы и культуры в целом.

Украинская культурная элита, особенно литераторы, возобновила попытки использовать десталинизацию для расширения возможностей творческого самовыражения. Она вновь занялась подсчетами тех потерь, которые Сталин нанес украинской культуре. Писатели старшего поколения по-прежнему настаивали на реабилитации своих репрессированных коллег.

Так, Корнийчук предложил основать «Библиотеку великих 20-х», чтобы обнародовать произведения Блакитного, Кулиша, Курбаса и других жертв чисток. Другие требовали реабилитации жертв конца 1940-х, И все вместе выступали против продолжавшейся русификации.

Однако самым примечательным явлением стало рождение нового поколения писателей, поэтов и критиков, таких как Василь Симоненко, Лина Костенко, Евген Сверстюк, Иван Дзюба, Иван Драч, Микола Винграновский и Дмитро Павлычко, требовавших исправления «ошибок» сталинского прошлого и гарантий, что развитие украинской культуры не будет задавлено в будущем. По их мнению, наилучшим способом достижения этой цели было бы «возвращение к правде». Не в силах быть спокойными свидетелями непоследовательной десталинизации, эти молодые люди сами включились в нее, требуя прекратить вмешательство партии в дела литературы и искусства, добиваясь права на творческие поиски и отстаивая главенствующую роль украинского языка в просвещении и культурной жизни республики. В начале 1960-х представители нового литературного поколения, получившего название «шестидесятники», не только отвергали вмешательство в свое творчество партийных бюрократов, но и осуждали лицемерие, соглашательство и чрезмерную осторожность своих старших коллег. Бунтарство этой талантливой молодежи явно выходило за рамки, предусматриваемые хрущевской либерализацией. Кроме того, новая литературная когорта получала все растущую поддержку молодой интеллигенции.

Тревожное беспокойство, ширившееся в советском обществе, дошло до Хрущева и его сторонников в Кремле. В декабре 1962 г. он собрал ведущих представителей российских писательских кругов и предупредил их чрезмерно не увлекаться данной им свободой. Несколькими месяцами спустя ряд деятелей литературы и искусства, в том числе Б. Пастернак, подверглись травле в прессе. Становилось очевидным, что режим готовит новый погром либеральной интеллигенции. Увидев в действиях Москвы сигнал к атаке, партийные чиновники в Киеве приготовились к обузданию «незрелых элементов» в украинском литературном мире.

Весной 1963 г. Андрий Скаба, секретарь ЦК КПУ, отвечавший за идеологию, обрушился с резкими нападками на работы литературных критиков Сверстюка, Свитличного и Дзюбы, открыв, таким образом, новую «кампанию». Ему вторил Валентин Маланчук, идеологический надсмотрщик в Западной Украине, указывая, что некоторые молодые литераторы берут на себя «роль передовых борцов против культа личности, уделяют чрезмерное внимание негативным проявлениям того периода и, кроме того, восхваляют произведения западных писателей». Вместе с обязательным призывом к борьбе со всеми проявлениями «украинского буржуазного национализма» он гордо заявлял о своих успехах в борьбе с религией (количество венчаний в его регионе снизилось) и обещал заменить церковные праздники советскими, такими как «День Серпа и Молота» или «Вечера рабочей славы».