с. 413. Ликующие звуки торжества, зачем вы раздаетесь в этом месте… Цитата из сцены «Ночь» в Первой части «Фауста» (перевод Бориса Пастернака).

с. 417. …с Густавом Штреземаном… Густав Штреземан (1878–1929) — немецкий политик (Немецкая народная партия), рейхсканцлер и министр иностранных дел Веймарской республики.

с. 418. …патрицианским домам на Менгштрассе… Имеются в виду дома, описанные в романе «Будденброки».

с. 419. И саудовский кронпринц… Фейсал ибн Абдель Азиз Аль Сауд (1903–1975), наследный принц с 1953 г. и король Саудовской Аравии в 1964–1975 гг.

с. 420. …сигарету марки «Оверштольц»… Пачка сигарет этой марки ярко-красная.

с. 420. …знаменитые марципаны… Любек издавна славится производством самых разных видов марципана.

с. 421. …в формате публикаций для «Симплициссимуса»… «Симплициссимус» — сатирический еженедельник, издававшийся в 1896–1944 гг. в Мюнхене (позже несколько раз предпринимались попытки его возродить).

с. 422. Есть такие строчки у Августа Платена… Август фон Платен (1796–1835) — немецкий поэт и драматург; Томас Манн написал о нем доклад на 95-летие его смерти: «Август фон Платен» (1930). Этот текст в переводе И. Эбаноидзе опубликован в изд.: Аристократия духа, с. 231–243.

с. 422. Борьба за целостность есть, вероятно, не что иное как страх смерти. Сходную мысль Томас Манн высказывает в «Очерке моей жизни» (1930): «Правду сказать, всякая работа представляет собой хоть и фрагментарную, но законченную в себе реализацию нашей сущности, познать которую мы можем лишь трудным путем такого опыта…» (в изд.: Избранник, с. 35; перевод А. Кулишер).

с. 422. …что этой женщине, с которой жизнь обошлась сурово, которая наверняка и сама много чего знает о смерти, об ограниченном сроке борьбы за существование, можно полностью доверять. И уродство (не без налета дьявольщины: неслучайно локоны карлицы кажутся рожками), и тяжелая жизнь, и особая манера обращения с собеседником сближают Гудрун Кюкебейн с образом доктора Юбербейна, наставника принца Клауса-Генриха в «Королевском высочестве»: «У него была рыжая борода и зеленовато-бледное лицо и при этом водянистые голубые глаза, редкие рыжие волосы и удивительно уродливые оттопыренные и заостренные кверху уши. Но руки у него были небольшие и изящные. <…> „Эх вы, балованные маменькины сынки! — сердился он. — Я прошел огонь и воду и медные трубы и требую, чтобы такие господчики, как вы, держали себя поскромнее!“ И то, что доктор Юбербейн прошел огонь и воду, тоже оказало свое действие на Клауса-Генриха. Но больше всего его привлекала в докторе Юбербейне непосредственность обращения с ним, с Клаусом-Генрихом. Такого тона, который доктор Юбербейн усвоил с первого же дня в отношении Клауса-Генриха, не позволял себе никто другой» (Королевское высочество, с. 95–96). Суть учения Юбербейна, может быть, сводится к следующему: «Ибо дух, Клаус-Генрих, дух — это церемониймейстер, который неумолимо настаивает на соблюдении достоинства, больше того — он, собственно, создает достоинство, он исконный враг и благородный противник всяческого гуманного мещанства» (там же, с. 106). Описания Гудрун Кюкебейн приводят на память и мисс Розу Гэзл (Rose Cuzzle) из «Лотты в Веймаре» — странствующую художницу, которая делала портреты знаменитостей: «Альбом широкого формата в холщовом переплете она держала под мышкой. Над ее лбом пылали красные локоны, красным казалось и ее лицо с веснушчатым вздернутым носом, толстыми, но приятно очерченными губами, открывавшими белоснежные здоровые зубы; глаза у нее были сине-зеленые, тоже весьма приятные, хотя иногда они вдруг начинали косить. <…> Собственно, она была ирландка. Она путешествовала, делая зарисовки, причем цель и средства с трудом поддавались различию» (Лотта в Веймаре, с. 38–39). В другом месте говорится о «наивной прелести и веселой энергии» этой «маленькой женщины» (там же, с. 42).

с. 422. …Бад-Ольдесло. Город в земле Шлезвиг-Гольштейн.

с. 422. …недалеко от уже ставшего знаменитым, хотя и разбомбленного сенаторского дома… Имеется в виду дом родителей Томаса Манна.

с. 423. …слова, сказанные Гёте о «Вертере»: дескать, добрый гений автора еще в пору всемогущей юности побудил его закрепить недавнее прошлое, воссоздать его и, в благоприятный час, набравшись смелости, его опубликовать. Немного измененная цитата из «Поэзии и Правды», которая в полном виде звучит так: «К счастью, добрый гений автора раньше позаботился об этом и еще в пору всемогущей юности побудил его закрепить недавнее прошлое, воссоздать его и, в благоприятный час, набравшись смелости, его опубликовать» (Гёте, т. 3, с. 457; перевод Наталии Ман).

с. 428. И во Франкфурте тоже; я, насколько хватает моих слабых сил, пытаюсь примирить две части Германии, разделенные губительной рознью. Впервые после войны Томас Манн посетил Германию в 1949 г., в связи с празднованием 200-летия Гёте. Он был во Франкфурте-на Майне, где получил западно-германскую литературную премию имени Гёте, и в Веймаре, где ему вручили восточногерманскую Национальную Гётевскую премию. Во Франкфурте он сказал: «Я не знаю никаких зон. Я приехал с визитом в саму Германию, Германию как целое, а не в какую-то зону оккупации». Во Франкфурте он произнес речь «Гёте и демократия», которая через громкоговорители транслировалась из Паульскирхе на площадь, где собралось множество народу. В тот раз Томас Манн посетил также Штутгарт и разрушенный Мюнхен.

с. 429. …Пасифик-Палисейдз… Район в Лос-Анджелесе, где с 1942 по 1952 г. жила семья Томаса Манна.

с. 431. …эта бабушка — Хедвиг Дом… Хедвиг Дом (1831–1919) — немецкая писательница и теоретик феминизма; бабушка Кати Манн.

с. 431. …после этих слов, казалось, повеяло ледяным сквозняком. Ср. сцену появления дьявола в «Докторе Фаустусе»: «Вдруг ни с того ни с сего чувствую пронизывающий холод, как зимой, в мороз, в натопленной комнате, если вдруг распахнется окно. Но подуло не сзади, где окна, а спереди. Отрываюсь от книги, гляжу в зал, вижу… <…> кто-то сидит в полумраке на кушетке… <…>…сидит в уголке, закинув ногу на ногу, только это не Ш., это кто-то другой, меньше ростом, не такой осанистый. С виду, пожалуй, даже простоватый. А холод все не унимается» (Доктор Фаустус, с. 265).

с. 434. Скоро ли из мрака последней безнадежности забрезжит луч надежды и — вопреки вере! — свершится чудо? Одинокий человек молитвенно складывает руки: боже, смилуйся над бедной душой друга, моей отчизны! Цитата из «Доктора Фаустуса» (Доктор Фаустус, с. 579).

с. 435. …которые сидят, покачиваясь, на кушетке… Ср. эпизод разговора с дьяволом в «Докторе Фаустусе» (там же, с. 265).