Дьявол встает из-за столика и танцует вместе с масками. Пока решают кто — кого Прелюбодейство с фарисейством, Найдите мне хоть одного Для настоящего злодейства, Который не в борьбе за жизнь, Не по веленеию желудка, И не из слабости рассудка, И не по бедности души. И, скажем так, не по злобе, И не пылая нежной стратью, И не наперекор судьбе, И даже не из жажды власти. И не из нечего терять, И не махнув широкой дланью, Не с тем, чтоб вечные желанья Не усмирять, а утолять. Всевышний смотрит с высоты, А я гляжу из подземелья. Естественно, что нет святых, Кощунственно, что нет злодеев. Хотя любой готов за тридцать… Но совершит ни то, ни се. Во все века решает все Нет, не серебрянник, а принцип. Ни одному не по плечу На всех поделенная смелость. Досталось каждому чуть-чуть, И черноту сменила серость. И можно клясться на крови, Что без души гораздо лучше. И каждый безвозмездно душу Подсунуть черту норовит. Танцевать, танцевать, танцевать. И побольше свободы в движеньях. Все равно, все мы без исключенья Будем в мире ином пребывать. Танцевать, танцевать, танцевать. Ни на миг не кончается пляска. Мы уйдем, но такие же маски Будут вновь в этот мир прибывать. Танец масок и Дьявола. Поэт обнимает голову руками. От одиночества умру среди людей. Но им-то что? Так умирать не ново! Умру без слов. Ведь нет такого слова, Чтоб перекрыло хохот площадей. Да и зачем? Как было так и есть. И слава Богу, если так и будет. В движеньи времени и в перемене мест Не странно ли, что люди рвутся к людям? Чем жизнь моя отлична от других? Сомкнулись и расходятся круги. В чужой земле привитый черенок Живет, но холод чувствует лютей. От одиночества умру среди людей, Хотя бы в этом я не одинок. Входит женщина в черном. Музыка прекращается, как останавливают рукой пластинку. Дьявол и маски замирают. Женщина садится за стол Поэта. Поэт поднимает голову. Я знал, что ты придешь, и голос твой запомнил. Нет выше муки, счастья нет страшней. Ты ждал меня? Пустых и черных дней Безумная тоска тебе знакома? Впервые вижу — знал тебя всегда. Искал в других… Но без тебя я не был бы поэтом. И пережить не смог все эти долгие года. Ты ждал меня, и это было выше Пустых красот, безжалостней отравы? Я знал, что ты придешь, ведь я твой голос слышал. То пели птицы, листья, звезды, травы… Но я и в них твой голос слышал! Быть может так, ведь я была с тобой И самую отчаянную боль Я делала спокойнее и тише. Да, это так. Я знал тебя от века, Знал после смерти, до рожденья знал, При жизни знал и сам себя терзал В бесчувственной и чуткой шкуре человека. Ты видел всех — меня не замечал. Теперь кроме меня ты никого не видишь. Был одинок, как сосланный Овидий. Мир ждал ответа — я не отвечал. Ты слышал, ждал, хотел услышать — слушай. Кругов земных заканчивая круг И сохранив тепло души и рук, Торопимся к тому, кому с рожденья служим. Идем, я соберу тебя в дорогу… Впервые в зеркале не плоскость, а объем. Нет никого, лишь мы с тобой вдвоем С тобой вдвоем. Немного. Пусть не много. Поэт и Женщина уходят. Танец масок. Занавес Действие третье Сцена I Занавес закрыт. Сцена слегка подсвечена. Перед занавесом сидят и лежат маски. Грех не бывает просто так: Он непременно перед кем-то, Он возникает перманентно И может только возрастать. Такую участь Бог послал, Что, в ад дорогу выстилая, Ты зло творишь, добра желая, Творишь добро, желая зла. Забит философами сплошь, Сей мир разобран до основы. Поскольку он был создан словом, Мысль изреченная есть ложь. И если все сгорит до тла, Я ни за что не отвечаю, Ведь я давно не отличаю Зло от добра, добро от зла. Но грех всегда не просто так, А непременно перед кем-то. Я заявляю компетентно: Он может только возрастать. Настанет час и несть числа, И ты воскликнешь: правый боже! За что? Я никому не должен, Не должен ни добра, ни зла. |
