Прикованная к одру старушка просит не стакан воды, а кусочек брауншвейгской колбасы – «как довоенной».

– Потом-то ее не было, а еще потом врачи не разрешали – холестерин, а теперь мне все равно.

Известно также, что дети, которым разрешают есть сколько угодно конфет, к сладкому обычно равнодушны.

Чревоугодие – как бы грех, но вообще-то еда одна из чистых и богоугодных радостей жизни – это вам любой поп подтвердит. Но может, это относится не к любой еде, а только к меду, хлебу, акридам? Насекомых поедать сейчас очень модно. Из Африки вывозят поваров, которые умеют грамотно изжарить червячков и кузнечиков. В европейских столицах открывают рестораны, специализирующиеся на блюдах из насекомых: дорогие, у входа сплошь бентли и ягуары, бронирование столиков за неделю вперед.

В главном московском new age магазине «Путь к себе» отдел продуктов и специй занимал когда-то крохотный уголок. Так, захаживало несколько постоянных покупателей, способных не только понять, что такое семена шамбалы, но и приобрести этот продукт. Но таких завсегдатаев становилось все больше, и для них отгородили целый угол: с диким болотным рисом и десятком разновидностей риса басмати, с кунжутным маслом холодного отжима и еще с десятками бутылок разного масла, с витринами травяных чаев, пирамидами разных видов зеленого чая, и шариками тапиоки, и брикетиками прессованной коры пальмы, и банками побегов бамбука, и какими-то сушеными корешками, – и все это расхватывалось, а сейчас хозяйка магазина говорит, у нее чуть ли не две трети прибыли идет именно от этого съедобного отдела.

То есть экзотические сувениры, книжки, кассеты с этнической музыкой уже побоку: продвинутый потребитель предпочитает потреблять информацию new age не глазами, не ушами, не чем-нибудь еще, а непосредственно внутрь.

А в главном московском вегетарианском кафе «Джаганнат-экспресс» открыли дополнительный зал. Лепешки из морской капусты, котлеты из овощей со специями, что-то-такое, завернутое в рисовые блинчики, – довольно вкусно, хотя не так уж и дешево.

Но – не протолкнуться. Заказ обедов в офис – можно поститься всей корпорацией.

За столиком над пластиковыми менажницами с едой слилась в поцелуе парочка. Едва переведя дыхание, она произносит: «Я люблю только водоросли!» Главное, страстно так. Наверное, правда любит водоросли.

Я, если честно, тоже водоросли люблю.

Странная, конечно, еда – вроде как латекс какой-то жуешь, но почему-то возвышает. Как будто не просто жуешь, а смотришь при этом фильм Кусто по каналу Discovery и раздумываешь, не поехать ли с друзьями поучиться дайвингу, и не завести ли аквариум, а еще, говорят, в водорослях много йода, от которого улучшается характер, и фосфора, от которого умнеешь. А кто ест свинину – тот сам как свинья, это еще Улисс писал, то есть, в смысле, известный писатель Джойс.

Рис. 4

Креветка похожа на русалку. И все-таки она считается менее одушевленной едой, чем корова

Рис. 5 А вот сожрать/употребить в пищу морского конька решится не каждый

Но только, просидев битых три часа в японском кафе, выпив литры зеленого чая сенча, скушав мисосупчика и роллов с авокадо, пообсуждав, натурально, последнего Мураками, многие почему-то идут на бульвар, покупают пару хот-догов и сжирают их на скамейке даже с каким-то остервенением.

Очень понятный порыв, между прочим. Гораздо более человечный, чем, например, факт существования таких продуктов, как бефстроганов из соевого мяса или соевые сосиски. Конечно, и в обычных сосисках мяса, говорят, содержится процента примерно два-три, – но эти, если они вегетарианские, зачем же тогда вообще прикидываются сосисками? Просто потому, что сосиски – это какая-то как бы привычная форма, в которой мы привыкли воспринимать еду?.. Что же: овца в волчьей шкуре?

Или вот: соевая спаржа. Это уж совсем непонятный какой-то продукт. Одно растение (соя) прикидывается другим (спаржа). Какая-то, как говорят дети, ложная фигня.

«Ничто не обходится так дешево и не ценится так дорого, как вежливость», – последний раз повстречаться с этим известным изречением мне довелось на Измайловском рынке, его еще называют Вьетнамским. Оно красовалось на витрине с вывеской «ПБОЮЛ Хайрутдинов», аккуратно выведенное по стеклу белой краской. Прекрасный, должно быть, человек этот ПБОЮЛ Хайрутдинов. И персики у него были один к одному – с боксерскую перчатку и румяные, как снегири.

Насчет того, что вежливость дает сверхприбыль при минимальных инвестициях, – это абсолютный факт. Улыбка рубль бережет – Дэйл Карнеги с удовольствием подписался бы под таким афоризмом; он, собственно, это самое всегда и твердил, только пространнее. Некоторые карнегианцы, будь они прокляты, толкуют ценность вежливости настолько буквально, что, расписывая свои товары и услуги, добавляют: «Улыбка – бесплатно!» Чем дают, между прочим, понять: любые их усилия, в том числе и связанные с сокращением лицевых мускулов, должны, по-хорошему-то, стоить денег.

Вообще вежливость – очень неоднозначная добродетель.

У моих друзей в архитектурном бюро работал администратор – пожилой господин с внешностью Омара Шерифа, усатый, двухметрового роста. С заказчиками он был не просто вежлив, но старорежимно, до приторности и витиеватости любезен. Голос при этом громовой. Главной его служебной функцией было давать отлуп недовольным заказчикам, если возникали конфликтные ситуации. Он составлял письма примерно следующего содержания: «Милостивый государь! В ответ на Ваше отношение касательно якобы имеющихся расхождений между положением на строительной площадке и рекомендациями, изложенными в проектной документации, позвольте деликатнейшим образом отметить…» Это имело просто нокаутирующий эффект. Милостивые государи буквально теряли дар речи и способность к сопротивлению, исчезали, даже не потребовав вернуть им аванс. Действительно «деликатнейшим образом».

Очень интересная вежливость у англичан, особенно у тех, кому по положению надо быть как бы эталоном джентльменского поведения. Сначала у них становятся стеклянные глаза: стараются запомнить твое имя, как оно произносится. В этот момент их очень жалко. Потом начинают вести непринужденную беседу. На приеме, в посольстве, например, бывает так: на время тебя оставляют в покое. Ты стоишь с бокалом, все очень по-светски, совершенно готовая к общению. Слегка расслабляешься. Потом расслабляешься настолько, что когда подходит очередной официант с подносом, берешь у него какую-то съедобную штучку и кладешь ее в рот. Вот в этот момент у тебя из- за спины как чертик из коробочки возникает хозяйка или хозяин. С широчайшей улыбкой: «Что ж, рада видеть вас! Что вы думаете о последнем романе Владимира Сорокина?» Это ужасно. Съедобная штучка, которую в другой момент вы бы проглотили и не заметили, отказывается сотрудничать с зубами, языком, горлом, а также с пищеводом, в котором начинаются спазмы. Кажется, что прошло уже два часа, позорнейших в твоей жизни. Единственный раз в жизни я «работала на визите» – тогда к нам приезжала как раз английская королева. Это было как в сказке. Пришлось, правда, очень много стоять на морозе, но ничего. Для журналистов был даже отдельный прием в Инженерном корпусе Третьяковки. В приглашениях было указано: «коктейль, форма одежды дневная, парадная». У меня было маленькое черное платье с вырезом, которое я сочла страшно подходящим. Сверху надела пиджак – к счастью, потому что оказалось, все коллеги в костюмах. Королева была в пальто. Нас проинструктировали, что, здороваясь с Ее Величеством, нужно сделать легкий книксен. Когда дошла моя очередь, делать книксен мне показалось почему-то дико глупым, как будто мы в детском саду. Королева, кажется, удивилась. Пока я говорила, как меня зовут и где работаю, она смотрела на меня с реальным интересом. Мне понравилось. Роль хозяина приема выполнял ее муж, принц Филипп. Он выскочил, как принято, из-за спины, но я ничего не жевала, и это было счастье. И он ничего не спрашивал, просто озвучил какую-то свою мысль, чуть ли не о погоде. А моя подруга была на таком же приеме в Петербурге, так он подскочил к ней и спросил: «Рад видеть вас. А чем вы занимаетесь?» Она ответила, честно: «Феминизмом, гендерными проблемами». А он: «О, милочка! Это такие глупости, уж поверьте мне!» У моей подруги очень хороший английский и характер дико агрессивный. Я думала, она ответила ему что-то вроде: «Учитывая ваше, сэр, специфичное положение, вашу точку зрения легко объяснить», но она нет, пробормотала что-то невнятное. Побоялась быть невежливой. А он не побоялся, надо сказать. Это ведь страшно невежливо – заявить человеку, что ты, мол, занимаешься глупостями. Говорят: джентльмен – это тот, кто никогда не оскорбит никого нечаянно. Так, может, он оскорбил сознательно?