– Да. Уделите мне пару минут? – спросил он, вежливо улыбаясь.

– Конечно. Вы в Лондоне по делу?

Я послушно уселась на скамейку, на которую он указал.

– Можно и так сказать. Последние несколько месяцев я был сильно занят и только недавно вернулся в Париж. Там я узнал, что Альберта Камю убили, и вы разоблачили убийцу.

– Мне помогли, но, в общем, вы правы, – согласилась я. Меня беспокоили глаза Питера – было в них что-то неправильное, но я никак не могла понять что именно.

– Но несмотря на это произвели неизгладимое впечатление на жителей Иного Мира в Париже. – Его лицо было полностью лишено каких-либо эмоций, и это меня порядком напрягало.

– Ах, теперь я понимаю, чего вы хотите, – сказала я. От моей ободряющей улыбки не осталось и следа, когда он никак на нее не отреагировал. – Боитесь, что я хочу занять место Венецианца, верно? Если это так, то ваше волнение напрасно. Мне хватает забот в собственной жизни. Плюс, я вовсе не желаю становиться новым Венецианцем. Моя подруга Амели вчера мне сказала, что многие считают, будто я должна занять его место, но этого не будет.

– Понятно, – сказал Питер, в его взгляде мелькнуло удивление. Заметив это, я расслабилась. Похоже, какие-то эмоции у него все же есть. – Конечно, меня радует, что вы не планируете занять место, которое так хорошо подходит именно мне. Не хотелось бы отвлекать вас от дел, но, поскольку вы находитесь на хорошем счету в Ином Мире Парижа, я подумал, что вы могли бы оказать мне содействие.

– Содействие? – Я прочистила горло и заерзала на скамейке, вспомнив слова Амели. – Не представляю, каким образом я могу вам помочь. Думаю, вы явно переоценили мои возможности и степень моего влияния.

– Тем не менее, для меня было бы большим удовольствием знать, что вы поддержите мою кандидатуру как следующего Венецианца.

Мне следует быть осторожной – слава богу, общение с драконами меня многому научило.

– Буду честной с вами – мне льстит то, что вы считаете, будто я могу вам помочь, но я вас совершенно не знаю. Я вообще в Париже мало кого знаю, также как и историю Венецианцев. И уж точно понятия не имею, в чем же заключается эта работа, поэтому даже и говорить не стоит о том, что я могу заручить вас своей поддержкой. Или кого-то другого, имеющего схожую с вами цель, – добавила я на случай, если он примет это только на свой счет. – Ничего личного. Я вообще не имею права кого-то поддерживать в этом вопросе.

Он недовольно поджал губы.

– Знаете ли вы законы Иного Мира касательно статуса Венецианца?

– Нет, если честно. И это еще одна причина, почему глупо с моей стороны поддерживать ко...

– По правилам Иного Мира этим статусом будет обладать тот, кто победит всех остальных претендентов. Если претендентов нет, то вопрос решается путем голосования членов L’au-delà. В итоге, набравший больше всех голосов побеждает.

– Очень демократично, – осторожно ответила я. Питер, наверное, с ума сошел, если думает, что я буду агитировать за него весь Париж, – правда я пока не очень понимаю, причем здесь моя скромная персона. Я же сказала, что не претендую на место Венецианца.

– А вам и не нужно. Если больше претендентов не будет, – а на сегодняшний день я единственный участник этой гонки, двое других были слишком заинтересованы в убийстве друг друга, – тогда любой, за кого проголосуют, может быть объявлен новым Венецианцем, – он сделал паузу, чтобы до меня дошло, о чем он. – Даже тот, кто не желает получить эту должность.

– Против моей воли никто не сможет заставить меня быть Венецианцем, – выпалила я.

– Вы всерьез так думаете? – он в удивлении приподнял брови. – Существует прецедент на этот счет. В 1518 году Венецианцем объявили монаха, когда человека, желавшего занять эту позицию, уличили в участии в человеческих жертвоприношениях. Жители Иного Мира отказали ему и признали Венецианцем человека, который по их мнению не станет злоупотреблять своим положением.

– Ко мне это не относится. Я не собираюсь становиться Венецианцем.

– Мои путешествия, целью которых было познание своих магических способностей, занесли меня далеко на Восток, где я прожил много лет. Поэтому, к несчастью, с большинством членов L’au-delà я не знаком. Они не знают меня, но знают вас – и вполне возможно даже доверяют. Боюсь, при таких обстоятельствах вы против воли можете занять ту должность, от которой столь яро отмахиваетесь. Как видите, если мы будем содействовать, то оба окажемся в плюсе.

Мои плечи явно ощутили вес всего мира, и я почувствовала неимоверную усталость. Как простой человек может столько вынести? Супруга виверна, повелительница демонов, Страж... а теперь Венецианец? Мой мозг сразу отверг это. Не могу. Не имею права взять на себя еще больше ответственности. Я ведь еще даже не знаю, смогу ли справиться с теми обязательствами, что должна исполнять сейчас!

– Простите, – сказала я, поднимаясь на ноги, – я не могу в этом участвовать.

– Вы уже участвуете, Эшлинг Грей.

– Нет, не участвую; вам просто хочется так думать. Но это не так и я не передумаю. Прощайте и удачи на голосовании и во всем, через что вам предстоит пройти.

Он ничего не сказал, и я ушла, чувствуя на себе пронизанный любопытством взгляд его бесстрастных глаз, пока не скрылась из вида. Я пыталась не зацикливаться на этом разговоре. Питер Берк и его желание стать Венецианцем меня совершено не касаются. Наверное...

– То есть, ты хочешь сказать, что нет никакого способа кроме жертвоприношения, который бы успокоил бесов и заставил их оставить меня в покое?

– Если ты сможешь убедить их, что демон не действовал по твоему приказу, и если сможешь предложить им достаточную компенсацию за утрату их повелителя, и если позволишь им выбрать жертву… короче говоря, если они согласятся со всем этим, тогда да, возможно у тебя получится пережить этот кошмар без сильного вреда для себя.

Я резко откинулась на спинку стула в маленькой кухне Норы, прижимая телефон к уху.

– Хорошо. Я отправлю им сообщение с объяснениями и предложением… как ты это назвала?

– Исторический термин – «данегельд»[10]. Но, в общем-то, это кара, плата за гибель их монарха.

– Точно. Я отправлю им свои глубочайшие извинения, объясню, что произошло ну и вроде как позволю им побаловаться моей кредиткой. Раз плюнуть.

– Надеюсь. Поскольку о другом варианте событий лучше даже не думать.

Нора пощелкала языком, пробормотав что-то о вечно опаздывающих поездах, и пожелала мне удачи на совете драконов.

– Меня не будет несколько часов. Расскажешь, как все прошло, когда я вернусь.

– Конечно. Удачи! Повеселись там, охотясь на кобольдов.

– Ты выглядишь гораздо менее взбешенной, – наклонив голову, оценивающе оглядел меня Джим после того, как я повесила трубку. – Ты собираешь простить меня или так и будешь злиться на меня до скончания веков?

– Пока не решила. – Я налила себе вторую чашку кофе и прислонилась к стене, наслаждаясь живительной жидкостью. Как же, черт возьми, мне объяснить всей европейской популяции бесов проблему вкусовых пристрастий моего демона?

– Значит, второе, – вздохнул Джим. – Меняю тему: ты не хочешь рассказать, что же произошло вчера вечером или мне нужно попытаться увидеть случившееся в каком-нибудь магическом хрустальном шаре? И кстати, почему ты вернулась из магазина такой недовольной?

– Не глупи. Демоны не владеют магией провиденья.

– С чего ты это взяла? – Джим покачал головой и отпил воды из своей миски.

– Хочешь сказать, я неправа? – Я покосилась на демона. – Мне казалось, чтобы видеть, необходима душа. А у демонов ее нет.

– Экстренная новость: не все демоны одинаковы.

Мой взгляд тут же посуровел.

– И что бы это значило?

В ответ Джим только пожал плечами.

Спорить с ним мне не хотелось, поэтому я просто сделала еще один глоток кофе, зажмурив глаза от удовольствия.