До какой степени простиралась справедливость и честность русского путешественника в отношении туземцев, может показать случай, рассказанный П. А. Кропоткиным» лично знавшим Миклуху-Маклая. «Миклуха-Маклай, — пишет Кропоткин, — поставил себе правилом, которому следовал неуклонно, быть всегда прямым с дикарями и никогда их не обманывать, даже в мелочах, даже для научных целей. Когда он путешествовал по Малайскому архипелагу, к нему на службу поступил туземец, выговоривший, чтобы его никогда не фотографировали: как известно, дикари считают, что вместе с фотографией берется некоторая часть их самих. И вот однажды, когда дикарь крепко спал, Миклухе-Маклаю, собиравшему антропологические материалы, страшно захотелось сфотографировать своего слугу, так как он мог служить типичным представителем своего племени. Дикарь, конечно, никогда бы не узнал про фотографию, но Миклуха-Маклай вспомнил свой уговор и устоял перед искушением. Эта мелкая черта вполне характеризует его. Зато, когда он оставлял Новую Гвинею, дикари взяли с него обещание вернуться. И он выполнил это через несколько лет, хотя был тогда сильно болен. Этот замечательный человек напечатал, однако, лишь самую незначительную часть своих поистине драгоценных наблюдений.

Миклуху-Маклая упрекали в том, что он мало выступал в печати со своими работами, но это не всегда зависело только от него.

После смерти путешественника остался почти готовым к печати первый большой том его сочинений, куда входили дневники его путешествий по Новой Гвинее и островам Меланезии. Отдельные статьи, входившие в него, были переписаны набело по нескольку раз, даже оглавление этого тома было составлено самим Миклухой-Маклаем.

Брат путешественника, Михаил Николаевич, зная, что еще в 1882 году Русское географическое общество заявило, что «приложит все усилия, чтобы при помощи правительства и частных лиц облегчить издание путешествий Н. Н. Миклухи-Маклая», обратился к обществу с запиской. В этой записке он говорил о необходимости в интересах самого общества издать возможно скорее дневники путешественника и все другие его работы, в том числе напечатанные в английских и немецких журналах, переведя их, разумеется, на русский язык.

В ответ на эту записку совет Географического общества постановил «озаботиться приисканием лица, которому бы поручить обработку посмертного издания трудов Н. Н. Миклухи-Маклая».

Однако поиски велись такими темпами, что подходящее лицо было найдено только через десять лет. В 1898 году Географическое общество поручило известному географу Д. Н. Анучину взять на себя обработку трудов Миклухи-Маклая. Д. Н. Анучин с радостью согласился и в короткое время составил план издания. Совет Географического общества, рассмотрев план, предложенный Анучиным, одобрил его, но не предпринимал никаких шагов для получения средств на издание.

Напрасно Д. М. Анучин лично и письменно доказывал совету Географического общества необходимость издания трудов замечательного русского путешественника, рукописи и материалы которого оно приняло на хранение с условием их издания. Он писал, что многие интересующиеся лица, в России и за границей, запрашивают его, когда же, наконец, будут изданы путешествия Миклухи-Маклая. Все было тщетно. Преодолеть бюрократизм «ученого» общества не могли никакие усилия.

Наконец, наступил 1913 год, когда исполнилось двадцать пять лет со дня смерти путешественника. Но даже и эта годовщина не принесла ничего нового в смысле издания трудов Миклухи-Маклая. Тогда Анучин выступил в печати с объяснением, почему до сих пор издание не состоялось, и пессимистически заявлял: «Вообще издание сочинений Миклухи-Маклая едва ли когда состоится, так как весьма сомнительно, чтобы нашлись для этого средства, а главное — лицо достаточно компетентное, которое приняло бы на себя труд разобраться в этой куче тетрадей, записных книжек, заметок и рисунков, приняло бы во внимание все напечатанное Миклухой-Маклаем на русском и иностранных языках, подготовило бы все это к печати... Все это требует времени, кропотливого труда, знаний, охоты, одушевления идеей такого издания, и мало вероятно, чтобы оказался кто-нибудь, готовый приложить все для такого дела».

Сам же Д. Н. Анучин отказывался от дальнейших бесполезных попыток добиться положительных результатов в этом направлении. В обстановке полного равнодушия и тупого бюрократизма оставались лежать под спудом замечательные документы, превосходные труды, которыми по праву могла бы гордиться литература любого народа.

Но вот грянула Великая социалистическая революция, освободившая навсегда народы царской России. Она вызвала из забвения труды замечательного русского путешественника. В золотую книгу славных имен доблестных сынов нашей великой родины она вписала еще одно замечательное имя.

Упорная борьба Миклухи-Маклая, его глубокая вера в то, что человек — это величайшая ценность из всего существующего на земле, его гуманизм и демократизм делают теперь, в нашу величественную сталинскую эпоху, имя замечательного русского ученого, писателя, путешественника особенно нам близким и дорогим. Его деятельность ценна не только тем, что показывает, как в прошлом лучшие сыны великого русского народа умели отстаивать свои передовые идеалы, несмотря на варварский произвол царизма и тупой эгоизм буржуазного общества; его деятельность ценна для нас также тем, что дает нам подлинно научную основу для разоблачения изуверских «теорий» фашистских расистов.

В ряды лучших людей прогрессивного человечества с полным правом может встать человек, оставивший нам свои прекрасные труды, воспитывающие гуманизм, содружество и уважение к людям, независимо от их цвета и исторических отличий. Миклуха-Маклай наш. Он принадлежит стране победившего социализма, где под солнцем Сталинской Конституции расцветает жизнь, которая была его мечтой и которой он отдал все свои силы.

Бунзен, Роберт-Вильгельм (1811—1899) — известный физик и химик. Особенно прославился исследованиями над действием света на химические реакции, положившими начало новой науке — физиохимии. Совместно с Кирхгофом занимался разработкой спектрального анализа, при помощи которого открыл новые химические элементы — рубидий и цезий. Известен также как изобретатель.

Буташевич-Петрашевский, М. В. (1821—1866) — основатель революционного кружка, члены которого получили название петрашевцев. Петрашевский был последователем утопического социализма Фурье и республиканско-федеративного строя. После ареста петрашевцев был приговорен к расстрелу, но «помилован» с заменой расстрела вечной каторгой. В 1856 г. переведен на поселение. Умер в Сибири.

Вирхов, Рудольф (1821—1892) — один из основоположников современной патологии. Считал, что основой патологических процессов являются целлюлярные (клеточные) изменения. Свое учение назвал «целлюлярной патологией». В своих работах не был свободен от односторонне-механистического образа мышления, уживавшегося тогда с виталистическими концепциями. В молодости Вирхов проявлял себя как сторонник демократических реформ в области общественной медицины и коммунального благоустройства. В последние годы своей жизни сильно поправел и сблизился с реакционным прусским правительством.

Гейссер, Людовик (1818—1867) — историк. В 1847 г. вместе с Гервинусом основал газету. В 1848 г. был избран в баденскую палату. Боролся с великогерманской партией.

Геккель, Эрнст (1831—1919) знаменитый зоолог-материалист, страстно защищавший дарвиновское учение от нападок антидарвинистов и развивший самостоятельно ряд существенных вопросов (например биогенетический закон и др.) эволюционного учения. Уже в первой своей работе о радиоляриях (1862) Геккель пытается применить эволюционную теорию, и в частности дарвинизм, к построению родословной этой группы простейших.

В 1866 г. Геккель выпускает капитальный труд «Общая морфология организмов», в котором последовательно проводит революционную точку зрения через все области биологии, обосновывает учение о самопроизвольном зарождении жизни (архигония).