Часа через полтора решил, что мясо готово. Разворошил костер и попробовал свой «шедевр». Мясо не то что пропеклось, оно даже подсохло. Но есть можно. А вот печень засохла до твердости камня и очень сильно горчила. Совсем забыл, что печени надо немного времени. Ну и ладно. Еще куски остались. Завернул в лопухи еще несколько кусков печени и положил в угли. Пока мясо ем — успеет приготовиться.

Наелся до отвала. Мясо хоть и без соли, но голод — не тетка, так что доел всё и сидел, привалившись к дубу. Хорошо, что дрова уже насобирал, а то я сейчас не смогу подняться. Так и сидел, ни о чем не думая, любовался небом, пока не почувствовал, что еда улеглась.

Потихоньку начал шевелиться. Для разминки принялся обрабатывать шкуру. Сначала вывернул шкуру на лапах до последней фаланги, которую и отломил, оставив в шкуре вместе с когтями. Потом нагреб золы внутрь шкуры и стал скоблить.

На небе уже были яркие звезды, когда я закончил со шкурой. Подложил дрова в костер. Немного в стороне развел еще один. Получился треугольник из дуба и костров, в который я и улегся спать, завернувшись в шкуру.

***

Лежал и смотрел на небо, пытался найти знакомые созвездия. Я не астроном конечно, но могу найти ковши обоих медведиц и пояс Ореона. Но здесь я не только их не увидел, но даже Млечный путь не виден. Точнее — этот Млечный путь был шириной в полнеба. Значит, я попал не на параллельную Землю или в древнее время Земли, а совсем в другой мир. Судя по млечному пути, местное светило гораздо ближе к центру своей галактики, чем наше Солнце.

И тут меня накрыло. Я почувствовал, как поднимается волна отчаяния. Днем было некогда об этом думать, а теперь я разжал тиски своей воли. Я вскочил. Из горла вырвался вой раненого зверя. Я больше не увижу своих родных, не смогу обнять жену.

Наоравшись, я свалился и застыл. Физическая и моральная усталость всё-таки доконали меня, и я уснул. Не помешал даже вой какого-то зверя, который завыл в ответ мне.

Встал на рассвете. За ночь я почти не спал, только дремал по полчаса. Мешали вой и визг где-то в лесу. Наверно, возле туши медведя. К тому же в шкуре спине было жарко, а ноги поддувало и они мерзли.

За ночь тело затекло. Через силу сделал несколько приседаний и наклонов. Совершив утренний моцион, решил заняться шкурой. За ночь она закостенела. Надо идти к речке и замочить её. Потом снова скоблить.

Только сначала поесть надо, а то желудок подвывает так, что чуть ли не сгибаешься от голода. Как будто и не накидал в него вечером так, что подняться не мог.

После завтрака сходил до речки, только перед этим развел костер. А то погаснет, пока хожу, итак уже одни угли остались.

Бредя до речки, понял, что ноги совсем не болят. Пригляделся к подошвам — на них не только ссадины заросли, но и кожа вроде бы стала толще, иду как будто в толстых носках. Да и вообще все вчерашние ссадины заросли. И судя по всему, мышцы стали толще. Это что же, у меня обмен веществ ускорился? Интересно, это навсегда или временно, остатки от омоложения организма? И насколько эффективно я использую пищу? Обычный, так сказать — стандартный, организм использует только около десяти процентов от полученной пищи. Если я при таком ускоренном обмене веществ буду питаться со старой эффективностью, я же всё время буду только пропитание искать, ни на что другое времени не останется. Кстати, желудок уже переварил ту порцию мяса, что я съел на завтрак, и уже немного урчал.

В этот момент я поймал себя на мысли, что у меня ничего не болит. Нет, всё ещё ныли суставы и мышцы были тяжелыми. Но не болели травмированные в детстве колени и щиколотки. Не ныла от хандроза спина. Не было постоянной тяжести в желудке от гастрита. И не кружилась голова от давления и тахикардии. Я осмотрел себя. Трудно точно определить, но я явно стал моложе, чем был. Ощущения, как у здорового двадцатилетнего человека. Даже моя близорукость минус семь пропала. Всё видно настолько четко, что с непривычки закололо в висках. Я просто не привык видеть мир без размытых пятен. Вчера я просто не обратил внимание на улучшение зрения. Да и само зрение было еще не идеальным, горы вдалеке всё-таки расплывались. Мой организм явно помолодел и избавился от всех болячек, даже тех, что у меня были с начальной школы — хандроза и гастрита.

Закончив наслаждаться помолодевшим организмом, занялся шкурой. Положил её в воду и придавил несколькими камнями. Замочив шкуру, вернулся к Дубу. Во! Так и буду его называть, с большой буквы. Имя собственное. Ходу от Дуба до речки полчаса, так что когда вернулся, костер уже прогорел до углей. Положил в угли несколько кусков мяса и отправился снова к речке. А костер, который я вчера развёл, называется всё-таки «нодья», а также «нодье», «нотье». Так у меня и память стала идеальной? Я прямо таки увидел разворот журнала, прочитанного в детстве, его название, вспомнил, что это был один из журналов — «Юный техник», выписанных мне в первый раз в том году уже как подростку, а не «Веселые картинки» с «Мурзилкой», как малышу-детсадовцу.

Костер прогорел до углей и голевешек. Закопал в него всё оставшееся мясо и вернулся к речке. Подойдя к берегу, увидел, что вокруг шкуры вьётся стайка рыбок. Присмотрелся — они вроде подъедают остатки мяса со шкуры. Ну и замечательно. Оставлю шкуру до вечера, пусть рыбки поработают, мне меньше мороки. Только переложил камни на чистые участки. Снова вернулся к Дубу, дождался, пока мясо приготовится, и перекусил.

Теперь надо решить вопрос с жильем и одеждой. То есть наоборот — сначала попробую сделать одежду. Здесь сейчас, конечно, не холодно. Но вот только зимой может стать совсем не жарко. Но европеец такой человек, что не привык ходить совсем голым. Надо хотя бы килт сделать, как у шотландцев.

Значит так, идея такая. Надо взять куски шкуры от лап, они всё равно не актуальны, связать их каким-нибудь способом. А еще из ладоней и стоп могут получиться мешочки, в которых удобно складывать какую-нибудь мелочь. Не таскать же всё в руках. Пожалуй, стоит сплести пояс из травы. Трава здесь на опушке растет длинная, узкая и мягкая, и при этом достаточно крепкая, должно получиться.

Прямо сразу же этим и занялся, полчаса ползал на четвереньках и собирал траву. Рвать её руками не получилось — очень уж крепкая. Ну, это замечательно, в дальнейшем веревки из нее плести буду. Траву пришлось собирать пучками и подрезать острым камнем. Решив, что собрал достаточно, уселся, прислонившись к Дубу, и занялся плетением. Сначала накрутил три жгута, не очень толстые, но такой длины, чтобы можно было четыре раза обернуть вокруг пояса. Потом сложил их вместе, завязал с одного конца узел и заплел косичкой. Самой простой, такие когда-то в детстве младшим сестрам заплетал. Заплел до конца и снова завязал узел. Попробовал надеть — получилось обернуть вокруг талии почти два раза. Как раз размерчик.

Вечером заберу шкуру и отпластаю лапы.

Ну а теперь действительно пора задуматься о жилье.

[2] …нарисуем — будем жить. Пародия на песню Михаила Танича.

Рисовать дом я не буду. У меня и без этого пространственное воображение работает. Только надо решить, что строить и где строить. Строить на первое время буду эдакую сарайку из плетня и перекрою скатом. Потом обмажу глиной. Этого должно хватить. Не думаю, что зимой здесь очень холодно. Как я заметил, солнце вчера прошло почти в зените и зашло на западе тоже почти вертикально. Градусов восемьдесят-восемьдесят пять. То есть, я где-то в субтропиках. Хотя растительность скорее средней полосы, но встречаются и южане. Значит, зимой ожидается небольшое снижение температуры. Вряд ли будет снег, если только сезон дождей. И вообще, может, я уйду отсюда. Пойду вниз по реке. Куда-то же она впадает. А если в этом мире есть люди, то жить они должны возле воды, так что надо идти вниз по течению.

Теперь вопрос «где?». Удобнее возле речки. Есть вода и камни для инструментов. Но там я не заметил такого же огромного дерева. На этом же Дубе можно устроиться в развилке со всем комфортом. И хищникам будет труднее добраться, и в сезон дождей заливать не будет, надо только хороший навес сделать. Решено, делаю на Дубе.