Мейси покраснела от смущения.
– Простите, она ранила моего друга и… Впрочем, не будем об этом.
Николь вздохнула:
– Я знала, что столкнусь с последствиями ее ужасного поведения, если перееду сюда.
Мейси вопросительно взглянула на нее:
– Так вы решили поселиться в Серендипити?
– Да, решила, – ответила Николь и расправила плечи, намереваясь показать Мейси Донован, что не только не жалеет о своем решении, но и не даст себя в обиду. Болезнь сестры не имела к ней никакого отношения. Сейчас Виктория находилась на принудительном лечении в психиатрической клинике.
– Послушайте, я вовсе не осуждаю вас, – сказала Мейси. – Возможно, я веду себя глупо, но поймите, ваша сестра преследовала в течение нескольких месяцев Эрин Марсден, мою лучшую подругу.
Николь поморщилась, ей было неприятно слышать о преступлениях Виктории.
– Эрин рассказала мне, что вы помогли найти, где пряталась ваша сестра, и что вы и приехали тогда в наш городок именно затем, чтобы предупредить ее и Коула об опасности. Итак, мир?
Мейси протянула Николь руку, и та, глубоко вздохнув, пожала ее.
– Спасибо, – кивнула она.
И в тот же миг в ее сумочке зазвонил мобильник.
– У меня дела, но я скоро вернусь, – сказала Мейси, давая Николь возможность принять вызов.
Посмотрев на экран, Николь увидела, что звонил ее бывший жених. Она сбросила звонок, так как уже все объяснила Тайлеру в разговоре с глазу на глаз и добавлять было нечего. Его звонок всего лишь напомнил ей о необходимости принять важное решение. Может быть, ей следовало прямо спросить отца, знал ли он о махинациях своего партнера по бизнесу? Или лучше задать этот вопрос Тайлеру?
Николь случайно подслушала разговор Стентона с бухгалтером, когда стояла под дверью кабинета отца – человека, которого знала не слишком хорошо (у него никогда не было времени, а возможно, и желания общаться с ней). Николь подняла руку, чтобы постучать в дверь, и тут вдруг услышала то, что заставило ее замереть на месте.
Роберт Стентон и бухгалтер фирмы говорили, в частности, об отмывании денег, полученных от Романовых, отца и сына, известных в Лос-Анджелесе арт-дилеров. Николь поняла: речь шла о русской мафии, и стало ясно, что весь их бизнес мог потерпеть крах. Более того, все они могли оказаться в тюрьме. Ей сделалось нехорошо, и она повернулась, чтобы убежать к себе, но тут увидела быстро шагавшего по коридору отца – он приближался к ней.
Отец окликнул дочь по имени, и на его голос из кабинета тут же вышли Роберт Стентон и Андре, бухгалтер.
От взгляда Андре по спине Николь пробежал холодок, но она убедила себя, что он не мог наверняка знать, слышала ли она их разговор в кабинете.
Но на самом-то деле Николь все слышала… И это значило, что ей следовало беспокоиться не только о судьбе своих родных и семейного бизнеса, но, возможно, и о собственной безопасности…
Может, она должна была рассказать все отцу? Но если он уже и так знал о грязных делишках своего партнера, то она, Николь, только выдала бы себя. Если же Пол Фарнсворт находился в полном неведении, то вряд ли поверил бы разоблачениям дочери – скорее всего решил бы, что она оговаривает его давнего друга. Да и мать Николь безоговорочно стала бы на сторону мужа. Что же касалось матери Тайлера, то главным источником средств на ведение избирательной кампании являлся ее муж, и она готова была рисковать, используя даже грязные деньги. Николь понимала, что не могла обратиться за помощью к этим людям. Оставалась только полиция. Но следовало ли подключать к этому делу копов?
И что же Тайлер? Николь была уверена в его честности. Трудно было представить, что ее бывший жених, зная о махинациях отца, позволял ему втягивать себя в грязные делишки. Тайлера воспитывали как своего рода принца и наделяли особыми правами и привилегиями. Впрочем, Тайлер редко выступал в роли, которую ему навязывали. Вполне можно было предположить, что родители не посвящали его в закулисные дела своего бизнеса, так как дорожили репутацией сына.
Однако Николь не могла полагаться на догадки и предположения. Это было бы слишком опасно.
Снова появившаяся Мейси взяла полотенце и стала протирать стойку.
– Итак, что же привело вас в Серендипити? – спросила она.
У Николь не было простого ответа на этот вопрос.
– Хочу начать все сначала.
Мейси усмехнулась:
– Вам понравилось здесь в прошлый раз?
Николь улыбнулась, радуясь, что болтовня этой женщины отвлекает ее от неприятных мыслей.
– Да, понравилось. Я говорю вполне серьезно. Несмотря на печальные обстоятельства моего первого приезда сюда, местные жители по-доброму отнеслись ко мне.
Мейси оперлась на стойку.
– В эти выходные у нас проводится акция по сбору средств в Благотворительный фонд помощи женщинам, страдающим сердечно-сосудистыми заболеваниями. Я продаю билеты на это мероприятие, и вы обязательно должны прийти. Что скажете?
Николь медлила с ответом. Ей не очень-то хотелось идти одной на подобное мероприятие.
– Не знаю… – Она пожала плечами. – Ведь я только что приехала в город.
– Это еще одна причина пойти туда, где можно встретить старых знакомых и приобрести новых. Чтобы появиться на благотворительном вечере, сопровождающих не требуется. Я тоже иду одна, так что мы можем скооперироваться. Что вы на это скажете?
Николь понимала, что Мейси была права. Ведь благотворительный вечер – прекрасное место для того, чтобы завести новых знакомых.
– Это хорошее дело, – продолжала Мейси. – Департамент полиции – один из спонсоров благотворительного вечера. На него, как пчелы на сладкое, слетятся все лучшие люди Серендипити, – потому я и согласилась продавать билеты. Итак, что ты решила?
Мейси была настойчивой, а ее энтузиазм – заразительным. Кроме того, участие полиции в финансировании мероприятия гарантировало присутствие на нем Сэма Марсдена, – а Николь очень хотелось снова увидеть его.
– Хорошо, я приду.
– Браво! – воскликнула Мейси. Однако ее радостная улыбка тут же поблекла. – Но это дорогое удовольствие, поскольку вечер является акцией по сбору денег.
– Сколько стоит билет?
– Семьдесят пять долларов.
Николь кивнула. Она собиралась открыть пекарню, но это должно было произойти не так скоро. Ей хотелось осмотреться на новом месте и все хорошенько взвесить. А это означало, что сейчас ей следовало искать работу. Пока что в ее распоряжении была лишь доверенность на собственность, которую бабушка с дедушкой оставили ей в наследство.
Конечно же Николь не собиралась сорить деньгами, поскольку они нужны были ей для открытия собственного бизнеса. Но эти деньги давали ей возможность снимать квартиру и безбедно жить, пока она не встанет на ноги. А знакомство с жителями города, в котором она намеревалась осесть, соответствовало ее планам.
– Нет проблем, – сказала Николь, и Мейси широко улыбнулась.
– Отлично! Ох, но есть еще одна загвоздка…
Николь насторожилась: было ясно, что Мейси находилась в курсе всех дел, происходящих в городе.
– Я имею в виду коктейльное платье, – пояснила Мейси.
– Тоже не проблема, – ответила Николь.
Она привезла с собой кое-какие вещи. Благодаря Тайлеру и обширным связям его матери, у нее имелся разнообразный гардероб, в который входили и коктейльные платья.
– С тобой так легко, – заметила Мейси.
Николь усмехнулась:
– Стараюсь.
– Хочешь узнать кое-что о жизни в нашем городе?
Николь утвердительно кивнула.
– Я вся внимание.
Мейси с радостным видом присела на стойку. Она обожала болтать.
– Так вот, в среду вечером мы обычно устраиваем девичник в баре «У Джо». Ты должна присоединиться к нам. К «нам» – значит, к тем, у кого еще нет мужа и детей. Число свободных женщин и мужчин в нашем городке быстро сокращается. Но для тебя это пока не проблема, потому что ты у нас новенькая и все наши мужчины будут для тебя новыми знакомыми. А все новое обычно вызывает повышенный интерес. Так ты придешь?
