— Это твой парень, да?

— Ну… в общем, да. — Не говорить же правду, — Он решил меня с работы э-э… домой проводить, — не дожидаясь вопросов, объяснила Лорен, — а то уже поздно, сама понимаешь.

— Ладно, можешь те две большие кастрюли сегодня не мыть, помоешь завтра, — проявила понимание Дина.

Вот так и вышло, что Лорен освободилась не через полчаса, а всего через пятнадцать минут. Вышла во двор — Майкл встал навстречу, галантно взял из рук сумочку с ужином; Чалмер затанцевал на задних лапах, обнюхивая ее.

— Ну все, я готова, — радостно сообщила Лорен. — Как дела, что нового?

Майкл скривился и пожал плечами, сказал:

— У меня для тебя кое-что есть. Вот, — Достал из кармана листок бумаги.

Она развернула — какие-то названия, телефоны, цифры…

— Это список певческих конкурсов, — пояснил он. — Сегодня в отделе культуры взял.

Что? Лорен вскинула на него неверящие глаза, и когда он кивнул, с восторженным "И-иии" закружилась на одном месте. Остановилась, снова взглянула на список — кинулась к Майклу и чмокнула его в щеку.

Услышав скрип, обернулась — из задней двери ресторана выглядывала Дина, но заметив, что она смотрит, быстренько исчезла.

Шестнадцать адресов — целых шестнадцать.

Весь вечер Лорен изучала список — вдоль и поперек.

По всему выходило, что раньше чем через месяц соваться куда-то было бесполезно — большинство конкурсов на лето закрывались и возобновлялись только в сентябре-октябре (в том числе и в той самой "Старой таверне", о которой говорила Дина). Были, правда, два, которые действовали и сейчас — но на обоих стояла пометка "нпр", что значило "непроверенный".

— Слушай, как ты думаешь, может, мне стоит съездить туда, посмотреть? — спросила она Майкла.

— Хочешь — поезжай, — пожал он плечами. — Дай-ка, — Взял у нее список, пробежал глазами. — Только лучше не в "Стрельца", а вот в этот, — отчеркнул ногтем последнюю строчку.

— Ой, не порть, не мни, — дернулась Лорен, отобрала список и погладила его пальцем. — Прелесть моя.

— Лорен, скажи, сколько тебе лет? — язвительно поинтересовался Майкл.

— Двадцать три, — честно созналась она

— А ведешь себя, будто тебе тринадцать.

Несмотря на эту ехидную шпильку, он, похоже, был доволен, что Лорен так обрадовал его подарок. И когда она спросила: — А почему не в "Стрельца"? — объяснил охотно и без подколок:

— Там район нехороший, криминогенный. Вечером туда такси даже за двойную цену не поедет.

Разумеется, Дина на следующий день принялась расспрашивать о том, кто такой Майкл. Женщина она была в целом приятная, но не видела ничего плохого в том, чтобы интересоваться чужими личными делами и потом взахлеб про них сплетничать.

Поэтому Лорен сплела искусную вязь из правды и выдумки: с Майклом они познакомились, когда он спас ее из-под колес грузовика, он работает в газете и да, они уже целовались (интересно, а каково это — целоваться с бородатым мужчиной?).

Вторник подступил незаметно. Нет, Лорен, конечно, знала, что Барб, здешняя постоянная судомойка, в среду должна вернуться, но помнила об этом чисто умозрительно, и была слегка в шоке, когда в середине рабочего дня хозяин ресторана вызвал ее к себе и заявил:

— Я тебе сейчас заплачу, а то позже мне не до того будет. — Усмехнулся: — Надеюсь, ты не сбежишь, доработаешь до конца дня?

— Да, да, конечно, — закивала Лорен, наблюдая, как он отсчитывает пять десяток, пятерку и доллар… все по-честному, как обещал.

— Дина тебя хвалит, — отдавая деньги, сказал он, — говорит, хорошо работаешь. Так что если мне снова кого-нибудь подменить понадобится, я позвоню. Ты ведь и официанткой можешь, да?

— Да, конечно, — торопливо подтвердила Лорен. — То есть да, официанткой могу, но у меня телефона нет… то есть он есть, у квартирной хозяйки, но она не любит, когда нам звонят… — (Ой, что же делать?) — Я у нее спрошу разрешения и завтра зайду, скажу, как вышло.

— Ну хорошо, — уже теряя к ней интерес, отмахнулся хозяин, — иди работай.

Пятьдесят шесть долларов — это же куча денег. Особенно если учесть, что за всю эту неделю она практически не тратилась, разве что на камеру хранения. Еще бы на несколько дней такая работа подвернулась — и можно идти к квартирной хозяйке, выкупать чемодан. А там две пары туфель, и плащ, и теплый джемпер…

Словом, "домой", то есть на стоянку, Лорен шла окрыленная. Уговорить Майкла еще какое-то время позволить ей ночевать у него наверняка будет нетрудно — и лучше искать работу где-нибудь поблизости. А вдруг удастся найти постоянную? Вот здорово бы было.

И надо спросить его про телефон — авось он что-нибудь посоветует…

Увы, все ее планы были пресечены на корню — за ужином Майкл заявил:

— Ты вроде сегодня последний день работала? — и прежде, чем она успела даже кивнуть, продолжил: — Так ты это… завтра вечером не приходи. Меня здесь не будет. Ну, то есть, у меня дела и я вернусь поздно. Очень поздно. Не знаю, когда. — В глаза ей он при этом не смотрел.

У Лорен возникло ощущение, что ей внезапно, с силой, врезали кулаком под дых. Захотелось воскликнуть: "Как же так, за что, почему?" — хотя было ясно, что это бесполезно. Он здесь хозяин, он так решил…

Ничем не показывая, как оборвалось сердце, она кивнула:

— Хорошо. — Спрашивать, что у него за дела и куда он идет, не решилась — возможно, вообще никуда, и это лишь предлог, чтобы дать ей понять, что пора и честь знать.

"К хорошему привыкаешь быстро, — крутилось в голове у Лорен, когда после целого дня бесплодных поисков работы она возвращалась на вокзал. — Привыкаешь быстро…"

Настроение было не просто плохое — настолько скверное, что приходилось стискивать зубы, чтобы на глазах не выступили слезы. Не радовала даже мысль, что у нее есть целых пятьдесят шесть долларов. Скоро их уже будет пятьдесят пять — под ложечкой сосало, и если сегодня вечером это еще можно было перетерпеть, то завтра придется купить что-нибудь поесть (конечно, не на вокзале, там дорого). Да, к хорошему привыкаешь быстро…

Она понимала, что обижаться на Майкла нет причины — наоборот, надо быть ему благодарной за то, что неделю назад, когда она дошла до ручки и всерьез подумывала о том, чтобы утопиться, он накормил ее и приютил, на целых восемь ночей подарив ощущение покоя и безопасности. И ни разу не попытался потискать или облапить — а ведь она ему никто и звать никак, и сам он не настолько процветает, чтобы заниматься благотворительностью.

Да, обижаться на него не следовало, но обида — чувство иррациональное, и не обижаться просто не получалось. Ну что ему стоило и сегодня пустить ее ночевать? Или он думает, что в его отсутствие она украдет у него что-нибудь? Нет, наверняка все его "дела" — лишь предлог, чтобы избавиться от нее…

Вокзал встретил Лорен обычным тихим гомоном и неприятным запахом — за неделю она отвыкла от него. Спускаясь вниз, к камерам хранения, она брезгливо шарахнулась от что-то бормотавшего, сидя на ступеньках, бомжа, подумала: "Неужели и я скачусь до такого состояния?.."

Взяла сумку, поднялась наверх. По хорошему, надо было бы сходить постирать белье да и самой помыться, но на это не было сил, а главное — желания. Накатившая на нее апатия требовала одного — забиться в какой-нибудь уголок, никого не видеть и не слышать. Так Лорен и сделала — села на скамейку, поставила вертикально сумку и, обняв ее, уткнувшись в торец лбом.

Может, плюнуть на все и снять комнату? Денег хватит недели на три — но тогда исчезает надежда выкупить чемодан, да и на еду ничего не останется… Ну почему, почему, уходя от Теда, она оставила ему обручальное кольцо — положила сверху на записку. Дурацкий красивый жест — а ведь сейчас это кольцо можно было бы заложить, долларов тридцать бы, наверное, дали.