Сердце пропустило один удар:

— Куда?

— Приказом Императора меня включили в состав отряда, сопровождающего посла в Аргон. Вечером я уже буду по дороге в южную провинцию.

Настроение и так было ужасное, а теперь оно просто устремилось к нулю.

— А это опасно?

— Скорее скучно и утомительно долго. Насколько я знаю аргонцев, они будут торговаться из-за каждой мелочи. Но я не могу отказаться, ты же понимаешь?

— Понимаю. А сколько тебя не будет?

— Вот этого я не знаю. Вряд ли дело ограничиться парой дней. Так что я пришел попрощаться. И пока меня не будет, не вздумай влезать в сомнительные предприятия.

— Я постараюсь, — голос сбился на шепот. Ну почему сразу столько огорчений и разочарований?

Корвейн взял мое лицо в ладони и медленно прикоснулся губами к моим губам:

— Рони, я вернусь и мы что-нибудь придумаем с твоей магией. Возможно, я узнаю, как от неё можно избавиться.

Я почти не понимала смысл его слов, его губы и дыхание — вот что сейчас существовало для меня.

И все-таки я решила отправиться в Польен. Как ни были сладки слова Корвейна, как ни ласкало слух его "мы", а все-таки слова остаются лишь словами. Не то чтобы я не доверяла Корвейну. Он, скорее всего, и сам верил в то, что говорил. Однако трезвый взгляд со стороны увидел то, что мне, влюбленной, видеть не хотелось. Во-первых, появление Илай и её взаимоотношения с Корвейном наводили на определенные размышления. Они отправляются в Аргон и, судя по поведению этой девицы, у неё на мага есть свои определенные планы. А реакция Корвейна говорит о том, что он как бы и не против. По крайней мере мне показалось именно так. А во-вторых, с чего бы вдруг высокородному магу принимать всерьез простолюдинку? А в-третьих, и это, наверное, главная причина — я не хотела быть всего лишь эпизодом в жизни Корвейна. Раз уж наши отношения в любом случае ни к чему не приведут, зачем понапрасну терзать себя?

Я ни словом не обмолвилась о том, что есть еще и Польен, в который так настойчиво звал меня Сафран. Но когда Корвейн покинул территорию Института, отправилась к Главному Целителю Империи.

Польен меня и восхитил и напугал одновременно. Близость столицы, роскошь на каждом углу и магия в самых разных своих проявлениях. В отличие от Торона, студенты Польена не были ограничены в своих передвижениях границами студгородка. Рядом с Институтом Магии Целительства, в котором проходили начальное обучение и ментальные маги, располагалось великое множество развлекательных заведений, нацеленных именно на студентов. Институт в Польене был одним из самых престижных ВУЗов Империи и контингент здесь был несколько иной, чем в Тороне. Сплошные маги, высокородные через одного. Понятное дело, что сама я сюда никогда бы не смогла поступить.

Удивительно, как быстро и как кардинально меняются люди. Из эдакой тихони Эжен вдруг стала чуть ли не местной достопримечательностью. Её необычайно высокий уровень магии привлекал к ней много внимания и блондинка менялась на глазах. Новые подруги, новые замашки и взгляды. Свободное время Эжен проводила в городе, где так много всего интересного. Мне приходилось периодически напоминать ей об учебе. Казалось, что блондинка просто ослеплена новыми впечатлениями.

А вот кто совсем не изменился — это Улька. Она встретила меня громким визгом и поцелуями. Первое время она везде ходила со мной и объясняла что к чему. Благодаря ей, мы с Эжен быстро освоились и уже не напоминали двух запуганных провинциалок.

Больше всего меня волновала разница в учебной программе. Но все оказалось не так уж и страшно. Первый курс практически ничем не отличался. Единственное что изменилось — это практика. У каждого студента на факультете ментальной магии была индивидуальная программа практических занятий. В зависимости от уровня магии. Мне было проще всего. У меня практика была самая примитивная — я училась чувствовать магию. Моим наставником, а точнее наставницей стала уже немолодая магесса Ирма Лано. У нас с ней как-то сразу не заладились отношения. Взаимная антипатия — по-другому и не скажешь. Она не понимала, как это можно не чувствовать магию. А я не понимала, что я должна чувствовать, если мне отказываются подробно это объяснить. Но все-таки определенного прогресса я добилась. Спустя несколько занятий, я смогла высечь слабые бледно-розовые искорки с кончиком пальцев. На этом все и закончилось.

Только очутившись в Польене, я поняла, в какой информационной изоляции живут студенты Торона. У нас, конечно, была библиотека и печатные издания регулярно приходили, но это были по большей части или специализированные издания для целителей или местные газеты Торона. А в Польене на каждом углу можно было приобрести дюжину самых разных изданий и быть в курсе последних столичных сплетен. Так я и узнала, что, оказывается, Алиан все-таки добился чего хотел — о нем писали все газеты, в том числе и столичные. Об эксперименте ходили всякие слухи, вплоть до нелепостей, но каждая статья заканчивалась одинаково — порицанием и напоминанием как опасен и бесчеловечен проделанный опыт. Имя испытуемого, то есть мое, не упоминалось, но я была уверена, что это всего лишь вопрос времени. И на это были свои причины.

В Институте моя личность никого не заинтересовала — какая-то провинциалка, с минимальным уровнем магии, да еще и без вышивки на манжетах. Определенно, полукровка. Но спустя пару недель я заметила перешептывания и переглядывания за моей спиной. В принципе, мои однокурсницы вели себя в рамках. Но некоторые заносчивые старшекурсницы не могли держать язык за зубами. И пару раз, проходя по коридору Института, слышала злорадное хихиканье: "экспериментальный образец". Улька сразу меня предупредила, чтобы я не вздумала связываться с этими девицами. Они известные провокаторы и зачинщицы, но их родители высокородные столичные маги и на их проделки закрывают глаза.

А еще в газетах писали о переговорах с Аргоном. Все ждали, чем же закончатся переговоры, но никто ничего конкретного сказать не мог. С замиранием сердца я читала последние новости об Аргоне, боясь лишь одного — войны. Кто знает этих аргонцев. Я вот совсем не была уверена, что Корвейн в безопасности.

Но самое ужасное, что случилось в Польене — это моя встреча с семьей. И отец и Лани удивились, когда на перроне Польена я встретила их. Сказав, что все им объясню потом, я вместе с ними отправилась в больницу, в которой уже ждали нас. Пока маму оформляли и осматривали, отец хранил суровое молчание, а сестра бросала на меня недоуменные взгляды. Отец с Лани разместились в пансионате при больнице, планируя пробыть в Польене один день. Там-то я и рассказала всю историю своих злоключений от участия в эксперименте до пробуждения магии.

Лани слушала меня с широко распахнутыми глазами, а отец при первых моих словах повернулся спиной и слушал, смотря в окно. Я прекрасно знала, что реакция отца будет ужасной, но все равно была не готова. Лучше бы он наорал на меня, обозвал. А он просто сказал, что я вся в матушку, такая же дурная. И чтобы я не смела показываться ему на глаза.

Лани восприняла все гораздо спокойнее. Когда я вышла из пансионата, она догнала меня и крепко обняла. На прощание сунула мне все деньги, что были у неё с собой, мотивируя тем, что мне нужнее. Отец если уж на кого обижался, то надолго.

Именно по этой причине мне пришлось искать подработку. В Польене была масса возможностей для студентов. Недалеко от Института располагалась лавка артефактов. Там я и стала подрабатывать, исполняя все, что ни скажет владелица этой лавочки. Платили немного, но я и этому была рада. Неизвестно сколько еще продлится моя опала, а тянуть деньги из сестры я не хотела.

Примерно через месяц после нашего с Эжен перевода в Польен всю Империю облетела прекрасная новость — переговоры с Аргоном увенчались успехом. Мир восстановлен. В честь такого события в нашем Институте были устроены небольшие каникулы. На целую неделю студенты были освобождены от занятий. Некоторые студенты воспользовались праздником, чтобы съездить домой, но большинство все-таки осталось. Но мне безделье не грозило. Все лавки и салоны работали в усиленном режиме, ведь всем известно, что в праздничные дни люди охотнее расстаются с содержимым своего кошелька.