Паук заключил:

— Я не ангел, но и не такой мерзавец, чтобы помогать тебе: возвращайся в Танабэ. Что до тебя, — он взглянул на Глеба, — то с законодержцами я работаю, если нет выбора, а сейчас он есть… Надеюсь, вы помните, где дверь?

Назад Глеб с Дзиро шли молча, и тот был как воду опущен — Глеб понял, что заносчивость его была маской… И что сам он зря потратил время.

Когда выбрались из люка, поднялся ветер; костёр, где жгли мусор, догорал, и пепел кружил в свете фонарей.

— Простите… — позвал вдруг кто-то.

Они разом обернулись. Кошка, она же спиритус, смотрела на них с карниза:

— Когда вы шли к господину Пауку, я слышала ваш разговор.

Глеб кивнул: духи слышат сквозь стены и потолки. А кошка продолжила:

— Вы упомянули Повелителя…

Дзиро вмиг оживился:

— Ты что-то знаешь?!

— Немногое… — дух прошёлся по карнизу. — Сегодня мы ощутили что-то плохое — я и другие спиритусы… Сильный маг прибыл в город — очень сильный… И беспощадный.

— Сильный маг… — проронил Глеб. — Это Повелитель?

— Мы думаем, что да. И нам страшно.

Ветер усилился. Моргая, Глеб смотрел на кошку:

— Вы знаете, кто он?

— Нет, — дух вильнул хвостом, — но я знакома с ёкаями: среди них ходит слух, якобы Повелитель может перевоплощаться и даже менять ауру.

— Чушь, — заявил Дзиро. — Изменить ауру нельзя.

Глеб задумался: вдруг Повелитель может то, чего другие не умеют? С чужой аурой можно прибыть из аномалки в аномалку, как в неволшебке с чужим паспортом. И никто не поймёт, что ты преступник.

— Мы ничего про Повелителя не знаем, — заметил Глеб. — Может, он какой-нибудь уникум?

— Ну да, — буркнул Дзиро. — Превращается, меняет ауру… Он что, способен стать кем угодно?

Спиритус потёрся о раму:

— Даже кем-то из вас. Но ёкаи говорят, у Повелителя есть одна слабость: в чужом обличье он заикается.

Костёр выплюнул искры, и Глеб вздрогнул. Во рту вдруг пересохло.

Не может быть… Это просто совпадение…

— Сильный маг прибыл в город… — он взглянул на кошку. — Когда вы это почувствовали?

— Вечером, — поведал дух. — Когда солнце садилось.

Глеб опустился рядом с люком. Дзиро даже забыл про грубость:

— Ты чего?..

— Хромов… — собственный голос казался Глебу чужим. — Когда солнце садилось, мы прибыли в Спиритлэнд.

Ему было и жарко, и холодно. В животе будто дрались муравьи.

А Дзиро недоумевал:

— Кто такой Хромов?

Глеб не ответил. В один миг — хлёсткий, как удар кнута — он понял то, что следовало понять раньше.

«Грей Тауэр» начинён амулетами; лучший способ попасть туда — пройти через парадный вход… Под видом сбазовца.

— Вот почему я вышел на Шульца… — прошептал Глеб. Дзиро ничего не понимал, но он зачастил: — В Танабэ Кали бросила куртку: она специально её бросила! Даже если бы ты не пустил в неё огнём, она что-нибудь оставила бы! Благодаря куртке я увидел больницу: Дея ещё удивилась, что поисковая магия сработала…

Дзиро совсем растерялся:

— Кто такая Дея? И кто такой Шульц?

Но Глеб не слышал его:

— Мы узнали про шкатулку и алмазы, потому что этого хотел Повелитель! Он сам направил нас к Шульцу… засада в «Грей Тауэре» нужна ему, чтобы попасть туда в обличье сбазовца и забрать третий камень!

Дзиро глянул на «Склеп»:

— Ты рядом с дриадами пыльцой не дышал?

Но Глебу было не до шуток: Дея, Монгол, Вадим Сергеевич — все в опасности!

Он достал зерфон: только бы они ответили!..

Зерфон Деи молчал, у Монгола тоже; Глеб понял, что и Вадим Сергеевич не ответит — просто понял…

И встал:

— Помоги мне.

— Помочь?.. — проронил Дзиро.

— Я врал, что умею примещаться, — Глеб заговорил быстрее, — пожалуйста, примести меня к «Грей Тауэру».

— Сначала объясни…

— Если не приместишь, — перебил Глеб, — мои друзья умрут. Возможно… возможно, они уже мертвы.

Дзиро выдержал его взгляд. Чертыхнулся, вздохнул… И сказал:

— Держись за меня.

Схватившись за его рукав, Глеб взглянул на часы: четверть часа — и ноги откажут. Четверть часа на то, чтобы всех спасти — если ещё не поздно.

Примещения Глеб не почувствовал — впрочем, как и всегда.

Они с Дзиро очутились на газоне перед зданием. Впереди начинались гранитные ступени, ведущие к арке, где пряталась дверь. По бокам от крыльца темнели статуи — два грозных грифона на постаментах.

Подняв глаза, Глеб замер: в «Серой Башне» не было окон.

Она и впрямь была серой, но после заката казалась чёрной. Коробка из-под обуви размером с высотку, стоящая вертикально — вот на что она походила. Домов рядом не было — видимо, запрещалось их строить рядом с хранилищем артефактов; лишь грабы окружали «коробку», как подданные — царя.

За деревьями стояли машины, но Глеб никого там не заметил. Пока Дзиро озирался, он рванул к лестнице:

— Спасибо, что помог!

— Ну уж нет! — Дзиро взбежал с ним по ступеням. — Объясни, в чём дело!

Крыльцо освещал плафон под козырьком. Глеб стукнул в дверь, и та открылась. Дзиро врезался в него:

— Почему она не заперта?

«Потому что систему охраны отключили, — подумал Глеб. — Потому что амулеты не действуют — иначе мы не вошли бы… Потому что Повелитель уже мог убить Дею, Вадима Сергеевича и Монгола».

В глаза ударил свет, после «Склепа» казавшийся ослепительным. С потолка свисали плафоны — круглые, с футбольный мяч. Мраморный пол блестел, как лёд.

Глеб вертел головой: где же охрана?! Вадим Сергеевич сказал, её тут удвоили, но в холле не было ни души.

— Кали что, уже здесь? — догадался Дзиро. — И с ней Повелитель?

— Я уверен, что да, — Глеб проскочил турникет (за охранной стойкой было пусто). — Им нужен третий алмаз для шкатулки.

— Какой шкатулки?

Глеб понял, что придётся всё рассказать.

— У Кали музыкальная шкатулка, возвращающая в прошлое — чтобы она работала, нужны три камня. Два у них с Повелителем уже есть, а третий хранится тут.

Он замолчал: в стене была ниша, а в ней кадка с пальмой. Из-за кадки торчала чья-то нога. Приблизившись, Глеб сглотнул.

А вот и охрана… Точнее, отдельный её представитель.

Мужчина в серой форме скрючился вопросительным знаком. Глеб присел, проверил пульс и заставил себя встать:

— Он жив… Надо вызвать скорую.

Но зерфон не работал. Дзиро достал свой:

— Чья-то магия глушит сигнал…

— Моя, — прозвучало сзади.

Они развернулись — и отлетели, проломив ветки пальмы.

Глеб чуть не отключился от удара о стену; будто пришпиленные к ней, они с Дзиро висели над полом. Ветер — мощный, как при буре — не давал им упасть. Обломки пальмовых веток швыряло в их лица, и, чтобы не лишиться глаз, Глеб закрыл их… но всё же успел увидеть Хромова.

Тот шёл не спеша, вскинув левую руку: ею маг усилил поток воздуха, посылаемый кондиционером. Потом поднял правую; со стены слетел огнетушитель — и врезался в живот Глебу, а затем Дзиро.

— Это чтобы вы вели себя тихо, — сказал Хромов.

Он убрал ветер, Глеб с Дзиро упали. Скорчившись, они не могли даже вдохнуть.

Лицо Хромова пошло складками, будто под кожей ползли жуки. Пиджак с рубашкой обвисли — он худел… И превращался в юношу.

Приподняв голову, Глеб услышал:

— Поздравляю — ты видишь меня настоящего.

На месте Хромова стоял парень лет семнадцати — худой, темноволосый и бледный. Но глаза будто пересадили с чужого лица: ни один подросток так не смотрит.

Так смотрят только старики, причём уставшие от жизни.

Глядя на Глеба, Повелитель сказал:

— Твои друзья на пятнадцатом этаже. Когда оклемаешься, поспеши: они сопротивлялись, пытаясь не дать мне забрать алмаз. Пришлось прибегнуть к некоторым мерам.

Глеб не мог встать и глотал воздух; его пальцы скребли мрамор.