Ходили легенды об умельцах дядях-Васях, сушивших воблу самостоятельно. Иногда этот деликатес даже предъявлялся – и кишел мерзейшими червями. Ходили страшные рассказы о вобле, выловленной в Москва-реке или в каком-нибудь из городских прудов, – химически неблагонадежной, радиоактивной, хорошо, если не о двух головах.

Неестественно жарким летом девяносто девятого года на подъезде к Люберцам мы видели человека. Он стоял на обочине плавящегося Рязанского шоссе, овеваемый сизым дымом, вонючей пылью – мимо шли тяжелые грузовики, груженные стульями и досками «Жигули». В паре метров от трассы валялся здоровенный кусок бетона (балка? панель?). Я не знаю, как точно называются эти бетонные глыбы, но их очень много у нас. Наверное, везли куда-нибудь на стройку, обронили и забыли навсегда. Она слегка уже обросла сухой травой, как бы вошла в почву – если там была вообще почва. На этой бетонной байде, как на столе, мужичок расположил: маленькую бутылку водки, три бутылки мутно-теплого пива, немного черного хлеба и аккуратно разделанную воблину. Воскресенье, жара тридцать пять градусов. «Видишь, – сказал мой муж, – человек отдыхает».

В Москве открыли, говорят, пивной ресторан, где воблу подают вместе с чашей для омовения пальцев. Но вообще воблы в окружающей жизни как-то не стало. До такой степени, что даже невозможное слово «воблер» практически перестало резать слух. Воблер, если вам посчастливилось не знать, это такая рекламная штучка вроде бумажного флажка, его куда-нибудь подвешивают. Последняя… нет, предпоследняя моя встреча с воблой была на выставке зодчего Качанова, который вызолотил сушеных рыб краской из баллончика и подвесил на веревках. Соль шутки была в том, что выставку спонсировала фирма «Золотая рыбка» и, таким образом, золоченые воблы реально выполняли функцию воблеров. А последний раз мы встретились в продуктовом магазине – такие раньше у нас именовались «самообслуживание на углу», а теперь «небольшой супермаркет», что, в общем, оксюморон, но сказать «минимаркет» не поворачивается язык. Зашла я туда случайно, переждать дождь. И чудо, в магазине обнаружился кафетерий – чай с лимоном, теплые яблочные пирожки, застекленная веранда со столиками, Сюзанна Вега из колонок под потолком. Истинный оазис. Пользуясь случаем, я расположилась отдохнуть со всем возможным уютом и взяла читать меню – толстое, в коже, как в настоящем ресторане. Меню ничего особенного: салат «Столичный», салат «Весенний», пиво бут., пиво ж/б. Но был там раздел ни много ни мало «барные аксессуары». И в разделе «барные аксессуары» где-то между чипсами и сухариками со вкусом дичи (тоже та еще дичь) обнаружились позиции: «вобла, спинка», рублей за тридцать, и «вобла сушеная, полоски», на пару рублей дороже.

От собачьих кормушек и арестантских пайков до кремлевских спецзаказов, а потом «барного аксессуара» – пройти такой путь, и ведь меньше, чем за сто лет. Попробуй найди еще пример такой головокружительной карьеры.

Рис. 10 Вобла

Рис. 11 Воблер

Самое приятное, что бывает весной: цветки мать-и-мачехи, окончание жуткой третьей четверти, верба, крашеные яйца.

Самое неприятное, что бывает весной: чудовищное количество собачьих какашек на земной поверхности, преждевременное окончание отопительного сезона и насильственный переход на летнее время.

В конце октября время тоже меняют. Но тогда это воспринимается почти как праздник. Во всяком случае, как поблажка: дарят лишний часик утреннего сна – самого, как известно, сладкого, самого драгоценного. Вечерний сон – он что: рутина, скучища, дань косной регулярности общественного устройства. Если и есть в дополуночном сне что-то увлекательное – только разве зыбкая грань между явью и грезой, сознанием и не-сознанием, дремотой и дремой, когда книжка выпадает из рук, а в голове закруживается туманность… Встряхнуться, разлепить глаза и опять уставиться в детектив, чтобы все повторилось. Только вот что плохо – первый вечерний сон, он еще и коварен. Спугнешь его – может и не вернуться чуть не до рассвета, и поспать останется всего ничего. А тут еще и это дурацкое новое время – отняли час сна. Утреннего сна! Который и так – ворованный воздух, медовая капля, младенческий лепестковый поцелуй… Утром простынки – самые нежные, сновиденья – самые увлекательные, постель – такая безупречноудобная. И такого вот наслаждения норовят лишить. Ладно бы хоть родные, близкие, а то – государство.

Перевод времени делают уже много-много лет, и все-таки каждые полгода кто-то пытается обсуждать экономический смысл этой акции. Но, я думаю, смысл тут в основном политический. Государству надо же иногда показывать свою мощь. Помыкать гражданами – не фокус. Ландшафтом местности – гораздо интереснее («Что у нас здесь, гора? А ну-ка сроем эту гору. Осушим болота, засолим степь, высушим море, повернем реки!»). Но еще эффектнее демонстрировать силу, распоряжаясь такими вещами, как пространство и время. То есть, по сути, философскими категориями.

См. также ЖАВОРОНОК.

Рис. 12 Перевод времени

Среди различных человеческих умений три проходят по разряду не простых бытовых навыков, а фактически добродетелей: «пожарить яичницу», «пришить пуговицу», «забить гвоздь». Как говаривал незабвенный Петр Иваныч, который вел у нас в школе труд для мальчиков: «Вбить гвоздь – это, пацаны, главное мужское достоинство». Если забросить в поисковую систему словосочетание «мужское достоинство», вылезают ссылки на: пластическую хирургию, ныне действующую сторублевую купюру, женское одиночество, трусы с поролоновыми вставками, которые якобы надевает под сценический костюм Филипп Киркоров, что-то про удлиненные носки и много про галстуки. Мужчина стоит того же, что и его галстук: это он сам, им он прикрывает свою сущность, в нем проявляется его дух, – обозреватель рубрики «Шопинг» с упоением цитирует Бальзака. Под заголовком «Тарзана лишили мужского достоинства» идет захватывающая информация про то, как у стриптизера Тарзана в Турции украли кинжал за двести долларов. Моряков лишат мужского достоинства, – это по поводу того, что Военно-морской флот США вводит значительные ограничения на татуировки и полный запрет на все посторонние объекты, вживленные в кожу или зубы в качестве украшений. А в Москве вот недавно учредили общество «За мужское достоинство». Согласно уставу оно «будет вести борьбу за здоровье российских мужчин, за повышение их детородных способностей и укрепление семьи. В частности, организация планирует сделать более доступной по цене для российского населения виагру».

Еще есть, оказывается, водка «Мужское достоинство», тульского производства. Чудный рекламный текст сообщает, что уникальная формула и элегантное оформление рассчитаны на опытных и уверенных в своих силах мужчин, знающих толк в прозрачном напитке. Выражается уверенность, что почитатель «Мужского достоинства» наверняка обладает изысканным вкусом и предпочитает классический стиль. А небольшой пикантный сюрприз, задуманный дизайнерами компании, наверняка будет оценен знатоками, обладающими чувством юмора… Так себе сюрпризик, доложу я вам. И, наконец, самое трогательное – «Магазины мужского достоинства»! Они торгуют лобзиками, рубанками, триммерами и прочими шуруповертами. Официальное название фирмы, впрочем, какое-то другое, а насчет «мужского достоинства» – это как бы рекламный слоган, продукт креативного мышления. У них там тоже остроумные люди работают, как я поняла. «Дрели и болгарки – лучшие подарки!»