Советские войска, очевидно, уязвленные своими потерями предыдущей ночью, 9 июля провели сильную контратаку на позиции 2‑го батальона. Около 300 советских пехотинцев при поддержке пяти танков атаковали японские позиции под прикрытием огневого вала. Они дошли до подножия высот Хиномару и выдвинули вперед тяжелые пулеметы для прикрытия стрелков, которые начали там окапываться. Пока рылись окопы, танки (каждый танк сопровождали 5–6 пехотинцев, в том числе два снайпера) вели огонь по японским позициям[77]. Только 7‑я рота сумела не позволить атакующим на правом фланге подойти близко, остановив их в 700 метрах от своих позиций.

У подножия высот Хиномару, после завершения временных окопов, половина советских пехотинцев начала короткими бросками подниматься по склону высот, а остальные стрелки, пулеметчики и танки прикрывали их огнем. Подойдя на расстояние около тридцати метров к японским позициям, советские пехотинцы начали бросать гранаты, но в штыковой бой не шли. Снайперы противника, прятавшиеся за естественными укрытиями, также осыпали пулями японские траншеи, убивая неосторожных солдат. Японцы с помощью ручных гранат и еще более эффективных в этой ситуации гранатометов выбили противника из укрытий и отогнали вниз по склону. Но советские солдаты, перегруппировавшись, атаковали снова. Вероятно, Советы надеялись воспользоваться ослабленным состоянием противостоявших им японских подразделений, и поэтому повторяли атаки на высоты Хиномару несколько раз. Чтобы убедиться, что никто из советских солдат не уклоняется от исполнения долга, за их действиями наблюдали агенты ГПУ[78], расстреливавшие каждого, кто не выполнял приказ[79]. К наступлению ночи на склонах высот осталось лежать около 100 убитых советских солдат и два сгоревших танка. Но японские защитники высот Хиномару были обескровлены и едва смогли сдержать советские атаки.

Еще раньше днем майор Кадзикава получил сообщение, что тактическая группа Ясуоки расформирована, и с этого времени Кадзикава действует под командованием полковника Суми Синитиро, командира 26‑го полка 7‑й дивизии[80], заменившего разбитые части Ясуоки на левом фланге 2‑го батальона. Согласно приказу, разведчики 6‑й роты после полудня установили связь с пулеметной ротой 1‑го батальона 26‑го пехотного полка.

Поражение отряда Ясуоки, частью которого был 2‑й батальон, серьезно повлияло на планы японского командования на все оставшееся время боевых действий. Но в случае генерала Комацубары это влияние, возможно, было еще более пагубным. Глядя на поле боя, он видел усыпавшие его трупы людей и лошадей. Снаряды разрывались и свистели над головой, черный дым застилал все. Это напомнило Комацубаре картину пожара Москвы, которую он когда–то видел в музее, и он признался в своем дневнике: «Поле боя — место страданий»[81]. Хотя такое настроение едва ли ожидалось от генерала, оно вполне соответствовало атмосфере среди японских рядовых солдат, возникшей после поражения. К середине июля японцы уже не ждали с нетерпением новых боев с Красной Армией. Японские солдаты продолжат сражаться храбро и упорно, исполняя приказы, но их прежний оптимизм и уверенность, подобно танкам отряда Ясуоки, сгорели на песчаных дюнах[82].

Весь жаркий пыльный день 10 июля советская артиллерия обстреливала позиции 2‑го батальона. 6‑я рота едва удержала высоты Хиномару, с помощью пулеметов, 37‑мм пушек и 70‑мм гаубиц сумев отбить несколько советских атак. Советские позиции представляли собой выступ, вклинившийся от моста Кавамата в позиции батальона. Если бы советские войска взяли высоты Хиномару, это создало бы разрыв в японской позиции, и 2‑й батальон оказался бы прижат к берегу Халхи. Японцы должны были удержать высоты Хиномару против превосходящих сил советских войск — или отступить.

Чтобы улучшить позиции и обеспечить лучшую взаимную огневую поддержку, Кадзикава назначил на ночь 10 июля ночную атаку с целью отбросить советские войска, закрепившиеся поблизости от японских позиций. Скоординировав огневую поддержку с пулеметной ротой 1‑го батальона 26‑го полка, Кадзикава приказал продвинуться до линии около 2000 метров к северу от моста Кавамата. Под прикрытием темноты и дымовой завесы (из–за лунного света) правый фланг батальона (7‑я рота) продвигался, не встречая сопротивления противника. Рота также смогла доставить подкрепления и боеприпасы обескровленным защитникам высот Хиномару. Чтобы преодолеть 700 метров понадобилось около двух часов.

К рассвету 11 июля подразделения батальона располагались на новых позициях следующим образом: 6‑я рота с 37‑мм пушками и тяжелыми пулеметами на правом фланге, 7‑я рота с 37‑мм пушками на левом фланге, и один взвод 5‑й роты обеспечивал прикрытие левого фланга. Остатки 5‑й роты находились в 200 метрах в тылу, со штабом батальона.

Когда советские войска начали оборудовать свои пулеметные гнезда и окапываться перед японскими позициями, тяжелые пулеметы и артиллерия батальона открыли огонь, уничтожив один советский пулемет и рассеяв вражескую пехоту. Почти сразу же советская артиллерия начала сильный обстрел позиций батальона, но батальонные 70‑мм гаубицы ответили эффективным контрбатарейным огнем, и советский обстрел вскоре прекратился. В течение дня советские танки и пехота проявляли активность перед позициями батальона, и советская артиллерия иногда возобновляла обстрел.

Ночью обе стороны работали над укреплением своих позиций. Японцы маскировали свои окопы брезентом и растениями. Следующим утром 12 июля с 9:00 советская артиллерия в течение часа обстреливала японские позиции. Артиллерия батальона снова отвечала огнем, хотя ее огневая мощь не могла сравниться с советской. Батальонные пулеметы вели огонь по советским орудиям (вероятно 45‑мм пушкам), расположенным на передовых позициях вместе с советской пехотой. Около 10:00 обстрел прекратился, и остальную часть дня японцы устраняли повреждения, причиненные обстрелом и реорганизовывали оборону. После полудня 2‑й взвод 5‑й роты под командованием младшего лейтенанта Сано проводил разведку бродов через Халху у высоты 673.

Положение 2‑го батальона на 10 июля 1939 г.

Они не обнаружили признаков активности противника, но сообщили, что из–за уровня воды 1,33 м пехоте будет трудно переправляться через реку, и у танков также могут возникнуть сложности. Ночью 12–13 июля батальон слегка улучшил свои позиции, главным образом, чтобы затруднить пристрелку вражеским артиллеристам.

С 9:00 артиллерия снова начала обстреливать японские позиции. Когда обстрел прекратился, пехотинцы с противостоящих высот вели перестрелку из стрелкового оружия с дальнего расстояния. Расстояние между советскими и японскими позициями варьировалось от 450 до 1000 м, и стрелки, вероятно, проводили огневую разведку, чтобы выяснить, отошел противник или нет.

В полдень майор Кадзикава встретился с полковником Суми и получил приказ занять новые позиции северо–восточнее поблизости от высоты 731, фактически это означало отход с высот Хиномару. Генерал–лейтенант Комацубара принял решение отступить после тяжелого боя ночью 11 июля и ранним утром 12 июля. 64‑й пехотный полк потерял 77 человек убитыми, 29 пропавшими без вести и 160 ранеными. Согласно Комацубаре, полк также утратил наступательный дух. Запись в дневнике генерала от 12 июля гласит: «Обстановка на поле боя не внушает оптимизма»[83].

Сильный дождь после полудня помог замаскировать приготовления батальона к смене позиций. В сумерках батальон открыл огонь по вражеским позициям, но ответного огня не последовало. Воспользовавшись этим затишьем, батальон покинул с таким трудом взятые и удержанные позиции вокруг высот Хиномару и ночью перешел на промежуточную позицию. Огонь вражеской артиллерии 14 июля серьезно затруднил любые передвижения днем, и поэтому батальону пришлось ждать за песчаными дюнами и другими естественными укрытиями наступления ночи, чтобы продолжить движение.