Я пытаюсь представить себе эту схватку 40-летней женщины с физически сильным бандитом, за плечами которого много тяжких преступлений. Какие, думается, надо иметь нервы! Какой сильный, мужественный характер, какую высокую преданность служебному долгу, чтобы вступить в такой поединок!

— Задерживая Ковалева или других преступников, а их было немало, — объясняет мне Екатерина Ивановна, — я никогда не чувствовала себя героиней. Просто я всегда делала и делаю то, что полагается делать работнику уголовного розыска, преследующему преступника.

И в этих ясных и бесхитростных словах — жизненное кредо инспектора уголовного розыска майора Екатерины Ивановны Пантелеевой.

В уголовном деле по розыску Ковалева хранится трехстраничный рапорт Пантелеевой об обстоятельствах задержания преступника. В этом документе нет ни слова о том, какой опасности подвергалась Екатерина Ивановна на перроне станции Быково Московской железной дороги. Но в личном деле Пантелеевой появилась запись об очередной награде «за смелые и решительные действия при задержании опасного рецидивиста».

Работники отдела кадров мне сказали, что по возрасту и выслуге лет она, если бы пожелала, давно могла бы уйти на заслуженный отдых, на пенсию. А она не собирается.

— Пока не подготовлю себе настоящей замены, не уйду, — говорит Екатерина Ивановна. — И это непременно будет женщина.

— А верите ли вы в возможность исправить преступника?

— На этот вопрос просто не ответишь, — сказала Екатерина Ивановна, — преступник преступнику рознь. Но если бы речь шла только о наказании правонарушителя, а не об исправлении его, нечего б мне было делать в уголовном розыске, и я, наверное, попросилась бы в другую службу. Вы не представляете, какая это великая радость — помочь оступившемуся человеку снова стать на правильный путь!

И Екатерина Ивановна рассказала нам еще один случай из своей практики.

— Вот что случилось не так давно. Вернувшийся из заключения молодой человек, в задержании которого я принимала активное участие, долго не мог устроиться на работу. Узнав об этом, я прежде всего явилась к его больной матери, для которой сын был единственной опорой, поговорила с ним самим, помогла ему. Добилась устройства на работу. Потом несколько раз встречалась с ним, беседовала по душам, помогала советами и даже деньги в долг давала. Небольшие, правда. Он аккуратно их возвращал. Сейчас он женился. На каждый праздник шлет мне поздравительные открытки.

Это не единственный пример участия Екатерины Ивановны, майора из уголовного розыска, в судьбах людей, с которыми она столкнулась по долгу службы.

Екатерина Ивановна Пантелеева награждена орденом Красной Звезды, медалями, ее не раз награждало Министерство внутренних дел и Управление внутренних дел Мособлисполкома. Фотография этой смелой женщины на управленческой доске Почета. Она член партийного бюро Управления уголовного розыска, член редколлегии стенной газеты «Чекист».

В 1941 году, более тридцати лет назад, ей присвоили первое звание — лейтенант. В 1967 году она надела майорские погоны.

— Со званиями мне не везло, — говорит Екатерина Ивановна. — И все из-за того, что женщина. По три срока передерживали. — Она улыбнулась. — Знаете, до чего доходило? Придумал какой-то умник, что женщинам-офицерам хромовых сапог не полагается. Только кирзовые. Как будто у женщин грубее ноги, чем у мужчин. Смешно, не правда ли? Свистка не давали… Но все это в прошлом. Сейчас отношение другое. Среди космонавтов и то своя «Чайка» есть, Валентина Терешкова.

— Ну а если бы пришлось все сначала, — задаю ей стандартный вопрос, — как бы вы поступили?

— Точно так же. Но не сразу. Прежде пошла бы в Высшую школу МВД. Много знаний требуется в нашем деле.

Я выхожу из небольшой рабочей комнаты Пантелеевой, где четыре стола и много телефонов, с чувством благодарности судьбе за то, что она свела меня с этой замечательной женщиной, о жизни и делах которой должны знать люди. И в первую очередь — молодые.

Уж сколько раз начальник горотдела говорил Сучкову:

— Оставь ты свой велосипед. Возьми мотоцикл. Ведь специально для тебя приобрели. Ей-богу, даже неудобно за тебя! Один ты этим допотопным средством передвижения пользуешься.

— Товарищ полковник, — оправдывался участковый инспектор. — Я, конечно, возьму, если прикажете, да ведь все равно стоять будет. На велосипеде мне сподручней. Участок, сами знаете, сельский, дороги не ахти какие, чуть дождик, и раскисли. Мотоцикл тяжелый, не везде пройдет. Вот и тащи его на себе. А на велосипеде-то я быстро в любую погоду поспею. Велосипед, он вроде спорта, для здоровья полезен.

— Ну как знаешь.

Привык майор милиции к своему велосипеду. Проедет за день 30—40 километров, и хоть бы что, чувствует себя бодрым, свежим. Может быть, велосипед и помог ему сохранить завидное здоровье. И фигура у Сучкова спортивная. Крепкий, сухощавый мужчина, хотя лет ему уже немало. В милиции около тридцати лет служит. Воевал. Не раз был ранен. Награжден правительственными наградами. В течение дня Сучков успевает побывать в самых различных уголках его участка. Повсюду у него знакомые, друзья, помощники, которые вместе с ним следят за порядком в селениях. Везде у него дела и по линии сельсовета. Николай Васильевич вот уже больше двадцати лет подряд избирается депутатом Аксиньинского сельсовета, неосвобожденным заместителем председателя исполкома.

Нередко звонит ему директор совхоза Пышкин:

— Николай Васильевич, помогите. Отстаем с уборкой картофеля.

Сразу и не поймешь: при чем здесь участковый инспектор? Но ведь он еще и заместитель председателя сельсовета, в ответе и за хозяйственные дела. В каждом населенном пункте проживает по 10—12 пенсионеров. Многие в состоянии и не прочь оказать помощь совхозу. Надо только организовать.

Сучков собирает руководителей депутатских групп — а они есть в каждой деревне, — дает задание, и, глядишь, на поля дополнительно выходят 70—80 человек. Большая помощь хозяйству!

Весной к Николаю Васильевичу обращаются с просьбой организовать переправу детей в школу через реку, зимой — наладить доставку тех же детишек на автомашине, чтобы по пути не обморозились. В приемной участкового инспектора всегда многолюдно. Вопросы он решает быстро, энергично. Авторитет его велик. Если говорят: так сказал Николай Васильевич — значит, надо делать именно так, а не иначе.

Заведующая магазином встретила Сучкова вся в слезах.

— Что же мне теперь делать-то, миленький Николай Васильевич! — причитала она. — Все, проклятые, унесли, и выручку за неделю, и товар!

— Успокойся, Марья Ивановна! Время теряем. Расскажи все по порядку, — прервал женщину участковый инспектор.

Марья Ивановна кончила всхлипывать:

— Утром пришла открывать магазин, смотрю, а подсобка взломана. Я скорее звонить в милицию. Не отвечают, должно быть, связь нарушилась. Ну, я к вам мальчишку своего послала.

Николай Васильевич в глубокой задумчивости оглядывал торговый зал магазина. Ночью здесь побывали настоящие погромщики. С полок и витрин все сброшено на пол. Перемешались рассыпанные конфеты, сахар, соль, различные крупы. Расплылось темной лужей подсолнечное масло. «Хулиганство какое-то, — подумал Сучков. — Опытный жулик так поступать не будет. А может быть, это ловкая маскировка?» Взглянул на продавщицу, постучал по столу пальцем:

— Сколько раз я говорил тебе, Марья Ивановна: не копи деньги, сдавай своевременно их, не оставляй в магазине. Теперь отвечать будешь. Ну вот что: в магазин не ходи и никого не пускай туда. Поскольку телефон не работает, я сейчас скажу этому шоферу — мимо магазина проезжал грузовик, — чтобы он слетал в Звенигород, в милицию.

Шофер был знакомый, с полуслова понял участкового. Сучков отошел в сторону, глядел на магазин, соображая, откуда всего удобнее было ворам к нему подойти. Вероятнее всего, с овражка, что метрах в трехстах пролегает от магазина. Ночь была лунная, светлая. Конечно, они шли по овражку. На самом дне его тропинка. И какой умник построил магазин в таком месте? Прямой соблазн для жуликов.