— Пойдемте, дон Сид, — тихо сказал дон Цезар, подчиняясь невысказанному вслух приказу своего повелителя. — Я обязан довести вас до выхода из дворца.

— Это совсем необязательно, — решительно вмешался владыка, оказавшись рядом с непризнанным мужем Фенеллы. — Мой сын поможет мне, добраться до моих покоев. Что-то я совсем ослабел. Я обопрусь на ваше крепкое плечо, молодой человек, хорошо?

— Сынок, где твой учитель? — негромкий женский голос улетел ввысь, затерялся под высокими сводами зала. Аккуратная пожилая сеньора, с трудом удерживающая корзинку со съестными продуктами, ласково смотрела на одного из старших учеников Айвена Рудича.

— Вот-вот подойдет, матушка, — вежливо ответил долговязый парень в льняной рубашке и штанах, с такой же, льняной шапочкой на голове — в форменной одежде медиков прогрессорской больницы. Фенелла, пришедшая в больницу совместно с эмиссаром прогрессоров, задала вопрос на ту же тему несколькими минутами раньше и теперь молча наблюдала за остарийцами, сидя в глубине приемного покоя, созданного из одного из залов бывшего столичного особняка.

Дверь в пластиковой перегородке, имитирующей светлый мрамор, открылась, и к посетителям вышел главный врач больницы и теперь уже также ректор медицинской академии при ней, прогрессор Айвен Рудич, такой же высокий, худощавый, темноволосый и сероглазый, как и большинство остарийцев. Пожилая сеньора устремилась к нему, с трудом удерживая в руках тяжеленную корзину. Айвен, чуть нахмурившись, одним взглядом дал ученику нужное указание. Тот бросился поддержать старушкину ношу.

— Сеньор Айвен, я пришла вас поблагодарить за спасение внучки, — со сдержанным достоинством произнесла посетительница. — Она уже бегает, уж и забыла, как умирала. Век буду за вас молиться, детям и внукам завещаю. Уж очень прикипела я сердцем-то к ней. Вот вам принесла из того, что у нас есть, молочко, творожок, яички… Не побрезгуйте малым даром.

— Сеньора, я рад, что вашу любимицу удалось вытянуть, — искренне ответил прогрессор. — Возьми, отнеси в столовую, — это уже ученику.

Но сеньора, видимо, была наслышана, что учитель Айвен никогда не ест сам в студенческой столовой.

— Сеньор Айвен, очень вас прошу, — умоляюще протянула она, не отпуская до конца свою корзинку в цепкие руки ученика, вожделенно изучающего ее содержимое, — отведайте и сами молочка, не побрезгайте.

Айвен дернулся. Как и всякий нормальный прогрессор, он никогда не ел местную еду, если она не прошла хотя бы термическую обработку. Да и термически обработанную еду он ел только в крайнем случае, а в основном питался из пластиковых стерильных контейнеров. А тут — молочко…

Прогрессор бросил быстрый взгляд на упорную сеньору в чистеньком чепчике, полностью закрывающем волосы, прикрытом аккуратным наголовным покрывалом, на ее морщинистые, тщательно вымытые руки и еле слышно, сдержанно вздохнул. Отказать женщине он не мог. Это было бы оскорблением. Она откинула льняную салфетку с вышивкой с корзинки, которую крепко держал в руках ученик Айвена.

— Вот попробуйте, сеньор, топленое. Сама для вас готовила. Ни дочери, ни снохам не доверила.

Кувшинчик был даже не закрыт. Айвен напрягся, но промолчал. Фенелла, снедаемая любопытством, встала и подошла поближе. «Неужели выпьет?»

Пожилая сеньора, со счастливым видом вручившая прогрессору кружечку с молочком, кажется, никогда не узнает, что выпить это молочко ему было куда тяжелее, чем спасти жизнь ее любимой внучке. Но он выпил все до конца, выпил и даже улыбнулся.

— Ничего вкуснее я не пробовал.

Посетительница просияла от счастья. Ученик, пожирая глазами содержимое корзинки, унес ее на кухню госпиталя.

— Благодарю вас еще и от имени моих учеников. Этим оболтусам постоянно хочется есть. Растущие организмы…

Через несколько минут, проводив счастливую посетительницу до выхода, Айвен подошел к Фенелле с Дианой.

— Что еще случилось за тот единственный день, который ты находишься в Вальямаресе? — поинтересовался он, отметив сосредоточенный вид эмиссара.

— Айвен, на ваших учеников поступила жалоба вчера вечером от алькальдов, — осторожно начала Диана. Прогрессор мгновенно вспыхнул, взгляд его стал колючим. — Они воруют хлеб из пекарни.

— Парни, между прочим, учатся с утра и до ночи, еще практику проходят. Да и вся бытовуха на них, — раздраженно ответил ректор академии. — Понятно, жрать хочется.

Диана вскинула руки ладонями вверх.

— Я не нападаю на твоих учеников, Айвен. Но проблему нужно решить.

Айвен сразу сник и прислонился к колонне.

— Кто именно тырит хлеб, засекли?

— Нет.

— Понимаешь ли, Диана, я набираю учеников по способностям, без учета социального статуса. Большинство, конечно, из горожан со средним достатком, но есть несколько ребят практически с улицы. А есть парни — младшие сыновья обедневших рыцарских родов; те умрут, но не возьмут ничего чужого. Я не могу обсудить имеющееся воровство со всеми. Одни будут оскорблены, другие замкнутся в себе. Понимаешь?

— Понимаю, — тихо ответила Диана, опустив глаза. — Понимаю и вижу несколько способов решения. Первое, ты уверен, Айвен, что все твои ученики едят в столовой столько, сколько им нужно с учетом их тяжелой нагрузки?

Прогрессор вздохнул. Он этого не знал, потому что никогда не ел сам в студенческой столовой.

— А молочко оказалось ничего себе, — вроде бы не к месту произнес он.

— Айвен, твоя программа приоритетная. Финансирование и со стороны Земли и со стороны правительства Остарии, но не важно. Важно знать, почему при этом ученикам не хватает хлеба?

— Не уверен, что им не хватает. Могут тырить и по привычке и для прикола. Для куражу, как они говорят.

— Да… У меня нет слов.

— Правда жизни, Диана. Зато у парней глаз орлиный. Отличными будут врачами, когда вырастут.

— Если их прямо сейчас не посадят, — мрачно сказала Фенелла. — Главный алькальд выглядел суровым и был настроен решительно действовать. А он совсем не доверяет прогрессорам.

— Все! Ногами забили девчонки, — пробурчал Айвен. — Придется наступить на горло самому себе и ходить жрать вместе с парнями. Только этого мне и не доставало при моей загрузке-то. И когда, наконец, помощники подрастут?!

— Фенелла, у меня к тебе личная просьба, — снова заговорила Диана, посмотрев девушке в глаза. — Можно, я просмотрю отчетные книги, касающиеся финансирования с остарийской стороны. В том, что все средства, выделяемые нашим центром, доходят до адресата, я уверена. А вот уверена ли ты в средствах, выделяемых королевской казной?

Фенелла легкомысленно пожала плечами. С подсчетом денег у нее всегда были сложности.

— Хорошо, просмотри.

— И еще. Возле упомянутых алькальдом булочных неплохо бы поставить видеокамеры, — нерешительно продолжила эмиссар.

Айвен одобрительно кивнул. Диана снова посмотрела в глаза Фенелле.

— Будет ли у меня разрешение короля на установку камер в городе?

— Будет, — вздохнула Фенелла, понимая, что ее подруге не хочется лишний раз вступать в общение с королем. — Я поговорю с Боэландом. Можете уже ставить.

— Ну если это все, то я пошел. У меня лекция через несколько минут, — бодро сказал Айвен и с чувством продолжил. — Как все-таки классно, когда ты не оказываешь серию услуг по определенным тарифам, а реально лечишь! Вот она умирала, и вот — ходит здоровой. У нее вся жизнь впереди. Реально, никаких денег не надо. Почище любого наркотика ощущение. Ладно, до связи, девчонки.

— Пойдем, Диана, покажу тебе отчетные книги, — сказала Фенелла, после того, как Айвен скрылся за перегородкой. — А потом мое высочество пойдет обходить болящих в этом госпитале. Интересно, где сейчас мои фрейлины с подношениями и утешениями?

— Может, в середине дня встретимся в бассейне? — не глядя, будто бы между делом поинтересовалась прогрессор.

Фенелла согласилась. Светлый и просторный бассейн прогрессоров был куда приятнее обычных купален. Но главным было то, что там можно было нормально поговорить. Прежде чем зайти в воду, Диана снимала с себя все миникамеры, и подруги могли говорить обо всем, что их волновало, не опасаясь, что их слова попадут на исследование прогрессорским аналитикам.