За стеклом промчавшегося перед ней белого грязноватого автомобиля мелькнул профиль Ганса, на заднем сидении — какой-то тип с фотокамерой.

— Гад, — не забывая прикрывать лицо рукавом халата, от души заорала Лорен. — Сволочь.

Краем глаза увидела бегущего к ней Майкла, но Ганс явно не желал с ним встречаться: разворот, визг тормозов — и белая машина нырнула в проем ведущего вниз кругового пандуса.

— Чалмер, — проносясь мимо, вскрикнул Майкл — и лишь теперь Лорен поняла, что секунду назад взвизгнули не тормоза.

Песик лежал на боку, глядя в никуда распахнутыми глазами, дышал — часто, со всхлипами, но встать не пытался; под мордочкой расплывалось кровавое пятно. На боку — тоже кровь, смотреть страшно.

— Чалмер, — Стоя перед ним на коленях, Майкл потянулся к нему, кажется, собирался приподнять — Лорен не дала, перехватила руку:

— Не тронь.

— Но он же умирает — надо что-то делать.

— Ты… вот что, — она секунду поколебалась, — принеси сюда коробку из багажника — ту, в которой консервы.

Секунду он стоял на коленях, словно осмысливая сказанное, потом вскочил, кинулся к "Леди удаче" и почти мгновенно вернулся с коробкой. Лорен выстлала ее полотенцем, они вдвоем, в четыре руки, взяли Чалмера и переложили туда.

— Погоди, — Только теперь она вспомнила, что все еще в халате.

Переодевание не заняло и пяти минут, но к тому времени, когда она вернулась, Майкл уже пришел в себя. Сунул ей коробку, сбегал за пиджаком; вернувшись, спросил деловито:

— Ты знаешь здесь какую-нибудь ветлечебницу?

— Нет, — Лорен помотала головой. — И рано еще, они обычно позже открываются. Надо ехать в круглосуточную.

Такси удалось поймать почти сразу; пожилой водитель на заданный срывающимся голосом вопрос: "Вы знаете какую-нибудь круглосуточную ветлечебницу?" кивнул и тронулся с места.

Коробка стояла на сидении; Чалмер по-прежнему лежал неподвижно и часто дышал. Майкл, повернувшись к нему, поглаживал испятнанную кровью шерстку, почти неслышно, одними губами шептал:

— Все будет хорошо, маленький, все будет хорошо. Ты только не умирай. Мы уже скоро приедем, все будет хорошо…

Лорен сидела рядом молча, не зная, что сказать или сделать. В Глен-Фоллс почти в каждом доме были собаки, и если они вдруг заболевали, то, конечно, их везли в ветлечебницу — но если врач говорил, что лучше усыпить, то хозяева так и делали, и никто по этому поводу особо не переживал. Но сейчас у нее слезы на глаза наворачивались при мысли о том, что этот приветливый беленький песик может умереть.

До лечебницы они доехали за каких-нибудь пять минут. Майкл сунул водителю купюру и, не дожидаясь сдачи, полез из машины; Лорен поспешила следом.

В приемной было пусто, лишь за письменным столом в углу сидела молоденькая чернокожая медсестра.

— Мисс, пожалуйста… помогите, — на ходу сказал Майкл; приблизившись, поставил на стол коробку. — Вот… сделайте что-нибудь.

Девушка привстала, заглянула внутрь; спросила коротко:

— Машина?

— Да.

— Хорошо, подождите здесь, — она кивнула на ряд стоявших вдоль стены кресел, подхватила коробку и скрылась за дверью с табличкой "Смотровая".

Вернулась медсестра почти сразу. Майкл подался ей навстречу:

— Ну что, мисс?

— Доктор сейчас посмотрит, — кивнула она, — и вас позовет.

Ожидание тянулось долго — невыносимо долго. Было тихо, только где-то капала вода — словно часы тикали, да изредка шуршала бумагами медсестра.

Майкл сидел согнувшись, опершись локтями о колени и опустив голову — лица его было не видно. У Лорен чем дальше, тем сильнее сосало под ложечкой и очень хотелось пить, но она не двигалась с места, останавливаемая мыслью: вот потерплю сейчас — и судьба в ответ смилостивится и оставит Чалмера в живых.

Глупое детское суеверие, но порой цепляешься и за соломинку…

Лампочка над дверью с табличкой "Дежурный врач" внезапно замигала красным. Медсестра бросила на нее короткий взгляд и сказала:

— Идите, вас зовут.

Врач оказался мужчиной, высоким, немолодым и бородатым. Сидя за массивным, под стать ему, столом, он поманил их рукой, указывая на стоявшие перед столом стулья:

— Садитесь. Что ж вы за собачкой-то не смотрите?

— Да на стоянке машина вдруг с места рванула, — понуро объяснил Майкл. — Мы и опомниться не успели…

— Песик ваш, можно сказать, в сорочке родился. Все травмы легкие, внутренние органы не задеты…

— А то что кровь… у него шла изо рта? — робко спросила Лорен.

— А, это он язык прикусил, — отмахнулся врач. — И моляр шатается, но есть шанс, что прирастет. Раны я ему зашил, перелом вправил, сейчас он отходит от наркоза. Но я бы порекомедовал вам оставить его до завтра у нас — пусть полежит под капельницей, вечерком я его еще раз посмотрю на предмет внутреннего кровотечения, и утром сможете забрать.

— Да-да, конечно, — торопливо закивал Майкл.

— Хотите на него взглянуть?

— Да, — этот возглас вырвался одновременно у обоих.

Врач усмехнулся и вышел в боковую дверь, жестом позвав их за собой.

Чалмер лежал на расстеленной на блестящем металлическом столе пеленке. Неподвижный, он казался меньше, чем обычно. Грудка была обмотана широким бинтом, к выстриженной передней лапке тянулась трубка капельницы, вторая лапка тоже забинтована.

— Видите, все в порядке, — благодушно сказал врач. — Легко отделался парнишка. — ("Если это называется "легко отделался"…" — подумала Лорен.) — Пройдите к Мардж, в приемную — она оформит документы и выпишет вам счет.

Лорен не сомневалась, что при слове "счет" Майкл так же внутренне содрогнулся, как и она сама. Тем не менее он бестрепетно кивнул:

— Да, конечно. Спасибо.

— Я же говорила, что все будет хорошо, — мило щебетала девушка в приемной, черкая ручкой в каких-то бланках. — Доктор Штерн — отличный ветеринар. Здесь распишитесь, пожалуйста. Ваш песик будет как новенький, — Последний бланк, заполнив, развернула к Майклу: — Вот, пожалуйста — девяносто восемь долларов. Это включая вторичный осмотр в среду и снятие швов.

Что? Лорен показалось, что из-под ног уходит земля. Девяносто восемь долларов — это же огромные деньги. И у Майкла их нет…

Вопрос он решил просто — обернулся к ней:

— Дорогая, у меня не хватает — дай мне, пожалуйста, семьдесят пять долларов.

Из клиники они вышли в мрачном молчании. Прошли шагов десять, и тут Майкл вдруг взорвался — рявкнул, обернувшись к ней:

— Ну скажи, скажи же что-нибудь наконец. Что ты предупреждала, что это последние деньги… Я сам все это знаю — но скажи.

Лорен продолжала молчать. Ничего она ему говорить не собиралась; и без того настроение похоронное — так какого дьявола ему неймется поссориться?

Не дождавшись ответа, Майкл буркнул:

— Я тебе отдам эти деньги. Вот получу за интервью — и отдам.

— Да при чем тут "отдам"? — не выдержала она. — Это были деньги на квартиру — для нас обоих. Через месяц начнутся дожди, ветер, холод — что мы тогда делать будем? И работать ты не сможешь…

— Как-нибудь выкрутимся — до сих пор же выкручивались.

— Едва ли мне еще раз удастся накопить столько денег, — вздохнула Лорен. — Такая удачная работа, как в редакции, не часто подворачивается.

— Погоди, — "кстати" вспомнил Майкл. — Тебе же вроде сегодня на новую работу идти?

— Нужно было пойти. К семи утра.

— Ну так пойди сейчас — объясни, что собака под машину попала. Люди же — должны понять, — сказал он таким тоном, словно сам в это не очень верил.

— Так и сделаю. Сейчас до дома доберемся — переоденусь и пойду. — "Хотя это наверняка бесполезно", — добавила она про себя.