— Оставь нас, пожалуйста. — Он даже не перевёл взгляд в сторону друга, продолжая испепелять меня.

— Мне нужно осмо…

— Давай потом! — Дьявол уже обернулся и его глаза блеснули безумием. Алан замер, обдумывая и кивая своим мыслям, удаляясь, ничего не говоря. Мы снова остались одни. А я чувствовала как внутри него все закипело и теперь мне достанется. Но сейчас меня больше беспокоило, что наш разговор может навредить его самочувствию.

— Тебе нельзя нервничать. — неуместно вставила я, пытаясь успокоить надвигающийся смерч, если сейчас это возможно.

— Я спокоен, малышка. — его голос обманчиво был спокойным и завлекающим. Я знала, что хищник готов убивать, он лишь выжидает. — Очень хочется послушать продолжение, давай, ты посмотрела фото… и…

— узнала тебя. — почти крикнула, вырываясь и усаживаясь в его ногах. — Ты знал? Ты все это время знал? Ты понял по моим фотографиям в том досье, которое рассматривал в машине. И не сказал ничего… Ни слова, ни намека…

Лука молчал, только желваки ходили из стороны в сторону, не скрываемо гневно.

— А что это меняло, Мониша? — он почти выплюнул мне в лицо эти слова, поднимая одну бровь. Его раздражение заражало.

— Мониша, Не называй меня так…

— Я буду называть тебя именно так, всегда. И только так.

— Это не мое имя. — голос дрогнул, глаза задержались на его груди на которой виднелись чёрные узорчатые буквы, причиняющие мне невыносимую боль, напоминающие что на груди человека, портрет которого я хранила в своей голове с самого детства, хранит образ другой женщины. Я прикоснулась к его груди, не смея притронуться к буквам. — Ее ведь так звали, ту которую ты так любишь, раз набил ее имя? Увековечил ее в своей сердце навсегда!

В его серо-голубых глазах что-то мелькнуло, после чего он сделал глубокий вздох, немного передергиваясь. Выражение лица Дьявола приобрело усталый вид словно все тяжбы мира опустились на его плечи. Когда он открыл глаза в них была темнота, сжирающая и неуправляемая. Его даже затрясло, впервые эмоции Луки вышли наружу.

— Какая же ты дура, Алиса. — Лука выпрямился, немного морщась. Было видно что каждое резкое движение приносит ему дискомфорт. Но он все равно цепко ухватил меня и усадил на себя, так я оказалась невыносимо к нему близко. Он взял меня за горло, слегка сжимая. — Ты не имеешь права ничего говорить мне, ты моя… была, есть и будешь… Не можешь убегать от каждого? Запру к чертям, чтобы не было соблазнов. Будешь сидеть и ждать, готовая и ласковая, только для меня. Будешь пытаться убежать? Посажу на цепь!

Он не шутил и не преувеличивал, это в его власти. Я судорожно сглатывала, продавливая слюну сквозь натиск его руки.

— Что ты почувствовала, когда увидела эти фотографии? Когда увидела мальчика, который защищал твои коленки и локотки от синяков?

— Я не могла поверить, что не поняла этого раньше. — меня словно загипнотизировали, не могла не плакать ни говорить четко, слова получались смазанными.

— А вот я узнал тебя по запаху с одного взгляда. — Дьявол приобрёл совсем хищный вид, притягивая меня настолько близко, что его дыхание щекотало мой нос. Было страшно даже пошевелиться. — Твои золотистые волосы создающие небесный ореол, глубокие, почти синие глаза. Мой маленький птенчик вырос и стал красивой птичкой. Но остался таким же меленьким с болтливым язычком. Когда я тебя узнал? Еще в клубе, почувствовал твой запах, стоя спиной к тебе.

В подтверждение своих слов он втянул шумно воздух, оскаливаясь и до хруста костей сжимая меня. Было трудно дышать, будто Дьявол высосал весь воздух.

— Я с раннего детства купался в говне, чувствуя себя человеком второго сорта, привыкший к грязи и человеческому обману. Мой мир заканчивался на трёх людях, один из которых был мой отец. Я своей матери был не нужен, что сказать о чужих людях? И вот как-то я заметил, что с регулярной завидностью дети обижают одну девочку, а я с детства не люблю когда обижают слабых. Помог ей и она приклеилась ко мне как банный лист, такая хорошенькая, чистая, добрая, ласковая, жмётся как птенчик. Она забиралась ко мне на руки, смотрела огромными голубыми глазищами, а внутри меня все переворачивалось. Моя хорошая маленькая девочка, моя… — Лука поцеловал меня жарко, жадно, словно припадая в пустыне к воде, выпивая ее до последней капельки. После чего отстранился и продолжил хриплым голосом— Я с ума чуть не сошёл, когда птенчик выпорхнул, улетел от меня в неизвестном направлении. И все… Каждый гребаный день надеялся, что никто не тронет, не обидит мою девочку. Разве можно привязать себя к маленькой девочке? Ещё как, так что трахая кого-то чувствуешь себя педофилом… Когда нас привезли к Норд Осту, я смотрел на театр, в котором было почти тысяча заложников и думал, что среди них может быть и птенчик. Напуганный… Я боялся найти твоё лицо среди этих людей, боялся что это зло коснётся твоего золотого ореола, причинит тебе боль, надругается над тобой. Норд Ост изменил меня, оставляя во мне только один свет — маленького ангелочка с золотым нимбом.

С каждым словом Дьявол становился все злее, подминая меня, делая больно, сжимая горло сильнее, становилось почти невозможно дышать.

— Каждый… говенный… день… думал о тебе, что с тобой, горят ли твои глаза… Каждый раз заполняя свинцом очередного извращенца или любителя повзрывать, мараясь по уши кровью, я думал, главное чтобы руки этих уебков не касались моей девочки, что она даже не знала что такие люди существуют и ходят по улицам. И так двадцать лет… Пока я случайно не увидел эти глаза и ореол, мне не нужны фото, чтобы узнать мою девочку.

У меня почти закончился воздух, его слова исходили словно изнутри.

— И вот я смотрю как ты танцуешь, ожидая подтверждения того, что я прав, а ты крутишь жопой, завлекая пол бара мужиков… Ты смотрела на меня приоткрыв рот, покусывая губу, думая о чем-то, пристально и долго. Я был уверен, что узнала… Почувствовала… Каков же был мой гнев, когда я понял что нет… Мне было достаточно взгляда, чтобы узнать пятилетнюю девочку, а ты не видела очевидного… Моя девочка вышла замуж за редкостного мудака, у которого был ребёнок в другом городе и пела дифирамбы о любви к нему. Как же меня выбесили слюнявые свадебные видео и отвратительные статусы в социальных сетях. Не ожидал от себя такого, но хотел придушить тебя, сломать, убить… Не предполагал что могу так злиться на девушку, что такой собственник … Моя… Даже если не любишь, не пущу никуда. Ты спрашивала чьё имя на моей груди? Разве ответ не очевиден? Алиса… На нем написано имя Алиса… На нем не может быть другого имени!

Он отпустил меня, оставляя синий след на шее. А я все еще не могла дышать после его слов, они были лекарством для моего истерзанного сердца. Самым желанным, мечтой.

— Лука… Я… я всегда была только твоей. — я расслабилась, сжимая его бёдрами, стараясь не причинить боль, хватая воздух рукой. — Я думала о тебе каждый этот гребаный день, когда ты придёшь и заберёшь меня… Когда я заставила себя перестать фантазировать, ты ворвался в мою жизнь, причиняя боль и унижения. И даже несмотря на это, я чувствовала себя спокойно рядом с тобой… Там в баре… Я разозлись, что ты называешь меня чужим именем.

— Какая же ты ревнивая дура… — его голос стал мягче, в нем появилась теплота и нежность. — Но моя…

Дверь распахнулась, кто-то с силой и резко потянул ее, в палату ввались Майлз с Аланом, усталые и раскрасневшиеся. Я могла понять их беспокойство, оно было небеспричинно. Ещё несколько часов назад Лука терял литры крови и ему нужно восстанавливаться.

— А теперь осмотр. — грозно объявил Алан, воинственно скрещивая руки на груди, готовый если необходимо и побороться с нами. Он, итак, дал нам много времени для возможности поговорить. — Всем у кого не дырявое тело нужно удалиться, чтобы не мешать мне сделать свою работу.

Я медленно слезла с Луки, кровь прильнула к моему лицу и я теперь была красная как рак. Во-первых, сама поза с которой я восседала на их друге была не из тех, что демонстрируют. А во-вторых характерный стояк, оттопыривающий одеяло, бросался в глаза и ни остался не замечен.