— Да что ты, Настюш? — неожиданно смутился прогрессор. — В интернатах не так плохо, как тебе в детстве рассказывали. Лучшие учителя, отличные электронные программы развития. Курс на разностороннее развитие каждой личности. И вообще, ты хоть знаешь, что система интернатского воспитания детей в свое время спасла человечество?

— Так уж и спасла.

— Значит, не знаешь. И про казус Ирмы не слышала? Ну у вас там, в изоляции, и историю преподают… Где-то в конце прошлого века, чтобы ты знала, выросли дети, воспитанные родителями-одиночками, всякие эко-детки, воспитанные в однополых браках. Наши с тобой предки, возмущенные царившей безнравственностью, решили изолировать себя от общества. И собственно в обществе процент психических отклонений стал настолько велик, что его даже объявили нормой, но ситуацию это не спасло. Весь мир вяло решал, как же человечеству выжить. А в это время единственная дочка одного богатого чувака решила стать мужчиной. Сам чувак ей не препятствовал, хотел сыночка, наверное. И оба сдуру поверили рекламе. Это самое удивительное, вроде чувак воротилой был, знал же, как деньги делаются. И все равно рекламе поверил. Может, фантастических романов перечитал, не знаю. Конечно, они подписывали информированное согласие, над которым справедливо стебается король Остарии. Но сама знаешь, согласие там есть, а информированности ноль. Реально, им ничего не рассказали ни про отторжение тканей, ни про гормональный дисбаланс, ни про другие такие «мелочи». Короче, Ирма мужиком не стала, естественно, но и женщиной перестала быть. Слишком много отрезали. Практическая инвалидность. Ее вытягивали по разным, самым дорогим больницам, препараты новейшие дорогущие, пересадки за пересадками… Она, короче, покончила с собой. И вот прозревший папаша этой Ирмы, как выяснилось, любивший дочку, бросил все свое немалое состояние на реформы образования. С этого и возникла система интернатского воспитания детей. Их больше не доверяли ни родителям-одиночкам, ни однополым родителям. Все воспитание взяли на себя профессиональные воспитатели в государственных интернатах. А после введения электронных программ воспитания, интернатское образование стало дешевле, вполне доступным любому правительству. Исключение было сделано только для адекватных традиционных семей с одним отцом и матерью, потому что из таких семей, как правило, выходят дети без грубых психических отклонений. Поэтому Изолированные территории семейная реформа особо и не затронула. А со временем, когда стало ясно, что решение оказалось правильным, даже те, кто сначала сопротивлялись, согласились перейти на интернатскую систему воспитания детей. Ну и что же тут плохого? Человечество очень даже достойно вышло из кризиса, да и еще из какого!

— Плохо то, — упрямо ответила Настя, — что теперь эти интернатские воспитанники считают себя первым сортом, а нас — недоразвитым и отсталым элементом.

— Но это естественно, — усмехнулся Айвен. — Кого больше, те и диктуют условия. И тему закрыли. Реально уже рассвело.

— Да, рассвело, — тихо сказала Диана, оглядываясь.

Солнечные лучи коснулись дворика, заросшего вьющейся цветущей глицинией, вспыхнули в розовых и лиловых соцветиях, пестрым ковром украсивших высокие и глухие стены.

— Здесь действительно поместится несколько грузовых флаеров, вы правы, дон Гай, — вежливо добавила она. Принц изящно поклонился в ответ.

— Нам с Айвеном потребуются кони и проводники в графство Грамейра. Нужно до следующей ночи разобраться в происходящем и найти уже там площадку для посадки флаеров. Настя, вы с Фенеллой пока останетесь здесь, будете на связи.

Настя вскинулась, но возразить не успела.

— Не спорь, Настюш, позже ты присоединишься к нам. Дон Гай, наверняка найдет проводников и для тебя.

— А как же я? — обиженно протянула Фенелла.

— Ваше высочество, — сухо ответила эмиссар прогрессоров. — Мы все трое в течение полугода чумой не заразимся. А вот вы заразитесь скорее всего в случае бубонной чумы и заразитесь наверняка в случае чумы легочной. Тогда король нам всем головы оторвет голыми руками. Поэтому вы останетесь в Альнарде для связи с Вальямаресом. Если ваше прибытие — это не блажь, а желание помочь людям.

Фенелла промолчала.

— Через несколько минут у вас будут проводники и кони, — на вполне приличном языке прогрессоров сказал наместник Альнарда. И тихо добавил на том же языке, обращаясь к Насте. — Когда наступит время, я лично проверю надежность вашего проводника. Пока вы находитесь под моей защитой, вам не понадобятся боевые искусства.

Настя покраснела и опустила длинные черные ресницы.

Пограничный Альнард — ворота в Остарию — располагался на горном отроге. Дорога из цитадели, куда утром опустился флаер, плавно вела вниз мимо невысоких стен из желтоватого песчаника, увитых виноградными лозами и плетями цветущей глицинии, образующими пышные навесы зелени и лиловых соцветий над узкими улочками. Там, где отрадной тени не было, жаркий воздух опалял кожу. В отличие от Вальямареса, в Альнарде ветер с моря климат не смягчал. Золотистые стены простых домов, казалось, горели в лучах солнца, ослепительно сверкали мраморные стены домов побогаче. Узкие улочки перетекали друг в друга, места переходов украшали уличные стрельчатые арки обычного здесь золотистого цвета. Часто приходилось спускаться по ступенькам. На центральных, более широких улицах и на площадях города фасады домов были украшены причудливой резьбой по камню, бронзовые украшения сверкали, как золотые. А настоящие золотые часы на доме городского совета и золотые статуи в нишах мраморных стен дворца наместника на центральной площади слепили глаза своим сиянием.

Фенелла подошла к краю городской площади, огражденной невысокими перилами, и посмотрела вниз. Город стоял на высоком скалистом основании, глубоко вниз уходила отвесная слоистая серо-желтая стена, проросшая по трещинам мелкой пинией и можжевельником, ракитником и тимьяном. В основании скалистого отрога виднелась поперечная мощная серая стена с башнями, перегораживающая Альнардское ущелье. Последний год, с момента назначения дона Гая наместником, торговые караваны были вынуждены проходить сквозь ворота в стене. После уплаты пошлины в казну Остарии, разумеется. И это никак не могло нравиться купцам из соседнего Борифата, например. Но деваться им было некуда. Борифат надежно отделялся от Остарии высоким горным хребтом Эскариман на севере и не менее высокими Гримальскими горами на юге. Торговые караваны могли пройти только через теперь хорошо защищенное Альнардское ущелье.

Сейчас ворота в стене были закрыты, над ними зловеще реял черный флаг. Чума свила гнездо совсем рядом с Альнардом, в соседнем графстве Грамейра, располагавшемся чуть южнее ущелья.

Фенелла бросила взгляд на часы на доме городского совета и легко переместилась поближе к дворику, выделенному наместником прогрессорам. Прямо в дворик она перемещаться опасалась, уж слишком подозрительно оглядывала ее Настя.

— Чума подтвердилась, — мрачно сказала девушка, изучая показания одного из приборов, которые прогрессоры вытащили из флаера и устроили в тени под навесным тентом. — Причем самый страшный ее вариант — легочная чума. Это значит, если ты еще не в курсе, что больные люди заразны сами по себе, даже если на них нет блох. И если такую чуму не лечить, зараженные люди умирают всегда. Исключений нет.

Фенелла молчала. Настя оторвала взгляд от экрана и внимательно посмотрела на нее.

— Если ты не передумала помогать, нужно сделать так, чтобы ты не заболела сама. Ты вдохнешь почти убитый возбудитель чумы, чтобы твой организм выработал противоядие. Тогда тебе не будет настолько страшна реальная чумная палочка. Это называется «вакцинация». Согласна?

— Да.

— Хорошо. Сейчас подготовлю, — Настя чуть помедлила, а потом, как бы невзначай спросила. — Можно взять у тебя кровь?

— Да, — снова ответила Фенелла, не понимая, почему так напряжена землянка.