— Военные… — проговорила я.

— Кажется, да, — снова согласился скилт, — и они обратили внимание, что с ним творится что‑то не то. Ведь проснись ты сейчас, все твои синяки останутся на теле. Владимир молчал о том, что происходило с ним там, но скилты начали замечать странности в его поведении. Он стал молчаливым, пугливым, озлобленным и практически не выходил из своего дома, боясь засыпать. Его товарищи обратились к старейшинам за советом, и Савва вызвал его в светарню. После беседы с магистрами, Владимир вернулся в иной мир. Хотя никто точно не знает, это догадки. Савва сообщил, что пора дать время следующему поколению хранителей, но все поняли, что с Владимиром что‑то произошло в ином мире, хоть магистр не разглашал эту тайну.

— Я знаю, — сказала я, и все уставились на меня.

— Ну так рассказывай, — теперь не терпелось уже Калерии.

— Я прочла об этом в газете…

Я пересказала ребятам печальную историю Владимира и все глубоко задумались.

— Ого, бедный мальчик, — Калерия прижала руку к губам, переглянувшись с Сони.

— Он просто был слишком молодым, — вещал Рацо, — поэтому не смог держать все в себе, людям нельзя знать о Сансите.

— Не удивительно, что он все рассказал, если его накачали всякой дрянью, да ещё, если учесть столь принципиального и властного дедушку, — возмущенно фыркнула я.

— Ему было всего четырнадцать лет, — проговорила Калерия, — это был первый и последний раз, когда хранителя пробуждали в столь юном возрасте, кроме нас, разумеется, и то, мы старше. Думаю, магистры сделали из этого свои выводы.

— Но Владимиру это уже не поможет. Он так и остался живым «овощем» на всю оставшуюся жизнь, — задумчиво произнесла я.

— Никто не застрахован от ошибок Мартина, — добавил Рацо, — думаешь, магистрам было легко принять решение о нашем пробуждении, зная историю Владимира? Однако иного выхода у них не было, сны были беззащитны. А в случае с этим мальчиком, Сансит был безопасен, но не безопасен ваш мир.

— Да, я понимаю, — кивнула я, — все совершают ошибки.

— Как на счет локтуса? — предложил Самсон, пытаясь разредить атмосферу.

— Однозначно положительно, — отозвалась Калерия, — только без вашей отравы.

— Что ты, на зелье в этом доме временно табу, — улыбнулся он.

— Не временное, а постоянное, — добавила я.

— Мартина, ты жестока.

— Ага, зато справедлива, — хихикнула я, — а то не дай бог, мне что‑нибудь подольете.

— А что, это мысль, — улыбнулся Кофикко.

— Дать тебе в лоб — вот это мысль, — хмыкнула я.

Оставшуюся часть вечера мы обсуждали предстоящую тренировку, в которой нашим единственным соперником будет Вилор. Все так увлеклись этой идеей, что каждый из них самолично мечтал надрать ему задницу, хотя никто кроме меня не знал, как он выглядит. Что ж, завтра мы эту мелочь исправим, хотя я сама не видела его лицо полностью, только глаза, которые пронзают насквозь. Которые, я постараюсь выцарапать.

Парни ушли на полигон вперед нас, поскольку Калерия нервничала в присутствии Самсона, поэтому провела в душе практически час и вышла лишь тогда, когда терпению Кофикко пришел конец и, он, психанув, выбежал из дома, а следом за ним и Рацо. Самсон тоже решил ретироваться, одел накидку и, оседлав резвулю, отправился по своим делам.

— Вот и хорошо, — улыбнулась довольная девушка, прикладывая к ушам новые сережки, — пусть катятся и не думают, что их шутка как‑то повлияла на мою природную невозмутимость.

— Или вредность, — хмыкнула я, оттаскивая её от зеркала.

— Я что, вредная? — наигранно удивилась девушка.

— Тебе по — честному или чтобы не обидеть?

— Лучше никак, — хихикнула Калерия, и мы вышли из дома. — Можем по пути зайти в пекарню и понабрать восхитительных свежих булочек с маком!

— О! Давай! Я еще не пробовала местной выпечки, — воодушевилась я, почувствовав, что мой желудок одобрительно забурчал.

До пекарни мы добрались буквально по запаху, который распространялся по всему утреннему Санситу.

Розовощекий продавец снабдил нас булочками на маленькую роту и наотрез отказался брать плату, раз мы охраняем их покой. Какие приветливые люди здесь! Не перестану удивляться.

Я тут же загрызла первую булочку и уже откусила вторую, когда на выходе из булочной, столкнулась с Сигфусом, который одной рукой подхватил падающую меня, а второй пакет с выпечкой.

— Доброе утро, — улыбнулся парень, отпуская меня и протягивая пакет, пока я судорожно старалась проглотить булку.

— Доброе! — бодро отозвалась Калерия вместо меня и перехватила пакет, а потом, подмигнув, пошла вверх по улице.

— Привет, — наконец‑то прожевав, сконфуженно ответила я.

— Этот запах не позволяет мне спокойно спать по утрам, — улыбнулся Сигфус.

— Э — э-э, да, мы тоже… решили… перекусить и накормить остальных… парней… я имею в виду хранителей… — вот черт, разговариваю как идиотка, что он обо мне подумает?!

Но то, что он думал, заставило меня вообще лишиться языка.

— Понятно. Может, вы как‑нибудь пригласите и меня в свою кампанию? — улыбнулся парень. — Не подумай, что я напрашиваюсь, мне интересно больше узнать о хранителях и о твоем мире. Особенно о твоем, мне не приходилось раньше что‑либо слышать о жизни по ту сторону Сансита.

— Конечно, обязательно, приходи когда захочешь, — теперь я уже тараторила, стараясь побыстрей ретироваться, так как его мысли заставили меня густо покраснеть, — мы вечерами сидим на заднем дворе. Приходи и друзей приводи, хорошо? Э — э-э — э, я пойду, а то у меня тренировка…

— Конечно, — довольно кивнул Сигфус, и локон его волос упал на лицо, привлеча внимание к карим глазам с пушистыми ресницами. — Спасибо за приглашение. До встречи.

— Пока, — улыбнулась я, и сорвалась с места, будто за мной гонится стая волков.

— Стоп! — за углом меня перехватила Калерия.

— Ты чего ушла?! — возмутилась я. — Он напросился к нам в гости! Мне пришлось его пригласить!

— Ясно, — хохотнула она. — Что еще?

— Представь, он думал о том, что будет, если он решит меня поцеловать, — понизила я голос почти до шёпота, — и ещё о том, что я хрупкая и вспоминал, как обнимал, когда мы танцевали и ещё много всяких таких вещей! Ты сказала, что он воспитанный!

— А почему это он не воспитанный? — рассмеялась Калерия. — Это абсолютно нормальные мысли для парня, он же вслух этого не произнес, а ты читала его мысли, вторгшись в голову, что согласись, не очень хорошо. Ты ведь умеешь их блокировать.

— А как мне их не читать, если он думает! — возмутилась я.

— Мартина, ты когда‑нибудь целовалась? — внезапно спросила девушка.

— Э — э-э — э… с Родькой в щеку считается?

— Ну ты даешь. Тебе шестнадцать лет и ты еще ни разу ни с кем не целовалась?!

— Тише ты! — шикнула я, оглядываясь. — Ну и что с этого?

— А то, что девушки в твоем возрасте обычно уже обращают внимание на парней.

— Я обращаю.

— Да? На кого?

— Не с кем мне было целоваться, — буркнула я.

— Мда — а-а — а. Нужно с этим что‑то делать, — развеселилась подруга.

— Ненужно, — отмахнулась я. — Для этого нужно, чтобы парень нравился хотя бы как человек. А в моем мире только один нормальный парень и тот по совместительству мой друг, поэтому с кандидатурами там туго.

— Ничего, придет и твой звездный час, — заверила меня Калерия и встрепенулась. — Смотри Фредерика!

Я проследила взглядом в указанном подругой направлении. Довольно далеко от нас Рика, как раз заходила в продуктовую лавку. Её волосы были острижены, и едва доставали до плеч.

— Вот черт, ей и с короткими хорошо, — фыркнула Калерия. — Зря её тушить начали.

— Да, зря, — задумчиво отозвалась я. — Пойдем на полигон, а то парни нас съедят за опоздание. Сегодня у нас схватка с Вилором.

— Идем, — нахмурилась она, и мы поспешили на тренировку.

Мы стояли посреди полигона плечо к плечу и готовились к столкновению с Вилором. Для начала было решено противостоять ему вместе, поэтому сплотили ряды, а Самсона в этот день на тренировку не взяли.