— Женька, подъем!

Женя несогласно замычала, завозилась, отворачиваясь к стене. Мама пощекотала ей пятку. Пришлось проснуться. Мама пританцовывая прошлась по комнате, раздвинула шторы и несколькими движениями навела порядок на столе.

— Вставай давай, скотина не кормлена, дети не собраны! — мурлыкала она себе под нос старый радиоджингл.

Женя зевнула.

— Заколка.

— А?

— У тебя платье кораллового цвета. А заколка желтая. Поменяй на красную хотя бы.

— Я тебя умоляю, кого это волнует! — отмахнулась мама, выходя из комнаты.

— И каблуки не забудь!

Вместо ответа щелкнул замок входной двери. Женя еще несколько минут полежала и пошла делать чай.

Ей до сих пор с трудом верилось, что больше не надо учить, решать задачи, переживать. Экзамены позади, и выпускной, и вся нервотрепка! Через несколько дней, в июле, все начнется заново, но пока… Пока она не желает больше об этом думать! Она пила крепкий чай, глядя с балкона в пустой двор. Было бы здорово запрыгать от радости, но сил уже не осталось. Да и чему радоваться? Впереди еще творческий конкурс, и отец до сих пор не простил, что она отказалась идти на факультет управления, где у него «все схвачено». А если она не поступит и туда, куда собралась, он еще больше огорчится.

Она даже вздрогнула, представив его реакцию. Потом сказала себе: «Плевать!» — и включила комп. Фейсбук еще больше расстроил: вся компания весело обсуждала сборы в летний поход. Жене даже не хотелось им ничего советовать. До чего обидно, что лучшие друзья закончили школу в прошлом году или закончат в будущем и поэтому спокойно уезжают из города на целую неделю!

В одном из блогов, в которые Женя регулярно заглядывала, выложили очередную порцию очаровательных картинок эпохи Галантного века. Она не удержалась и набросала на первом попавшемся книжном форзаце изящный силуэт в локонах и летящей длинной юбке, а рядом — еще один, более современный. Фантазия уже искала, какую нужно подобрать ткань и какой выбрать оттенок, какими штрихами придать современной одежде хотя бы намек на изысканность давнего прелестного века. Эти эскизы занимали в ее столе целый ящик, валялись по всей квартире, и мама, когда готовила, часто не глядя клала ложку не в специальную подставку, а на первый попавшийся листок с очередным рисунком. А папа считал женино «увлечение модой» временной блажью, которая не может и не должна помешать ей учиться на престижном факультете. Женя с ним особо и не спорила. Просто подала документы в другой вуз и твердо сказала, что сейчас ее интересует исключительно дизайн. И что вообще жизнь длинная, мама вон до тридцати лет училась, поэтому переживать нечего — она все успеет. Повозмущавшись пару дней, отец замолчал. А мама, как всегда, не сказала ни слова против. Она не мешала Жене жить по-своему. В благодарность за это Женя никогда, ни разу ничем ее не огорчила. Доверие должно быть взаимным — это они обе поняли еще много лет назад.

Вечером, прямо перед ужином, зашли одноклассницы. Родители позвали их к столу. Папе общение с юными девицами доставляло особое удовольствие. «Ну, как поживает ваш высший класс?» — осведомился он. И, слушая ответные смешки, удивлялся: его и это поколение разделяют всего-то двадцать с небольшим лет, и живут они вроде бы в одной стране и на одной улице, — а впечатление, будто с инопланетянами общаешься! Выглядят совсем по-взрослому, а ведут себя как малые дети. Щебечут о чем-то, перебрасываются названиями незнакомых музыкальных групп и фильмов, взрываются внезапными приступами смеха. И еще более удивительно, как Женя преображается, когда рядом ее подруги. Ведь сама такая же — неясно что в голове, то и дело заговаривает на странном языке о не очень понятных вещах, — но стоит появиться рядом другим девушкам, как исчезают ужимки, манеры становятся сдержаннее и даже голос звучит ниже. На своих подруг-ровесниц она посматривает свысока, покровительственно, поэтому, сама того не замечая, в такие минуты становится взрослее их. А когда они уйдут — уткнется «вконтакт», включит дурацкую музыку и будет с ними же часами обсуждать какой-нибудь неизвестный сериал.

Высший выпускной класс 84-й гимназии между тем поживал хорошо. Многие ребята подали документы в московские и питерские вузы, кто-то собрался за рубеж. Катя и Даша о своей дальнейшей судьбе не беспокоились, спасибо родителям. Астаховы тоже могли бы не беспокоиться, если бы Женя сама не смешала все карты. Ну, что теперь об этом говорить… Напившись кофе и рассказав о планах на оставшееся лето, девчонки расцеловались с Женей и распрощались.

— Сборище гламурных идиоток, — проворчал отец, собирая со стола чашки.

Он всегда так говорил, пообщавшись с Дашей и Катей. Иногда Женя в глубине души бывала с ним согласна, но каждый раз старательно обижалась.

— Да ты просто не видел настоящих гламурных идиоток, пап!

— А ты, между прочим, собираешься всю оставшуюся жизнь обшивать таких, как они!

— Нет, ты что, опять?..

— Одно радует, — сбавил он тон, — одеваешься ты и правда лучше. А главное — дешевле!

Женя могла бы рассказать наивному мужчине, чего стоит эта дешевизна. Многочасовые походы по магазинам в поисках тканей и фурнитуры, долгие обсуждения и споры с портнихой, а потом опять поиск аксессуаров, тех мелких деталей, что придают образу завершеность. И сколько ни шей, сколько ни покупай — все равно то и дело оказывается, что надеть нечего!

Если бы Жене сейчас сказали, что совсем скоро эта забота — одна из главных в ее жизни наравне с ЕГЭ и поступлением в вуз — уже завтра станет неактуальной, она бы не поверила. Каждый день лета был у нее расписан заранее. Творческие испытания, несколько минут волнения перед списком принятых на первый курс, отмечание радостного события с родителями и друзьями и, наконец, отдых перед учебой. Ну, или — разочарование, еще одна папина лекция («как это было возможно — подать документы всего в один вуз?!»), и — отдых перед осенью, когда он на год возьмет ее к себе в офис «варить кофе». В любом случае у судьбы практически не осталось места для маневра. Женя уже исчерпала свою долю безумства, решив наперекор всем пойти в институт дизайна и технологий. Теперь, в какую бы сторону ни повернула ее жизнь в ближайший месяц, казалось, что будущее известно минимум на год вперед.

И ничто, ничто в этот вечер 29 июня 2016 года не предвещало беды! В следующие несколько месяцев она раз за разом снова и снова возвращалась к последним июньским дням, пытаясь найти скрытые указания на ту страшную перемену, что случилась 30-го числа. Их не было. Коварная судьба, как правило, любит делать намеки, которые становятся понятны только тогда, когда то, на что они указывают, уже свершилось. Но в случае с Женей ее коварство превзошло все мыслимые пределы: она обошлась вообще безо всяких намеков.

…Суббота, 30 июня. Обычный летний день, теплый и облачный. С утра Женя сбегала на фитнес-аэробику, потом нарисовала еще один эскиз. Ближе к вечеру поболтала в скайпе с новым знакомым. Парень был симпатичный. На завуалированное предложение прогуляться он отчего-то никак не отреагировал — то ли не понял, то ли не испытывал взаимного интереса, решила Женя. Поэтому в семь вечера она пошла гулять с одноклассницами.

— Слушай, — говорила она Кате в кафе, глядя в телевизор, где известная спортсменка рекламировала дезодорант. — У нее же абсолютно нет голоса. Они такие красивые, но чаще всего их переозвучивают профессиональные актрисы, потому что голоса непоставленные.

Кате не было дела до чьих-то голосов.

— Все-таки ты дурочка, Женька. Как можно с такими баллами поступать на дизайнера? Я думала, мы с тобой будем вместе учиться, на нормальном факультете.

— А я хочу…

— Дурочка, — еще раз сказала Катя. — У меня будет хорошая работа, а ты что будешь делать? Платья шить? Ты для этого по три раза в год на олимпиады ездила?