— Я хочу, чтобы свой первый раз ты запомнила несколько в других контрастах…

Опустил глаза на ее упругую и полную грудь и не смог сдержаться от соблазна попробовать ее кожу на вкус. Провел кончиками пальцев по твердым горошинам и, опустив голову, впился губами в ее сосок. Нина судорожно всхлипнула и мы поменялись ролями — она крепко ухватилась за мои плечи, едва стоя на ногах. Я подвел ее к кровати, опустил на белую простынь и продолжил исследовать ее тело. Сомневаюсь, что смогу быть нежным и аккуратным с ней в ее первый раз, но девочка не уйдет из этой спальни неудовлетворенной за свою смелость.

На вкус ее кожа оказалась такой же сладкой с ароматом малины и ванили, как и ее запах. У меня голова шла кругом от нежности ее кожи, казалось, что я скользил губами по шелку, только в отличии от него девочка была очень горячая и влажная. Я опустил руку вниз, просунул между нами и коснулся лепестков ее складок. Она текла и ее тело дрожало подо мной мелкой дрожью, заставляя дрожать меня, как подростка, в ответ.

— Расслабься, Нина, — прохрипел я, теряя голову.

— Я… я не могу. Ты очень большой… я не могу, — тихо отозвалась она, я оторвался от нее и сузившимися глазами посмотрел ей в лицо. — Я не передумала, нет, просто он… такой большой…

Я накрыл ее губы своим ртом и углубил поцелуй, чтобы она наконец отключила голову и просто подчинялась моим ласкам. Медленно погрузил в нее палец и едва ли не простонал, поняв, как там было тесно. Спустившись ниже я коснулся языком ее впалого живота. Мне хотелось, чтобы Нина именно таким и запомнила свой первый раз: откровенным, местами болезненным, но переполненным удовлетворением, которое я ей подарю. Ведь после меня она несомненно встретит своего человека и я не хотел грубостью и напором лишить ее этой прекрасной и чувственной части жизни, отбив к ней интерес.

— Ох, да, Антон! — она запустила руки мне в волосы и подалась бедрами навстречу, раскрываясь для меня.

Она текла так сильно, что я уже едва сдерживался, чтобы не наплевать на все условности и не войти в неё мощным и грубым толчком, но пообещал себе, прежде чем причиню ей боль, доведу до пика наслаждения. Пусть почувствует эти контрасты.

Я массировал ее вход большим пальцем, ласкал клитор, подготавливая к своему проникновению, как вдруг Нина выгнулась дугой и содрогнулась всем телом, а из ее легких вырвался протяжный стон. Девочка оказалась слишком отзывчивой… Слегка отстранившись от нее, я взял в руку член и, удерживая его, провел головкой по ее складкам и клитору, собирая ее влагу; вводил им, пока не почувствовал, как она расслабилась.

— Будет больно, — предупредил я, на что она, мать твою, снова покорно кивнула глазами и чувственно закусила губы.

Я вошел в нее и, встретившись с преградой, замер, давая ей привыкнуть к новым ощущениям. И лишь спустя секунды продолжил свое движение, не спуская глаз с лица Нины. В уголках ее глаз собрались слезы, а губы она сжала еще сильнее. Усилив напор, я полностью в нее погрузился, испытав легкую эйфорию. Внутри она оказалась даже теснее, чем я предполагал. Я жадно терзал ее рот и промежность, чувствуя, что не протяну так долго. Просунул руку между нами, нашел ее клитор и принялся его массировать. Она не поймает мою волну без стимуляции. Нина тихо всхлипнула и затрепетала подо мной. На ее лице выступили капельки пота, я и сам был весь влажным от напряжения, боясь отпустить тормоза и начать с дикостью вбиваться в нее, чтобы получить желаемую разрядку.

— Антон, пожалуйста… — я уткнулся лицом ей в шею, прижимая к себе ее хрупкое тело.

Нина царапала мою спину и плечи острыми ноготками и повторяла это «Пожалуйста, еще» много раз, пока мы вдвоем не достигли высшей точки наслаждения. Я вспомнил, что мы не предохранились в последний момент, но успел вытащить член и кончил ей на живот, ощущая себя крайне напряженным даже после такой мощной разрядки.

Спустя минуту, когда ее дыхание выровнялось, я поднялся с постели и направился в душ, чтобы собраться с мыслями в одиночестве, но только сделать этого, увы, мне не удалось. Нина отправилась следом и все безумства начались по новой.

Нина

Еще никогда я так хорошо не спала, хотя и спала за эту ночь от силы три часа. Я проснулась в мужских объятиях, чувствуя лёгкость в груди. Правда, общее состояние походило на то, как если бы я всю ночь занималась тяжелым физическим трудом. Хотя… кажется, именно им мы и занимались вчера с Антоном. Я знала, что все это походило на большое безумие с моей стороны, но ни о чем не жалела.

Пошевелившись, я подняла лицо. Антон не спал и смотрел серьезным взглядом в одну точку.

— Доброе утро, — тихо приговорила я и он перевел на меня свои темные глаза.

Его руки заскользили по моей спине и от этой простой ласки на душе стало немного спокойнее. А поводов для беспокойства было очень много…

— Доброе утро, — улыбнулся он уголками губ, в глубине его глаз затаилось нечто такое, что не вызывало у меня и грамма спокойствия.

Разве после такого марафона, какой был этой ночью мужчины не занимаются тем, что спят беспробудным сном и восполняют свои силы? Я прижилась губами к его коже и погладила по мускулистому и плоскому животу, чувствуя, как затвердели мои соски.

— Нина, — произнес он мягким голосом, останавливая движение моих рук. — Сейчас следует оставить тебя в относительном покое, чтобы ты могла восстановиться.

— Я отлично себя чувствую, — выдохнула я.

Меня переполняло счастье и эйфория, что моим первым мужчиной стал, тот, которого я полюбила. И пусть мы были знакомы всего ничего, это не значило ровным счётом ничего. Я просто знала, что это был мой мужчина. И только с ним я смогу пережить весь этот калейдоскоп чувств и приятных ощущений, который он мне вчера подарил.

— Я в этом не сомневаюсь, — усмехнулся он. — Но сегодня я решил, что ты останешься в номере и будешь отдыхать. Если найдешь в себе сил, съездишь к сестре, а мы с Артемом займемся дайвингом, — Антон крепче прижал меня к себе и запечатлел на моей макушке целомудренный поцелуй.

— Но ты ведь хотел поработать? У тебя должны быть переговоры… — вспомнила я.

— Поработать, — вздохнул он. — Переговоры я перенесу и поработаю обязательно, но немного позднее. Я уже всё решил.

Я опустила взгляд на приподнявшуюся простыню на уровне его бедер и меня между ног прошило судорогой: я вспомнила все его прикосновения, ласки, как дрожала, подчиняясь его силе и захотела снова все это почувствовать и пережить. Не понимаю, почему он отказывался от новой близости?

Это я поняла немного поздней, когда поднялась на ноги и отправилась в душ. Между ног сильно тянуло, а сами ноги дрожали так, будто я пробежала марафон. Но наравне с этим я ощущала внутренний подъем — ни с чем не сравнимый, казалось, что мне под силу свернуть любые горы и преодолеть любые препятствия, не говоря уже о каких-то мелких трудностях.

Антон покинул номер спустя полчаса. Он пообещал вернуться с Артёмом ближе к вечеру, и вопреки всякой логике мне стало грустно, что он ушел. Я же решила воспользоваться предоставленным мне шансом отдохнуть и решила немного вздремнуть, а позднее навестить Марину. Кое-как приняв душ, я вернулась в комнату и в этот самый момент в номер постучали. Открыв дверь, я увидела официанта из ресторана, и удивленно перевела взгляд на поднос, который он держал в руках. Завтрак в номер, правда? Как это было принято, что Антон позаботился о такой мелочи…

— Ты влюбилась, — заметила сестра, не спуская с меня глаз.

Я поправила одеяло на её ногах и разгладила на белой простыне несуществующие складки. Изначально я собиралась остаться в номере, но подумав, рассудила, что отдохну в Москве, а сейчас не время пропускать визиты к сестре.

— Я влюбилась, — согласилась с ней, чувствуя, что сейчас не самоё подходящее время и место для подобных откровений, но разве Марина успокоится? Да и к чему скрывать очевидное?

— Неужели он такой достойный? Я говорю не о его деньгах, зная тебя, ты бы на это не повелась. Тогда в чем дело?