Роуз поднялась и подошла к зеркалу.
— О нет… — воскликнула она и предприняла слабую попытку заколоть выбившиеся из прически локоны. — Тут без Энни никак не обойтись… мне необходимо попасть к себе в комнату хоть на минуту!
Девушка отряхнула юбку и оправила поясок — с каждой секундой она ощущала себя все более неловко. Даже теперь, собираясь покинуть Сина, она страстно желала его, ее сердце томилось по нему, и более всего на свете ей хотелось вновь очутиться в кольце его сильных рук. Роуз вдруг ощутила себя совершенно одинокой. Как это было больно и странно — чувствовать себя одинокой, томясь по человеку, который так близко… Девушка судорожно сглотнула, но комок в горле никуда не исчез…
А вот на Сина все происшедшее, похоже, не произвело ровным счетом никакого впечатления. Облокотившись на каминную полку, он с улыбкой наблюдал за Роуз.
— Я провожу вас к вашей горничной. Однако сперва мы с вами должны заключить новое пари. Еще одно… и с еще более стоящими ставками.
И что потом? — подумала девушка. Потом будет еще одно… и еще, и еще… и каждое будет приближать меня к тебе и отдалять от… От чего? Что ей предстоит навеки утратить?..
Однако Роуз сейчас была чересчур взволнована, чтобы мыслить ясно и здраво.
— Это мы обсудим позднее, — быстро ответила она. — Скажите только, как я могу пробраться к себе в комнату незамеченной?
— Вылезайте через окно на лужайку, оттуда пройдите к террасе. Двери в библиотеку наверняка нараспашку. А если встретите там кого-нибудь, скажите, что выходили полюбоваться закатом. Я воспользуюсь этим же окном, погуляю минут двадцать, а потом войду в парадные двери.
Роуз кивнула и направилась к раскрытому окну. Син следовал за нею. Девушка перелезла через подоконник — сердце ее ныло так, что ей пришлось до боли закусить губу, чтобы не выдать себя. Син вылез в окошко вслед за нею — и вдруг, внезапно заключив девушку в объятия, страстно и стремительно поцеловал ее.
Вырвавшись из его объятий, Роуз повернулась к нему спиной и поспешила прочь — глаза ее были полны слёз.
Глава 14
Из дневника герцогини Роксборо
Отчаянное положение требует столь же отчаянных мер.
До сей поры я помогала Сину, разыгрывая полную идиотку, тем самым давая возможность им с мисс Бальфур оставаться время от времени наедине (хотя я всегда протестую против подобного, как и надлежит доброй крестной!), я даже отвлекала прочих гостей, чтобы те ненароком не помешали… и всё это я проделывала единственно ради того, чтобы эти двое прониклись друг к другу нежными чувствами!
Однако Син не смог мудро воспользоваться любезно предоставленными возможностями…
Поэтому отныне я употреблю все усилия для помощи лично мисс Бальфур. Теперь, вместо того чтобы втайне поощрять их встречи, я сделаю всё возможное, чтобы помочь Роуз от него ускользнуть.
Мужчины и женщины так непохожи: ничто столь не возбуждает мужчину, как потеря к нему интереса! И, Господь свидетель, Сина нужно как следует пришпорить!..
Спустя несколько дней Син решительно вошел в двери библиотеки.
— Так вот вы где, дражайшая тетушка!
Тетя Маргарет, стоящая у дверей, ведущих на террасу, царственно обернулась. Она держала на руках одного из мопсов, а прочие вертелись волчком у ее ног.
— А где же я должна быть? Мы накрываем обеденный стол на террасе. Ты присоединишься к нам?
— Нет! — отрезал Син.
— Какая жалость… Нам всем будет отчаянно тебя недоставать… — Герцогиня потрепала мопса по толстенькой холке — это был самый старший песик, полуслепой. — Бедняжка Рэндольф нынче утром недомогает, но, надеюсь, мне удастся убедить лорда Камерона перестать скармливать собачкам за завтраком остатки бекона. Здоровью бедного Рэндольфа это вредит… — Герцогиня задумчиво озирала террасу, свежий утренний ветер трепал полы ее синего утреннего пеньюара. — На редкость теплая осень стоит! Сдается, мой Зимний Бал будет совсем не зимним…
— Я всегда удивлялся, отчего ты не устраиваешь Зимний Бал в более холодное время года…
— А потому, что в холода обогреть все комнаты замка стоило бы целое состояние! Даже герцог Роксборо не может позволить всем каминам замка пылать сутки напролет! Я устраиваю бал в такое время, когда люди лишь предчувствуют зимние холода, предвкушают зиму, — и украшаю замок соответственно. Впрочем, в этом году, пожалуй, чересчур тепло…
— Ничуть не сомневаюсь, вам удастся создать ощущение ледяной зимы!
— Если, конечно, не растает лёд: я намеревалась украсить парк сорока ледяными статуями. Наверное, нужно спешно выдумать нечто иное. — Герцогиня вздохнула, но тотчас улыбнулась: — Однако, полагаю, ты пришел обсудить вовсе не пищеварение бедняжки Рэндольфа и не мой зимний бал…
— Ваша правда. И я рад, что застал вас в одиночестве.
Улыбка герцогини оставалась столь же безмятежной, но в глубине голубых ее глаз притаилась настороженность.
— Разумеется, дорогой мой! Я всегда рада поболтать с моим возлюбленным племянником!
— Я бы заговорил с вами и поутру, но вы исчезли прежде, чем я спустился к завтраку…
— О да, кое-кто из гостей возжелал полюбоваться восходом над рекой — для нас запрягли карету, мы запаслись горячим чаем и прелестно прогулялись! — Герцогиня беззаботно рассмеялась. — Я порядком устала за последние пару дней. У меня и пяти минут свободных не было — то пикник, то путешествие к древним стоячим камням, то прогулка в церковный садик, то игра в пэлл-мэлл на лужайке, и не забудь про ежевечерний вист… — Улыбка исчезла с лица герцогини. — А какой шулер этот Манро! Вчера вечером я думала, что они подерутся с викарием: обнаружив жульничество, тот обозвал Манро так, что я…
— Им крупно повезло, что я не выкинул обоих в сад! — прервал тетушку Син. — Еще бы одна минута, и я бы не сдержался!
— Мы не в духе? — саркастически изогнула бровь герцогиня.
…Черт подери, да! Он не в духе! Син с трудом припоминал, когда бывал так разъярен!
Герцогиня склонила голову к плечу:
— Должна сознаться, я порядочно удивилась, застав тебя вчера вечером за вистом. Я всегда полагала, что ты презираешь вист!
Да Син и сам удивлялся, как это его угораздило сесть за карточный стол! Он терпеть не мог карт, да и компания его раздражала — а обмен идиотскими шуточками, который игроки почитали непременным атрибутом игры, так и вовсе приводил его в бешенство… однако выбора у Сина не было. Вот уже пять бесконечно длинных дней, с того самого их страстного свидания, Роуз избегала его…
В первый день Син ничуть не насторожился: перед следующим раундом игрокам надлежит разойтись по углам ринга, и это вполне в порядке вещей. Но шли дни, а Роуз не делала даже попытки заговорить с ним — и раздражение Сина усиливалось. И что того хуже, девушка всячески избегала его. И как он ни старался, застать ее в одиночестве ему не удалось…
Ни единого раза!
Его раздражение мало-помалу переросло в самый настоящий гнев, который со временем перерос в первостатейное бешенство. Сина передернуло. Будь проклята эта женщина! Син полагал, что избежать встречи невозможно, особенно когда в замке так мало гостей, однако Роуз то каталась верхом в сопровождении Манро и грума, то прогуливалась в саду с лордом Камероном, то играла в пэлл-мэлл с девицами Стюарт… Ее увеселениям в обществе гостей, казалось, не будет конца…
А вчера, когда Син спустился к завтраку, чаша его терпения переполнилась. Он застал Роуз одну, в холле, у подножья лестницы — девушка забавлялась с одним из герцогининых мопсиков, поглаживая его и шепча собачке всякие милые глупости. Мопсик в полнейшем восторге валялся кверху пузиком у ног девушки…
Син наблюдал за нею несколько секунд, втайне радуясь их уединению, а Роуз о его присутствии даже не подозревала. Но одно его неосторожное движение — и девушка заметила его. В течение секунды, сладкой для него, она будто бы забыла, что избегает его, и лучезарно улыбнулась…
