[72]

Есть деревни такие, где, в какой дом ни постучись, чуть ли не в каждом колдун живет.

Как–то раз попала одна цыганская семья в такую деревню. В один дом стучатся, в другой и вое на колдунов нападают. Подъехали к третьему дому, там Манька жила, молодая баба да красивая. Решили цыгане: раз баба молодая, значит, колдуньей быть не должна. Расположились в избе. А муж у цыганки был красивый парень и умный, по цыганскому делу хорошо соображал. Видно, приглянулся он Маньке. Она с него глаз не сводила и все шептала про себя что–то.

Пошла Манька корову доить, а цыган ее спрашивает:

— А есть ли у вас здесь баня?

— У нас народ в печках моется, — ответила Манька. — Печки у нас большие. Вот я принесу соломы да в печке постелю. Ты и помоешься.

Сказано — сделано. Постелила Манька соломы, принесла воды и предлагает цыгану помыться, а тому и невдомек: никогда в жизни ему не приходилось мыться в печке. Однако разделся он и полез.

— А как, — кричит, — пару поддать?

— А ты побрызгай водичкой по стенкам печки, вот пар и пойдет, — отвечает Манька.

— Да не умею я, — взмолился цыган, и Манька — раз–два — разделась и прыг к цыгану.

Как увидала цыганка такое дело, как закричит:

— Ты что, ошалел?! А ну вылезай! Не видишь — к тебе баба голая забралась!

Да какое там: цыган знай себе парится, а Манька вокруг него крутится и веничком охаживает. Ох и рассердилась цыганка, на Маньку принялась кричать:

— И что же ты, проклятая, делаешь? Чтоб тебе ни счастья, ни здоровья не было! Чтоб глаза твои повылазили! Чтоб тебя лихорадка разбила! — и ругает и ругает. Смекнула тут Манька, что цыганка из ревности ругается, и вылезла из печки.

Весь вечер цыганка с мужем не разговаривала, а как спать легли, посмотрел цыган, что Манька делает, и чуть не обмер. Видит он: сидит Манька на лавке и вьет веревку из пеньки. А потом как тряхнет веревкой, так свеча и гаснет. Испугался цыган и шепчет жене:

— Слушай, а ведь мы к колдунье попали. И зачем ты только ее облаяла? Пропадем теперь.

Ну да ладно. Кое–как переночевали, а наутро цыганка пошла гадать по деревне. Решили они с мужем уезжать отсюда поскорей, а на дорогу надо было чего–нибудь подзаработать, вот и отправилась цыганка гадать. Навстречу ей бабы идут, спрашивают:

— Ну что, нашли себе место?

— Да вот у Маньки остановились.

— Да вы что? Весь свет знает, какая Манька колдунья. Вы пойдите вон в той избе спросите, что она наделала. Взяла ребеночка у матери, а вместо него полено подсунула. И вот это полено в люльке качается и плачет. Нет ребенка, а полено качается и плачет. Мать, как увидела, в крик пустилась. Всю деревню перерыли, а ребеночек у Маньки на печке сидит. Мать на Маньку с кулаками, мол, за что сына моего утащила, а та ей грозит, мол, будешь ругаться — и не то сделаю.

Испугалась цыганка, поняла, что не зря ей шептал ночью муж про Манькино колдовство и вправду надо отсюда бежать подальше. И гадать не пошла — домой вернулась. Говорит мужу:

— Знаешь что, иди–ка ты запрягай, нока мы с тобой еще целы.

Пошел цыган к лошадям, только стал сбрую накидывать, все ремешочки тут же и полопались. А Манька стоит на крыльце и смеется, заливается хохотом. Еще больше перепугались цыган с цыганкой, впряглись в телегу сами и бегом из деревни.

[73]

Давно это было. Жил на свете бедный цыганский парень. Был он таким красивым, что любая девушка согласилась бы выйти за него замуж, да только сам он не мог выбрать себе пару: и та ему не нравится, и другая. Так и ходил он по земле в поисках невесты.

А в другом месте жил цыганский барон. Был он настолько богатым, что с самим царем поспорить мог бы. И была у того барона единственная дочь, такая красавица, что ни в сказке сказать ни пером описать.

Однако кончим об этом говорить. В одно прекрасное время встретились друг с другом два черта. Один с одного болота, а другой — с другого. Встретились они, разговорились. Вот один другому и говорит:

— Есть у меня парень–цыган, такой красавец, что нигде лучше не сыщешь. Да только, бедняга, не может он найти себе пару по душе.

А второй черт ему и отвечает:

— Смотри–ка, а в моем царстве есть красавица необыкновенная, хоть целый свет обойди, нигде другой такой не найти.

— А что, черт, — говорит один черт другому, — давай сведем моего парня и твою девушку? Пусть они посмотрят друг на друга во сне.

— Ладно, давай сведем.

И вот наступила ночь. Спит парень и видит во сне дочь цыганского барона. И девушка спит, и снится ей красавец–цыган. Ясное дело, полюбили они друг друга с первого взгляда, а в знак любви своей во сне кольцами обменялись, чтобы при случае узнать друг друга. Обменялись они кольцами и проснулись.

Проходит время, и начинает девушка тосковать о красавце–цыгане. Она, может быть, и забыла бы о нем, но едва взглянет на кольцо, этого парня видит. От тоски своей исхудала девушка, заболела, в постель слегла. Опечалился цыганский барон, совсем голову потерял. Лучшие лекари приезжали со всех концов земли к его дочери, и никто не мог ее вылечить. Со рок лекарей пытались поднять на ноги дочь барона, да только не вышло у них ничего, и тогда барон в ярости забил их кнутами до смерти.

Дошла весть о болезни дочери барона до красавца–цыгана. Решил и он попытать счастья, а заодно и посмотреть, так ли красива дочь барона, как о ней цыгане говорят.

Пришел красавец–цыган к барону. Глянул на него цыганский барон и хотел было сразу со двора прогнать:

— Ко мне знатные лекари приезжали из разных стран и не могли дочь мою вылечить, а тут какой–то бедный цыган явился.

— Не суди по одежде, — ответил ему цыган, — дай и мне попытать счастья.

— А знаешь ли ты, что уже сорок лекарей забил я до смерти за то, что не смогли они мою дочь излечить? Смотри, не сносить и тебе головы!..

— Не пугай меня, барон, знаю, на что иду. Короче говоря, пропустили парня к больной. Как посмотрел он на нее, сразу узнал свою суженую. Взял он ее руку, видит: а на пальце кольцо его надето. Взглянула девушка на красавца–цыгана, сразу с постели встала, посмотрела на его руку, увидала кольцо свое — прошла болезнь тяжкая, как будто ее и кг было.

Обрадовался цыганский барон:

— Бери, цыган, что хочешь, ничего для тебя не пожалею.

— Золота твоего мне не надо, барон, об одном прошу тебя: отдай мне в жены свою дочь.

Рассердился цыганский барон:

— Не бывать тому, чтобы моя дочь за бедняка замуж вышла, уходи отсюда, цыган, пока цел, лучше меня не гневи.

Делать нечего, пришлось цыгану уйти.

Много ли, мало ли времени прошло, совсем потеряла голову дочь барона. Одно только ее радует, что красавец–цыган где–то рядом, что нашла она его, да только как соединиться с ним — не знает. И вот однажды во сне приходит к дочери барона черт и говорит:

— Ну что, нашелся твой парень?

— Нашелся, — отвечает девушка, — да только что делать мне? Скажи, как нам судьбу свою соединить, не желает отец нашей свадьбы. А против воли его идти бесполезно. Найдет он моего суженого где угодно — забьет до смерти.

— Ну что ж, красавица, могу я тебе помочь, но и ты в долгу не останься.

— Помоги мне, черт, я все сделаю, что ты скажешь, лишь бы быть вместе со своим любимым.

— Поклянись мне, что отдашь через год то, что у тебя будет! Дашь клятву — соединю я тебя с твоим любимым.

— Клянусь, — сказала цыганка, недолго думая.

Засмеялся черт и в ту же секунду схватил дочь цыганского барона в одну руку, красавца–цыгана — в другую и перенес их подальше от этого царства.

Проходит время, и рождается у них ребенок. Вспомнила тут цыганка о своей клятве и за голову схватилась.