— Знаешь, это только начало, — наконец произнесла Колесова. — Дальше будет хуже. На третьем курсе режиссуру преподают американцы. Есть курс истории кинематографа. Там тоже иностранцы. Да и мисс Бергер спуску не даст, она леди железная.

— Буду переводиться, — обреченно вздохнула Марина.

— Не вздумай. Что-нибудь сообразим, — Надя машинально взяла с тарелки кусочек каперса и отправила его в рот. — Есть одна идея. Может, и хорошо, что Муратовская компания вернулась. Один из них, по крайней мере, в учебе относительно адекватный. И он у меня в долгу.

— Кто?

— Вадим. Вечером с ним поговорю. Мне все равно у него отчет по практике забрать надо. Ты, кстати, в каком блоке живешь?

— В четыреста одиннадцатом.

— Супер! Я в четыреста двадцатом. Почти соседи. Значит, так. С экономикой поможет Вадим. Он долбанутый перфекционист: хранит лекции за все курсы, всё набирает и распечатывает. «Введение в экономику» у него точно есть. Переведешь и вызубришь. А потом… нет, лучше прямо сегодня начинай зубрить английский, иначе здесь не выживешь. На репетитора деньги есть? Тогда придется долбиться самостоятельно. Сейчас в интернете куча всяких сайтов и подкастов. Можешь взять мою карточку, по ней работать в сети в библиотеке, у меня там сто часов оплачено. Я тоже помогу, чем смогу.

— Вау! Спасибо!

— Подожди меня благодарить. Поверь мне, скоро взвоешь. Сама знаю, в десятом классе язык запустила, потом так пахала! Забыла, что такое отдых и развлечения! Ничего, зато на первом курсе за все оттянулась! Сок будешь?

Марина и Надя еще немного поболтали за стаканом сока, и Марина не скрывала, как рада была завести такое знакомство. Их разговор прервало появление того самого черноволосого и черноглазого парня, что так едко ухмылялся Наде за столиком. Парень подошел и резко наклонился над Колесовой со спины, почти коснувшись ее шеи губами и дурашливо заглядывая в складки блузки. Марина растерялась и не успела предупредить новую знакомую — слишком стремительно приблизился лохматый хулиган.

— Ва! — взвизгнула Надя, прижимая руки к груди. — Муратов! Охренел?! Я так заикой останусь!

Парень поднес к Надиному лицу ладонь, раскрыл ее и чем-то звякнул. С его пальцев свисала флэшка с серебристым брелоком в виде скорпиона.

— Что за прикол?! — рявкнула Надя. — Нормально нельзя было отдать?!

Колесова гневно зашипела, схватила флэшку одной рукой и оттолкнула голову парня другой. Муратов не смутился, тряхнул волосами, мельком глянул на Марину и, так и не произнося ни слова, отвернулся и двинулся прочь.

— Господи! — воскликнула Марина. — Какой страшный!

Наверное, воскликнула слишком громко, потому что Муратов резко остановился, обернулся и посмотрел прямо не нее долгим взглядом из-под тяжелых век. Марина первой опустила глаза. Когда она подняла взгляд, Муратов уже был далеко. Он шел к столику, сунув руки в карманы джинсов, а она несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь выровнять дыхание.

— Да, жуткий тип, — согласилась Надя, рассматривая необычный брелок. — И в чем я перед Богом провинилась? Попала бы в пятую группу, там одни ботаны.

Посёлок Лесенки, июль 2017 года

Дойти до кровати Боря все же смог почти самостоятельно. Разодранная на плече футболка была мокрой, и Марина, попав под ворот пальцами, в последний момент не удержала массажиста за руку липкими от крови ладонями. Тот повалился из ее рук на постель и со стоном перевернулся на левый бок. Схватил Марину за локоть:

— Свет не включай… видно… со стоянки…

— Очумел совсем?

— Не вздумай! Ранку обработать… сумеешь?

— Что?! Ранку?! Пластырь тебе что ли налепить? Ваточку приложить? Ты весь в крови! Я в «скорую» звоню! Телефон, где мой телефон?!

Марина нащупала упавшую под столик трубку, включила на телефоне фонарь-подсветку, навела его на плечо раненого и ахнула: на месте татуировки, шаманского пера, было кровавое месиво, словно кто-то хотел срезать рисунок, с особой жестокостью, вместе с кусками плоти. О смысле татуировки Боря когда-то рассказывал, значение ее было сложным, мистическим, но в Бориных устах неизбежно свелось к пошловато-эротическому.

— Что там? — спросил массажист, поднимая голову и выворачивая шею.

От его движения рана запульсировала, вспузырилась кровью и сукровицей. Марина сглотнула.

— Боже, здесь еще один порез, синяки…!

— Пару раз дали по ребрам, морде и почкам, ничего страшного. Я же врач, знаю…

— А я — нет! Я в «скорую»….

Борис здоровой рукой схватил её за запястье и с силой пригнул к кровати. Марина вскрикнула, выпустила телефон, он упал на подушку, мигнув экраном.

— Прости. Не надо. Не звони. В окно…. Выгляни.

Зло зашипев, она подошла к окну, разминая ноющую руку. На стоянке перед профилакторием под мотающимися на ветру липами стоял черный джип с непроницаемыми стеклами. Разглядеть, кто внутри, было невозможно. Поглядывая на машину, Марина наклонилась к тумбочке, отыскивая в свете уличного фонаря коробку-аптечку.

— Дошло? Насколько я понимаю этих ребят, они будут ждать. Куда я побежал, они видели, в какую комнату вошел, не знают. Если приедет скорая, мне крышка, — заговорил массажист, с трудом шевеля распухшими губами. — Мне крышка тогда и здесь, и в любой больнице.

— Ты денег им должен?

Борис фыркнул и неожиданно застонал, уткнувшись в подушку и по-детски жалуясь:

— Щиплет…жжет…адски просто…

— Терпи, — Марина с садистским удовольствием лила перекись на рану, в голове прыгали тревожные мысли. В какую историю втравил ее приятель? Чем ей это грозит?

Смыв кровь, она рассмотрела порезы.

— Даже я могу тебе сказать, что здесь нужно шить, — сообщила она.

— Зеркало есть? Подержи, посвети, — Боря снова вывернул шею, вздохнул. — Ты прав, мой верный Маринкин, повелитель дельфинов. Хорошая новость — сегодня я не помру. Плохая — тебе нужно будет кое-что для меня сделать.

Марину чуть не снесло ветром с бетонного парапета, на который она вылезла из окна душевой. Зато здесь можно было пробежать, не привлекая внимания гостей на джипах. Даже дурак сообразит: если сразу после того, как раненый вошел в здание, а через полчаса из него вылетела лохматая взволнованная девица, жертва послала за помощью.

С парапета Марина спрыгнула в траву, пригнувшись, перебежала открытое пространство до тропинки, уходящей в ельник, и понеслась между деревьев, цепляясь волосами за ветки и проклиная свою забывчивость, из-за которой оставила на крючке в прихожей шляпу. Ветер даже сюда доносил солоноватые брызги, на небе, закрывая луну, клубились дождевые облака. Марина перешла на шаг, прислушиваясь: у обрыва справа был каменистый пляжик, «дикари» ставили там палатки и ночами бренчали на гитарах, светя в темноте кострами. Но ветер, видно, разогнал отдыхающих, позади тоже никого не было.

Минут десять постояв у входа на Каталку, Марина убедилась, что на месте драки никто из напавших на массажиста не дежурил. На берегу даже стоять было сложно. Море бушевало, скрипели контейнеры, на одном с грохотом бился о стену сорванный кусок обшивки. Непонятно было, то ли море кидает на берег воду, то ли начинается дождь. Чертыхаясь, она боком спустилась к лиману сразу за массажным вагончиком, принялась шарить в кустах полыни, светя телефоном, нашла Борин мобильный именно там, куда он выбросил его перед нападением, нажала на кнопку, молясь, чтобы телефон не пострадал от удара, в списке контактов нашла нужное имя и позвонила. Номер не отвечал. Борис предупредил, что его знакомый, врач, рано отключает мобильный, поскольку не любит поздние звонки.

— Такси, такси, — бормотала Марина, листая приложения на своей трубке.

Она нашла значок с желтой эмблемкой и шашечками, мокрыми пальцами с трудом вбила адрес — въезд в пляжную зону. Пришла эсэмэска. Служба требовала надбавку в десять процентов за погодные условия. Да, да, она согласна, только довезите. Приложение показало стоимость и расстояние. По счастью, дом врача был не в самом Мергелевске, а в пригороде, иначе поездка туда и обратно заняла бы полночи.