Поэтому, откликнувшись на объявление в газете, Брайан поступил на должность линейного менеджера на упаковочном заводе компании Del Monte и два года провел в цеху, обеспечивая максимально эффективную расфасовку помидоров, горошка и консервированных фруктов. Брайан даже шутил со своими рабочими, что ему всегда хотелось добывать на «ферме, где растут консервированные фрукты».

Через некоторое время семейные сады восстановились после погодных катаклизмов, улучшив финансовое положение Бейли и поставив Брайана перед выбором: продолжить образование или остаться в Del Monte, где ему светило скорое повышение в должности и, возможно, перспектива самому возглавить однажды предприятие. К сожалению родителей, Брайан отказался от обоих путей.

Вместо этого, подгоняемый любознательностью, он нанялся на работу на единственное автомобилестроительное предприятие в районе залива Сан-Франциско. В течение следующих пятнадцати лет он с блеском продвигался по различным карьерным лестницам в подразделениях компании, уделяя равное время и внимание производству, финансам и организационным вопросам.

Помимо работы он успел жениться на девушке, за которой немного ухаживал еще в школе, но которая, по иронии судьбы, смогла поступить в колледж Святой Марии и закончить его, после того как Брайан был вынужден оттуда уйти. Молодожены переехали в маленький, но быстро разраставшийся городок, вполне соответствовавший своему названию Плезантон, где воспитывали двух сыновей и дочь.

К тридцати пяти годам Брайан уже был на заводе заместителем директора по производству и подчинялся непосредственно энергичному директору по операциям Кэтрин Петерсен.

Скромное образование Брайана в сочетании с этикой работы и желанием учиться уже через несколько лет заставили Кэтрин заметить его и проникнуться расположением к Брайану. Она старалась удерживать его на каждой должности в своем подразделении максимально долго. Но Кэтрин понимала, что это не может длиться вечно.

Однажды друг Кэтрин, рекрутер, позвонил ей и предложил пройти собеседование на должность исполнительного директора в небольшой компании, занимающейся производством тренажерного оборудования в Большой Калифорнийской Долине, Она отказалась, но настояла на том, чтобы друг порекомендовал в качестве кандидата Брайана.

Посмотрев резюме и заметив отсутствие высшего образования, рекрутер решил, что Брайан вряд ли подойдет, но, чтобы сделать Кэтрин приятное, дал Брайану возможность пройти интервью. Каково же было его удивление, когда через две недели ему позвонил клиент и сказал, что Брайан — «намного лучше всех остальных кандидатов» и что его берут исполнительным директором в JMJ Fitness Machines.

Основной чертой, поразившей представителей JMJ во время собеседования и постоянно удивлявшей их впоследствии, было умение Брайана понимать людей любых социальных слоев и находить с ними общий язык. Казалось, что ему в равной мере комфортно и в цеху, и на заседании совета директоров, а сочетание компетентности и отсутствия претенциозности делало его уникальным руководителем даже в производственных компаниях.

Что же касается Брайана, то он чувствовал себя как ребенок в кондитерской лавке. Его вдохновляла возможность делать то, что ему действительно нравится. И JMJ только выигрывала от такого вдохновения.

Расположенная в небольшом городке Мантека в Калифорнии, примерно в шестидесяти милях от Сан-Франциско, была относительно молодой компанией, которая первые десять лет своего существования занималась прежде всего выживанием. Поэтому компания нанимала относительно дешевых местных работников и не разрабатывала собственной продукции, а копировала изделия других, более изобретательных конкурентов. Несмотря на то, что удалось добиться некоторых финансовых успехов, она оставалась незначительным игроком в своей относительно фрагментированной отрасли, занимая всего 4% рынка и не поднимаясь выше двенадцатого места.

Но наступил момент, когда основатель и первый исполнительный директор компании решил, что с него достаточно, и позвонил рекрутеру, который, в свою очередь, помог найти Брайана.

Первый год работы в JMJ был не самым приятным для Брайана, поскольку в это время компания была вовлечена в несерьезный, но отвлекавший внимание судебный процесс. Ирония заключалась в том, что именно эта ситуация предоставила Брайану первую возможность проявить лидерские способности, а также начать стратегические изменения.

В течение последующих нескольких лет Брайан умудрился полностью перестроить JMJ. Для стороннего наблюдателя самым заметным стало то, что компания практически полностью переориентировалась на корпоративных клиентов — больницы, гостиницы, колледжи и спортивные клубы.

Кроме того, Брайану удалось привнести в работу дух творчества: он пригласил несколько инженеров-изобретателей, а также специалиста по лечебно-оздоровительной физкультуре — в результате JMJ смогла повысить цены на свою продукцию при значительном увеличении спроса на нее.

Но, несмотря на всю важность этих изменений, гораздо большее воздействия на развитие компании в долгосрочной перспективе оказал вклад Брайана в корпоративную культуру.

Как большинство производителей в регионе, компания страдала от высокой текучести кадров, не самого лучшего морального климата, нестабильной производительности труда. Над ней висела не вполне определенная, но постоянно сохранявшаяся угроза создания на предприятии профсоюза. Брайан понимал, что перестройка в организации потребует коренных изменений.

Всего за два года Брайану и его команде удалось повысить заинтересованность и поднять моральный дух коллектива на невероятную высоту, что позволило компании средней руки завоевать репутацию работодателя, который заботится об удержании персонала и старается, чтобы люди были довольны. В результате JMJ получила столько наград как «Лучший работодатель» в своей отрасли, что они едва помещались на специальной стойке в приемной.

Когда журналисты спрашивали Брайана, в чем секрет успеха, он обычно старался приуменьшить свои заслуги и говорил, что просто обращался с людьми так, как хотел бы, чтобы обращались с ним. В целом это было правдой, поскольку он никогда не пытался разрабатывать какой-то специальной методики.

Но публично отказываясь от заслуг, связанных с культурным переворотом в компании, Брайан внутренне гордился, что смог дать своим сотрудникам, в том числе самым обездоленным, достойную работу и возможность реализовать себя, которой они не могли бы найти ни на одном другом предприятии в регионе. Помимо улучшения финансовых результатов и разработки новых продуктов это давало Брайану ощущение важности его работы.

Именно поэтому продажа компании стала для него таким болезненным ударом.

С финансовой точки зрения JMJ была настолько стабильной, насколько может быть стабильной компания среднего размера. Под руководством Брайана в течение пятнадцати лет она неизменно показывала хорошие финансовые результаты, переместившись на третье, а иногда занимая и второе, место в отрасли. Без долгов, с хорошо узнаваемым брендом и большим количеством средств на счету в банке — никто не мог и подумать, что компания может оказаться в опасности.

Но однажды это произошло.

Wall Street Journal опубликовала небольшую заметку в два абзаца о том, что Nike собирается выйти на рынок тренажерного оборудования. Для большинства людей, читавших газету в этот день, новость ничего не значила. Но для Брайана — это был знак начала катастрофы.

Цепная реакция началась через два дня, когда Nike публично объявила о планах приобрести FlexPro — крупнейшего конкурента JMJ. В одно мгновение компании, которые многие годы работали независимо, оказались под угрозой поглощения со стороны конгломерата предприятий, работавших под единым брендом Nike. Если Nike заинтересовалась тренажерным оборудованием, для Брайана и его 550 работников поглощение становилось всего лишь вопросом времени.