Ярник таскается на все наши репетиции. «Атос» для меня парень-загадка. Пыталась поговорить о нём с Надей. Но у неё сейчас жуткая запарка с эскизами, и зачёты-то никто не отменял. У меня, кстати, тоже. Одно радует: преподы обещают много «автоматов».

У Муратова, оказывается, хороший голос, не сильный, но бархатистый такой тенорок. Он показушник редкостный: целое шоу со своим «спрячь во тьме любовь мою» устроил. Наши хористки в очередном обмороке, Вера Алексеевна и Анида Батистовна в восторге. Мне вот интересно: если бы Ренат был обычным студентом, без крутой машины, денег и связей, стипендиатом, например, наши девчонки стали бы его на заставки в телефоны ставить? Даже с голоском его, глазами и длинными ногами?

24 октября.

Я рано радовалась, что всё уже устаканилось. Во-первых, мне напишут дополнительное ариозо под моё меццо с хором в современной аранжировке и ещё одну арию, где я опять взываю к судьбе: короче, не хочу выходить замуж за старпёра, а хочу за Муратова. Я в депрессии. Анида Батистовна вцепилась, как клещ, и хочет перевести на меня все стрелки. Получается, я опять всех вытягиваю, как на эстрадках в Гоголево. Во-вторых, у нас с Муратовым — отдельный танец, это когда все гости собираются поздравить Дона Педро с грядущей свадьбой, а тут мы такие, влюбленные, кружимся на фоне застывших на заднем плане фигур. Хореограф Нинель знает своё дело. Мы для неё как глина для скульптора. Всё это красиво, очень. Я уже вижу, как все эти кусочки, на которые порезали буффонаду, встанут на свои места. В центр вышла история Леоноры и Карлоса. Вынуждена признать, получается очень мило. Я готова терпеть даже Муратова ради финального результата, лишь бы не завалить свою партию.

А, вспомнила: у Ники появился второй фингал, меньше, аккуратнее, но тоже симпатичный!

25 октября.

С партией пока всё нормально. Люде тяжело, у неё был в музыкалке только эстрадный вокал, я с ней с удовольствием поменялась бы, но уже поздно. Тем более, роль у неё более комичная, ей подходит. Свою арию в первом действии я исполняю в модерато, в отличие от оригинала. Анида Батистовна посчитала, что так выразительнее. Леонора выходит из дома в полумаске, бредёт по улице, закутавшись в плащ, уличный музыкант (Стас) подыгрывает ей на гитаре, её окружают уличные танцоры (наш университетский коллективчик «Звёздный дождь»), и она жалуется им: «пусть я умру, но твёрдой буду, я мечты свои забуду, в душе любовь я затаю…».

Мы сделали три прогона, потому что я два раза сбилась. Кажется, меня сглазил Муратов: уселся в первый ряд и сидел, хотя у него сегодня прогонов не было. А что ему? Ужин, небось, готовить не надо, пойдёт в свой «Кактус», там кормят хорошо. А я обед в столовке пропустила из-за репетиции и купить ничего не успела. К Наде пойти стыдно, она и так меня всегда кормит, магазины уже закрыты. Сижу, грызу сухарики, чай — без сахара.

О! Ура! Банку сгущенки и сливочное печенье нашла на балконе, в шкафчике! Наверное, мама положила в последний приезд, а сказать забыла. Печенье дорогое, в красивой банке, с кроликом Питером на крышке. Маме, скорее всего, клиентки подарили. Я уже полбанки съела, остальное Наде отнесу. Жизнь налаживается!

26 октября

Я так и знала! Ники свалил из проекта! Принёс Вере Алексеевне справку о болезни. Тарас Семёнович уговаривает Вадима петь Дона Рамиро. Все в сомнении, Вадим тоже. Но у Ярника есть общее представление о пьесе. И приятный голос. Света-Альбертина в восторге. Надя — не очень. У Вадима ариетта в первом действии, монолог и небольшое вступление в финале второго действия. Думаю, он справится. Он, оказывается, иногда поёт в «Биг-Пош» вместе с Муратовым.

Муратов даже Артёма Олейникова в спектакль пристроил. Тот с декорациями помогает. Из «мушкетёров» один Лёша Спелкин пролетает и с оперой, и с освобождением по физкультуре. Жаль. Ему декан не разрешила, у него задолжности…»

Я закрываю дневник и откладываю в сторону очки. Какими же они были красивыми, юные Ренат и Марина! В этой части дневника Марина ещё в своих собственных соображениях по поводу Муратова, а для него всё уже было решено. Он влюбился по уши, бедный «золотой мальчик». Для меня всё стало понятно на прослушивании. Нет, ещё раньше, в день, когда я возилась с замком, а он прошёл мимо рыжеволосой девочки в коридоре, всем своим видом отчаянно демонстрируя, как случайна их встреча. И когда согласился участвовать в прослушивании просто потому, что Марина была одной из вокалисток.

Как же он смотрел на неё своими прекрасными глазами-полумесяцами в тот вечер, когда она в первый раз пела свою арию! Как искал встречи! Как хотел каждую секунду быть рядом, нервируя Марину до обморока! Я могла бы устроить Ренату допрос с пристрастием, когда Ники ушёл из проекта, но понимала, что это бесполезно. Теперь я знаю, в чём провинился «Дон Рамиро, версия номер один», а тогда просто подозревала…

Я воровато покосилась на дверь, свернула документ с «Любовью-дель-арте» и открыла в редакторе новый. «Клуб «Твайлайт»», написала я в строке заголовка.

Мергелевск, июль 2017 года

Ренат с Вадимом сидели в недавно открытом заведении возле лиманов. Артём запаздывал. Зал постепенно заполнялся народом. Официантки в розовых платьицах кружили с подносами вокруг столиков. Вадим с интересом оглядывался. Клуб был старым, несколько лет назад заброшенным. Располагайся бывший «ДК Железнодорожников» в любом другом, более проходном месте, и он стал бы желанной добычей для владельцев ко-вёркинговых и микрозаймовых конторок или продуктовых магазинчиков. Но ближайшим оживлённым местом была железнодорожная станция у развязки с посёлком из двухэтажных домиков.

«Твайлайт» задавал тренд — по всему городу открывались крошечные клубы-гастропабы с музыкальной программой и едой разной степени паршивости. Были и неплохие места, такие как уютное заведение на Пензенской с говорящим названием «JustJazz», где по вечерам пели две симпатичные певицы-мулатки, или очень популярное книгоманское местечко «Музыкальная шкатулка», где посетители сидели в закутках между книжных полок, и вечерами, под шум кофе-машин и шуршание страниц, а со сцены читалось и пелось разное задушевное.

Ренат часто бывал как в «JJ», так и в «Музыкальной шкатулке». Особенно нравилась ему «Шкатулка»: любители книг владельца «Твайлайта» мало ценили и редко узнавали. Муратов уважал бардовскую песню и в редкие свободные вечера выбирался послушать конкурсы выразительного чтения, на которых совершенно по-другому звучали хорошо знакомые книги.

Ночной клуб «Большой Лиман» на звание элитного или интеллектуального заведения не претендовал. Внутри было в меру тесно, шумно и бюджетно.

— Куда ты меня привёз? — с лёгким недоумением поинтересовался Вадим. — Что за богадельня?

— Почему же сразу богадельня? — отозвался Муратов, принимая у официантки меню. — Скорее, наоборот.

Девушка поинтересовалась, оплатили ли посетители предстоящую музыкальную программу, и выяснив, что у гостей специальные пригласительные, притащила две запотевшие бутылки «Новороссийского», миску картофеля фри и судочек с кетчупом за счёт заведения.

— Сервис, — приглушенно хохотнул Ренат.

Официантка мило улыбнулась, восприняв реплику гостя как комплимент:

— У нас сегодня новая программа, «Ретро-ностальгия», — сообщила она. — Как в «Твайлайте». Вот честно! Сами увидите!

Муратов окончательно развеселился. Вадим покачал головой и зевнул. Программа в клубе начиналась довольно поздно. К двенадцати часам почти все столики были заняты, занавес перед сценой интригующе колыхался.

— Это здесь твоя Коломбина обретается? — с сомнением поинтересовался Вадим.

Ренат кивнул, наклонился к другу, прошептал загадочным тоном: