В силу опасности образа жизни он не впускал никого в свою жизнь, а в дом — посторонних, кому не верил. Сильно задела она его. Утром попрошу одуматься, отпустить. Нельзя спускать так свою злость.
От мужа избавить ее я был рад. Не достоин он ее, поймёт потом.
— это же ты дал деньги моему мужу? — она словно читала мои мысли.
— да.
— и как? Он подавился от восторга?
— почти захлебнулся в слюнях счастья. — Мы рассмеялись, невесело, как-то вынужденно.
— никогда не думал, что буду пить проссеко на кухне у Луки.
— никогда не думала, что разведусь с мужем, заплатив ему миллион за это, а потом пить проссеко в обществе мужчины, имя которого я даже не знаю.
— Друзья называют меня Майлз. — я протянул ей руку, и она пожала ее. Я погладил ее тонкую маленькую руку, такую холодную.
Она не отстранилась, но вздрогнула. Ее глаза были все еще припухшими от слез, и мне захотелось провести пальцами по ее векам, чтобы успокоить их.
— Тогда за удачный развод?
— Моего мужа?
Мы снова засмеялись, только более громко. Ее лицо преображалось во время смеха, становилось невероятно милым и умиротворенным.
За нашей беседой я не заметил, как проснулся хищник. Он стоял у входа на кухню, в одних спальных штанах. Он пристально наблюдал за нами, считывая наши эмоции, слушая слова. Анализируя и делая выводы. Лука умел считывать людей, заставлять их прогибаться и делать так, как он хочет.
В ночном освещении его лицо было словно из воска.
Проследив за моим взглядом, Алиса обернулась. Я почувствовал, как она напряглась и ощетинилась.
Лука подошел к нам, не отрывая взгляд от Алисы, держа ее на мушке, контролируя каждое ее движение. Он был тигром, увидевшим лань, и теперь обходившим ее, чтобы напасть. Весь его вид говорил, как он зол, что я посмел посягнуть на его собственность.
— Налей мне тоже, пожалуйста, хочется пить. — его голос был обманчиво спокойным. Лука доставил еще один бокал к нам, в который я медленно налил шампанского. — Как нос?
Пожав плечами, я показал ему средний палец, и Лука усмехнулся. Он выпил содержимое своего бокала залпом, после чего взял бокал Алисы и осушил и его.
— А тебе вообще нельзя алкоголь. — заскрежетал Лука, нависая над ней и заглядывая, как змей, прямо в глаза. Я открыл рот, чтобы позвать его, но Лука продолжил категоричным тоном — Мониша, иди спать. Сейчас.
Я замер с открытым ртом, переводя взгляд с Луки на Алису. Осознав, что не дышу, сделал вздох и закрыл рот. Алиса сползла со стула и медленно пошла на выход, остановившись и обернувшись:
— спокойной ночи, Майлз.
Когда она вышла, друг повернулся ко мне с горящими глазами, и я сглотнул. Его правая рука сжалась в кулак, а лицо искривилось:
— Чтобы я больше не видел тебя распивающим с ней шампанское по ночам.
— Не могу этого обещать. — сказал я, зная, что это вызовет в нем приступ гнева. — Может перейдем на что-то покрепче?
Лука подошел к бару, выудил из него виски и поставил на стол, возвращаясь за стаканами под крепкий напиток. Лука практически всегда пил только чистый виски, иногда джин. А иногда из бутылки, закусывая лимоном.
Я взял бутылку и разлил по стаканам, заполняя их до краев.
Лука сел напротив, где только что сидела Алиса со своими белокурыми волосами. Лука не был таким хорошеньким, как она. Он был в трое больше и от него исходило столько агрессии в отличие от бедной девочки.
— Завтра утром мне нужно выехать в Дагестан, не знаю сколько времени это займет. — сказал Лука, рассматривая золотистую жидкость в стакане. Я знал зачем ему туда. Еще утром собирал информацию для него. — И не хочу оставлять… дом один. Хочу попросить тебя периодически проверять тут все.
— Конечно, захвачу только с собой ящик шампанского.
— Я смотрю у тебя прошел нос.
Я усмехнулся, скрещивая руки на груди. У меня было всего два друга: Лука и Алан, и если Алана я знал, как облупленного, то с Лукой было сложнее. Его мысли оставались всегда не доступны для окружающих.
— Я присмотрю за ней. — уже серьезно ответил я. — Значит, Мониша?
Он допил остатки виски, и посмотрел на меня не мигая, серо-голубые глаза потемнели. Брови сошлись на переносице, образуя хмурую складку. Ему не нужно было отвечать на мой вопрос, я знал на него ответ и так. И тоже допил свой виски, от выпитого меня немного повело, но зато прошла пульсирующая боль в носу.
Алиса
Следующие несколько недель были для меня небольшим подарком. Утром, когда я проснулась, Руни известила меня, что "ее господзин" уехал и обещал вернуться. Лучше бы не возвращался. Руни плотно занялась моим здоровьем, готовя мне только правильную почти безвкусную пищу. В ее арсенале было столько витаминов, что мне было страшно от их количества. Еще она заставляла меня делать растяжку каждый день, от которой у меня болели ноги и я не могла их сводить.
После ее массажей также было невозможно чувствовать тело. Она словно ломала мне кости и перевязывала их, чтобы я не рассыпалась. Мне казалось, что меня переехал грузовик.
В течении всего дня я бродила по дому, изучая его стены и характер хозяина. Лука, меня удивлял. Этот жестокий человек очень много читал, потому что у него в кабинете были залежи книг Кафки, Гете, Гюго и других авторов и философов. В зале у него стол граммофон с классическими пластинками.
С его отъездом дом опустел, охрана поубавилась, но со мной остался верный Захар, который более тщательно выполнял свои обязанности и разговаривал только по делу. Единственной радостью был Майлз, который приезжал каждый вечер и готов был говорить обо всем. Мне он нравился несмотря на то, что Лука был его другом.
Майлз всегда уклонялся от вопросов, которые были связаны с темой под названием "Кто такой Лука и чем он занимается?"
Прогуливаясь по нулевому этажу в доме, где был практически полноценный спортзал, я наткнулась на оружейную комнату. Такого количества пистолетов, автоматом, ножей я не видела никогда. И они все были мне доступны. От мысли, что я могу взять что-нибудь из арсенала и убить их тут всех, становилось страшно. Не от того, что это оружие, а от того, что я морально была готова их тут всех перестрелять.
Лука не боялся меня и не ставил ни во что. Но это он мне давно еще показал.
Пока хозяина не было я обосновалась в его кабинете, ложилась на его кожаном диване и читала иногда практически всю ночь.
И сейчас, зевая, я чувствовала как глаза слипаются, но ужасно хотелось дочитать книгу именно сейчас. В какое-то мгновение, моргнув чуть дольше обычного, я заснула, уронив книгу на грудь, забываясь почти спокойным сном.
Забавно, несмотря на ненависть к хозяину, я прекрасно чувствовала себя в его доме.
Приоткрывая ресницы, пытаясь рассмотреть движение перед глазами, я ощутила, как меня берут на руки, легко и заботливо. Я тут же прижалась к источнику тепла, вдыхая запах сигар и парфюма, очень сексуального.
Меня перенесли в кровать, укрывая одеялом. Я открыла глаза, и увидела его. В рубашке с закатанными руками и в брюках, он стоял надо мной. Не зная, что я проснулась, он вел себя спокойно по отношению ко мне. Его лицо не было напряженным или злым, просто бесконечно усталым.
Лука подошел ко мне, убрав прядь волос с лица.
— Спи, Мониша. — он зарылся носом в волосы, вдыхая мой запах. А я провалилась в сон.
Я проснулась в своей комнате, укрытая одеялом. Хорошо помня, где засыпала, сразу же поняла, что мне не примерещился Лука, и он действительно перенес меня в комнату. Я мешала ему в кабинете.
Ощущение того, что он снова дома, и может меня принудить к тому, чего я не хочу, сильно угнетало. Снова расхотелось выходить из этой комнаты. Я встала и направилась в ванну, раздумывая залезть ли в нее или нет. Эти дни я могла позволить себе поваляться в джакузи с пеной и массажем. Но теперь когда мой мучитель был в этих стенах было страшно неуютно радоваться жизни в его доме.
Мое внимание привлекли силуэты на улице. Подойдя ближе к окну, я увидела Луку, одетого только в свободную белую рубашку с закатанными рукавами и темно-синие джинсы. Рядом с ним стояли Майлз и Алан. Я впервые видела их втроем, разных, словно Виа Гру. Даже улыбнулась от этого сравнения. Лука был крупнее их и выше.
