Волфганг кивнул.

– Тогда яичницу. Найдёшь?

– Да, сэр, – Юки отвесила красивый церемониальный поклон, свойственный обитателям Нефритовых миров, и исчезла.

– Я чего-то не понимаю, – призналась Исгерд, – разве в Академии не запрещено иметь слуг?

– Конечно запрещено. Но когда что-то запрещают, всегда находится способ обойти запрет. Часто этот способ куда менее справедлив, чем естественный порядок вещей. Нет ничего более глупого, чем закон.

– Вы специально говорите это мне?

– Нет, – по глазам Волфганга Исгерд поняла, что последнее слово – абсолютная ложь, – на самом деле я просто хотел, чтобы мы провели немного времени вдвоём. Я ничем вас не задел?

– Задели, – признала Исгерд, продолжая внимательно наблюдать за малейшим движением его бровей, – мы так много времени проводим вместе, что я надеялась, вы будете со мной более откровенны. Разве вчера я задала вам настолько личный вопрос?

Волфганг опустил глаза и какое-то время разглядывал начавший остывать чай.

– Нет, – сказал он наконец, – личный, но не настолько, чтобы скрывать ответ. Дело всего лишь в том, что в эти выходные мне нужно поехать домой. Я раздумывал о том, какой выбрать рейс и какие вещи взять… Понимаете, это был бы довольно будничный и неинтересный разговор – если бы я вам сказал.

Исгерд не отводила взгляда. Толика правды в словах Волфганга была, но абсолютно точно правдой не было всё.

– Вам так необходимо демонстрировать мне, что будничные заботы обходят вас стороной? – спросила она.

Волфганг пожал плечами. Посмотрел на неё и улыбнулся уголком губ.

– Вы будете скучать? – спросил он.

– Наверняка, – соврала Исгерд.

Они поговорили ещё немного, и Исгерд отправилась к себе, с облегчением думая о том, что сможет отдохнуть от светской болтовни хотя бы пару дней.

Всё это время Ролан не давал о себе знать, хотя стоит признать, что Исгерд время от времени и думала о нём.

Иногда она видела его в столовой и неизбежно приходила к мысли, что фон Крауз её бесит.

Теперь, без больничных бинтов, она получила возможность хорошенько разглядеть наследничка и прежде всего отметила про себя, что на наследника семьи Краузов тот ни капли не похож. Не может у десяти поколений голубоглазых блондинов родиться… вот такой.

Исгерд из любопытства даже запросила поиск по нему в сети и нашла парочку сплетен о том, что супруг леди Крауз никак не может быть ему отцом – хотя бы потому, что к моменту рождения Ролана ещё не был с ней знаком. Впрочем, конкретного ничего.

Исгерд была уверена, что политика Гесории давно уже пережила тот ребяческий возраст, когда всех больше всего волнует кто с кем провёл ночь, и потому происхождение Ролана интересовало её постольку-поскольку. Однако однажды она не удержалась и поинтересовалась у Консула, когда та связалась с ней в очередной раз:

– А почему Рейнхардт? Почему не Крауз? Я имею в виду… у них примерно аналогичный флот, они держат семьдесят процентов системы Аркан… Да и влияние в Сенате, кажется, у герцога Крауза не меньше, чем у князя Рейнхардта.

Консул хмыкнула.

– Будет много споров, – сказала она, – относительно того, кто станет новым герцогом Краузом в случае чего. У Ролана фон Крауза есть брат, который имеет не меньше оснований претендовать на титул, чем он.

Исгерд поспешила прервать разговор, пока Консул не решила отправить её к неведомому брату в систему Аркан.

Интерес Исгерд, впрочем, оставался праздным до тех пор, пока не наступил вечер пятницы.

Она проводила Волфганга до ворот, решив сказаться больной и не ездить с ним в космопорт. Вернулась к корпусу, в котором обитала… и замерла на расстоянии двух десятков шагов от собственных дверей, едва не раскрыв рот.

– Как это понимать? – резко спросила она, сама не зная, чей ответ интересует её больше всего.

Человек пятнадцать младшекурсников шествовали по дорожке от корпуса, находившегося немного восточней. Каждый нёс в руках кресло, подушки или чемодан.

– У нас под корпусом нашли муравьёв, – прозвучало откуда-то сбоку, и, опознав голос Ролана, Исгерд едва не подпрыгнула до потолка. —Куратор распорядился, чтобы мы с Брантом перевезли вещи к вам.

Ролан беззастенчиво разглядывал новенькую всё время с тех пор, как вышел из лазарета. Редко кого переводили прямиком на третий курс – даже если он был наследником кого-нибудь из высшей аристократии. Можно было ожидать, что подобного уникума довольно быстро засмеют – однако же нет.

Дружба с Волфгангом – а Исгерд не расставалась с ним практически ни на миг – конечно, делала своё дело, но и сама Ларссон довольно быстро показала хорошие результаты по тем дисциплинам, которые курсанты привыкли уважать: рукопашный бой, стратегия и тактика, управление кораблём.

По прочим, традиционно нелюбимым курсам, таким, как история или этикет, у неё тоже всё было хорошо. На занятиях по танцам на неё было любо-дорого смотреть, и Ролан уже вовсю представлял, как заставит её встать на место своей партнёрши – девушек в Академии было мало, и на уроках танцев за них шла настоящая война.

Впрочем, решительных действий Ролан пока не предпринимал – ждал.

То, что Юки рассказала ему о новой ученице, немного обеспокоило Ролана, хотя и не настолько, чтобы отступать.

– Мне слабо верится, – признался он Бранту в тот же вечер, когда состоялся разговор, – но Юки говорит, тут замешана большая политика. Решение о браке принимали между собой Консул Эклунд и герцог Рейнхардт.

– Об этом я тебе уже говорил.

– Да, но одно дело слухи, а другое – узнать почти что из первых рук. Уверен, это Самидзу ко мне подослал Волфганг. Но это ещё не всё… Ты слышал о серых стражах?

Брант поднял бровь. Впрочем, в глазах его промелькнуло любопытство.

– Ходят слухи, – продолжил Ролан, – что леди Консул давно уже взялась создавать себе шпионскую сеть, состоящую из сирот. С кем-то работают в детских домах, других она с детства держит возле себя. Довольно удобно в условиях, когда каждый предан в первую очередь своей семье. У них же нет корней. Консул даёт им всё. Исгерд – тоже сирота.

– Думаешь, она работает на Консула?

– То, что она служит Консулу, очевидно. Вопрос только в том, что именно эта Ларссон представляет из себя – просто воспитанница или настоящая шпионка.

– Если всё настолько серьёзно, то я не очень понимаю, почему Волфганг позволяет ей крутиться рядом с собой.

– Я тоже… – Ролан помолчал. – И я хочу это узнать.

– Боюсь спрашивать – как.

– А придётся, – Ролан усмехнулся, – мой план связан с тобой.

Переселить в подвал выводок муравьёв оказалось довольно легко, как и обеспечить «правильный» перевод. В итоге Ролан стоял у входа в корпус, который до сих пор был заселён только наполовину, и наблюдал, как Ларссон размахивает руками, пытаясь указывать малькам, что и куда ставить нельзя. В эти мгновения она была упоительно мила.

– Какая, к демонам, шпионка, – пробормотал Ролан так, чтобы его слышал только Брант.

– Я бы так просто эту историю со счетов не спускал.

Перед тем как улечься спать, Ролан долго стоял у окна и смотрел в оказавшееся напротив его собственного окно Ларссон – небольшие домики, предоставлявшиеся студентам старших курсов, в плане по большей части представляли собой букву «П».

Исгерд не спала. Сидела за ноутбуком до трёх часов или около того. Ролан видел, как её тонкие длинные пальцы то и дело поправляют прядь волос, падающую на глаза, а иногда чешут слегка курносый нос.

Ролан обдумывал план. Он собирался предъявить Исгерд права на неё на ближайшие два дня. Но наутро стало ясно, что всё пойдёт не по плану – как, впрочем, и всегда.

Едва Ролан, позёвывая – он всегда тяжело вставал по утрам – вышел в коридор, в надежде первым занять ванно-туалетный блок, как увидел Ларссон, уже умывшуюся и одетую как будто для выхода в свет.