Урок за уроком странное ощущение необычной яркости и чёткости цветов и звуков не проходило. И… и словно это не он, а кто-то другой, а он только смотрит со стороны с холодным любопытством. Он читал, писал, отвечал на вопросы, трепался на переменах, но… но всё это не он, а кто-то… кто?

Очнулся Андрей уже по дороге к «Беженскому Кораблю». Эркин шёл рядом, под ногами поскрипывал снег, горели по-ночному редкие — через один — фонари.

— Что это было? Эркин?

Эркин искоса посмотрел на него, вздохнул и ответил по-английски:

— Ну, мы иногда делали так, друг другу. Когда смена тяжёлая. Или двойная.

— Понял, — кивнул Андрей. — Спасибо, брат.

Эркин снова посмотрел на него и ответил уже по-русски:

— Спасибо будет, когда до дома дойдём.

— А чего? — удивился Андрей. — Какие проблемы?

Эркин нехотя ответил:

— Всяко бывало. Я-то… не мастер. И не делал давно… — и оборвал себя. — Ладно, пошли.

Андрей кивнул, и они пошли дальше уже молча. И квартала не миновали, как Андрей стал горбиться и волочить ноги, будто какая-то сила пригибала его к земле. Эркин молча отобрал у него портфель, закинул его руку себе на плечи и сам охватил его за пояс.

— Эркин…

— Молчи, дыхалку собьёшь. Идём.

С каждым шагом Андрей всё тяжелее наваливался на Эркина, и от уже почти нёс его на себе. Тяжело дыша, Андрей пытался идти сам, но не мог и, пытаясь оттолкнуться от Эркина, повисал на нём.

Так, в обнимку, они добрели до «Беженского Корабля» и взобрались по лестнице. Вроде кто-то им встретился по пути, но ни Эркин, ни — тем более — Андрей не обратили на это внимания. Ну, примут за пьяных, ну и что?

Вот и их дверь. Эркин поставил оба портфеля на пол и нашарил в кармане ключи. Удерживая на себе Андрея, он с третьего захода попал ключом в скважину. Дверь наконец распахнулась, и огни ввалились в квартиру.

— Господи! — ахнула Женя. — Андрюша, Эркин…

— Женя, — Эркин уронил на пол портфели. — Я потом объясню, я сейчас…

Андрей тяжело поднял голову, попытался улыбнуться Жене, но только скривил губы.

— Алиса спит? — спросил Эркин, ловко сбрасывая прямо на пол полушубок и одновременно раздевая Андрея. — Женя, ей не надо его видеть.

— И тебе тоже, — прохрипел Андрей. — Женя, не надо…

— Да, Женя, — Эркин наконец вынул Андрея из куртки и сапог. — Ты иди в спальню, я сам.

И Женя подчинилась его не приказному, но твёрдому голосу.

Когда она ушла, Эркин перевёл дыхание и стал спокойнее.

— Сейчас обмоешься и ляжешь.

— Эркин… — попытался высвободиться Андрей. — Я сам.

— Закрой глаза и спи, — неожиданно ответил Эркин. — Я всё сделаю.

Возразить Андрей не смог.

Всё уже делалось без него и помимо него. Его раздели, отвели в уборную, потом в ванную и поставили под душ. Обмыли, вытерли и отвели в его комнату.

Вот тут удивился Эркин: пока он мыл Андрея, Женя прошла в маленькую комнату, приготовила постель и вернулась в спальню.

Эркин уложил Андрея, накрыл одеялом и постоял над ним. Андрей бал бледен, но губы розовые, и спит спокойно. Так что обойдётся, к утру будет в норме. Он выключил свет и вышел, прикрыв за собой дверь так, чтобы услышать, если что вдруг.

Женя ждала его на кухне. Эркин сел к столу, взял свою чашку и только на третьем глотке сообразил, что сидит голым. Виновато поднял на Женю глаза.

— Ничего, — сразу успокоила его Женя. — Что с Андрюшей?

— Всё хорошо, Женя. Он спит.

Женя кивнула.

— Хорошо. А что с ним было?

— Он, — Эркин замялся, подбирая слова. — Он устал, не выспался, наверное, ну, я его, — он перешёл на английский: — Взбодрил по-нашему, и… школу он выдержал, а по пути вот… я давно никому не делал, ну, и ошибся, не рассчитал время, — странно, но говорилось ему легко, хотя раньше он никогда не говорил Жене о таком, но Женя ни о чём его и не спрашивала, а просто слушала, будто… будто знала всё, о чём он не договаривал. — Сейчас выспится, и всё будет нормально.

Женя протянула руку погладить его по голове, и он, как всегда, перехватил её ладонь и поцеловал.

— Иди спать, Эркин, ты тоже устал.

Он кивнул и тяжело, опираясь о стол кулаками, встал.

— Иди, Эркин, — повторила Женя. — Я сама уберу.

Спорить с Женей Эркин никогда не мог, а сейчас и не хотел.

И, когда Женя вошла в спальню, он уже спал.

Утром Андрей проснулся как ни в чём не бывало. Вчерашнее помнилось смутно, как путаный невнятный сон. Но расспросов Жени он всё-таки опасался и надеялся на Эркина, что тот сам всё Жене объяснит.

Видно, так и случилось. Потому и Женя ни о чём его не спросила. И Эркин не поминал вчерашнего. Разговор шёл о покупках на воскресенье. Женя решила, что раз такой большой званый обед, то надо обновить приборы. А то их ложки-вилки ещё джексонвилльские, разномастные, разнокалиберные и старые. И из одежды нужно прикупить и Алисе, и…

— И тебе, Женя, — твёрдо сказал Эркин.

— Конечно, — горячо поддержал его Андрей. — Женя, званый ужин это не хухры-мухры, надо, чтоб всё на уровне.

— Как ужин? — растерялась Женя. — Эркин?

Эркин немедленно покраснел и уткнулся в свою чашку.

— А просто! — с залихватской небрежностью ответил Андрей. — К семи соберёмся, в восемь сядем, и на всю ночь, чтоб небо загорелось, — закончил он по-английски и вскочил на ноги. — Всё, Женя, спасибо, вкусно до обалдения, я побежал.

И нет его.

Женя беспомощно посмотрела на Эркина и побежала будить Алису: в будни её хоть краном из постели вытаскивай. Эркин перевёл дыхание и пошёл убирать в спальне.

Заглянул он и в комнату Андрея. Будто и впрямь могли остаться какие-то следы от вчерашнего. Ну, обошлось — так значит, обошлось. Эркин растопырил пальцы и осмотрел их. Да, голова забудет, а тело всё1 помнит, он хотел помочь Андрею и помог, а что дорога оказалась лишней… да, так и было, от смены до камеры, чтоб лечь и заснуть, как раз полдороги до дома.

— Эркин, — позвала его из прихожей Женя. — Мы пошли.

— Да, Женя, — откликнулся он, но, когда вышел в прихожую, там уже никого не было.

В квартире стояла белая зимняя тишина. Эркин вздохнул, огляделся, прикидывая, что ещё сделать. Сегодня пятница, а завтра уже приедет профессор, так что всё надо успеть сегодня. Полы он везде натёр, в большой комнате теперь тоже… приятно, цветы… а если в большую комнату купить…он пошёл в гостиную прикинуть, насколько его идея не помешает всему остальному.

Здесь и застала его Женя.

— Эркин, ты что?

Эркин, на корточках вымерявший ладонями угол, обернулся.

— Женя, смотри, давай купим для цветов, ну, на ножке, как столик, только маленький и высокий.

— Жардиньерку? — решила уточнить Женя.

— А, так это так называется: — удивился Эркин и повторил по слогам: — Жар-динь… — и запнулся.

— Жардиньерка, — повторила Женя и заторопила его: — Давай, Эркин, нам ещё в кучу мест надо успеть.

— Конечно, — встрепенулся Эркин. — Я быстро.

И впрямь Женя в кухне и повернуться не успела, как он был уже одет, обут и готов к выходу. Женя торопливо обулась, надела пальто и повязала платок.

— Эркин, деньги взял?

— Тысячи хватит?

— Ты с ума сошёл, такие деньжищи, двести рублей за глаза.

— Двести мало, — сказал Эркин, не споря, но так, что Женя поняла: он что-то задумал и решения не изменит.

Уже давно привычными движениями Эркин проверил на себе бумажник, ключи и сумку в карманах полушубка, Женя взяла сумочку и неизменную сумку для покупок.

В коридоре и возле дома, как всегда в будничное утро, пустынно, но в городе попадались прохожие, а на площади у Торговых рядов было уже людно и даже толчея, конечно, не как в выходной или под праздник, но всё-таки… зазывалы, разносчики, крики, гомон… Эркин шёл рядом с Женей, поглядывая по сторонам с благодушным интересом. Мелькали знакомые и полузнакомые лица, все выкрики понятны, его не задевают, а о Жене и речи нет. Он уже давно понял, что, хотя и сказал тогда старшой, чтоб не звонили, но о его драке с ряхой знают, и о том, за что он Ряху чуть насмерть не придавил, тоже знают. Но в глаза никто ничего не говорил, и сам он благоразумно не поминал об этом. Хоть и помнил.