Кресло, которое присутствовало в жизни Пола дольше меня, аккуратно придвинуто к столу. Я сажусь в кресло, хранящее отпечаток тела моего мужа, и на мгновение пугаюсь, что Пол заметит: потертая кожа натянута не так, как раньше. Рабочее место явно принадлежит уверенному в себе человеку: большая гладкая столешница, большое кожаное кресло… Два средних ящика справа выглядят как обычно. Я тяну за медную ручку верхнего ящика и с изумлением обнаруживаю, что он не заперт. Затем пытаюсь выдвинуть нижний ящик – но тот даже не шевелится.

Верхний ящик пуст, если не считать обычных мелочей: там лежат калькулятор, степлер и несколько ручек. Этих предметов слишком мало, чтобы я не заметила пугающего отсутствия черной коробки с оружием, которое Пол купил еще до того, как мы встретились, и которое всегда прятал от меня. Интересно, куда он переставил коробку? Возможно, в нижний ящик?

Достав шпильку из давно не мытых и не чесанных волос, я с легкостью взламываю замок на втором ящике. Чтобы открыть английский замок, лучше пользоваться шпильками, а не изогнутой скрепкой. В нижнем ящике лежит новый сейф среднего размера. Какая ирония! Мой муж поставил столько замков между мной и тем, что он скрывает! Мы отдаем друг другу должное даже в этой маленькой гнусной игре, к которой я присоединилась, ничего ему не сказав. Большинство жен сдались бы уже на этапе запертой двери.

Я поднимаю металлический ящик и ставлю его перед собой. Он снабжен сувальдным[4] замком. Чтобы открыть такой замок, мне понадобятся обе руки, но я сейчас на взводе и с удовольствием решу такую сложную задачку. Здесь мне пригодится канцелярский нож, и я благодарю Пола за то, что он оставил нож на столе. Тонкий кончик легко проскальзывает в щель, и я одним движением руки поддеваю рычаг и открываю дверцу. Когда замок щелкает, перед моим мысленным взором на секунду вспыхивает лицо моего отца. Когда я была маленькой, он научил меня нескольким трюкам – все они полезны и большинство из них связаны с нарушением закона.

Внутри сейфа лежит синий бархатный мешочек для драгоценностей, похожий на кинореквизит. Я развязываю ленточку, расправляю горловину мешочка и высыпаю содержимое на ладонь. На мгновение мне кажется, что сейчас в мою ладонь посыплются драгоценные камни, как в конце комедийно-приключенческого фильма «Балбесы», – я очень любила смотреть этот фильм в детстве, когда попала не то в первую, не то во вторую приемную семью. У них это была единственная видеокассета, и я могла смотреть фильм по пять раз на дню – никого это не волновало. И я смотрела его с утра до вечера. Благодаря фильму я, хоть и недолго, была счастлива.

Однако вместо драгоценных камней мне в ладонь падают две коробочки для колец. Я открываю первую – она обита черным бархатом, а петельки на ней медные. Коробочка явно старая. У меня уходит минута на то, чтобы вспомнить лежащее в ней кольцо: это обручальное кольцо матери Пола, я видела его на свадебной фотографии, висящей в коридоре. Огромное и безвкусное, оно либо бесполезно, либо бесценно. Пол, в нарушение традиций, даже не собирался дарить его мне.

Другая коробочка поновее, и цвет у нее другой – красный. Внутри – тоже обручальное кольцо, но его я никогда не видела. Оно современное и намного больше, чем то, которое украшает мой палец – скромное, с единственным небольшим камушком, подаренное мне, когда Пол еще был женат. Я снимаю свое кольцо и кладу все три кольца рядом. Мое кажется просто карликовым на фоне кольца свекрови и того, нового. На дне коробочки я замечаю маленький конверт – он распечатан, и я достаю оттуда листок для заметок. На нем надпись, сделанная явно почерком Пола: «За нас; за то, чтобы мы отпустили сдерживающие нас тайны, и за новые начинания». Мне становится дурно.

Я так шокирована надписью на листке, что едва не выпускаю из виду черный блокнот, почти незаметный на фоне черной войлочной обивки. Обложка у него гладкая и потертая, и я, стараясь действовать осторожно, снимаю эластичный чехол и открываю страницу, исписанную рукой Пола. Мне сразу бросаются в глаза несколько слов, дат и адресов. Именно их я искала. В блокноте почти не осталось пустых страниц.

Ни в сейфе, ни в ящике стола больше ничего нет. И я внезапно вспоминаю, почему исчез пистолет Пола.

На столе неожиданно вибрирует телефон, и на поверхность экрана всплывает сообщение от Пола:

Люблю тебя. Скучаю по тебе.

Ненавижу спать без тебя.

Сладких снов.

Уэс – самое идеальное из всех возможных алиби. Я представляю Пола в одной из многочисленных комнат для гостей в доме Уэса, в каждой из которых стоит абсурдно большая кровать, украшенная практически в полном соответствии с вульгарным стилем его жены, вообразившей себя великим дизайнером. Но, конечно, мой муж сейчас не в доме Уэса. И, возможно, он спит без меня, но я сомневаюсь, что он реально спит один.

Прежде чем вернуть кольца в бархатный мешочек, я фотографирую каждое из них на телефон. Кроме своего кольца – его я, поколебавшись долю секунды, снова надеваю на палец. Кожа на безымянном пальце немедленно начинает чесаться. Я кладу мешочек в сейф и возвращаю его в ящик стола.

Я иду в кухню и вывожу на экран номер Уэса, готовясь поймать его на лжи в отношении местонахождения Пола. Но вместо этого я делаю глубокий вдох, откладываю телефон в сторону, переставляю чайник с задней конфорки на переднюю и смотрю, как загорается огонь.

Когда тихий свист закипающего чайника превращается в визг, я открываю дневник и начинаю читать.

Стоит только раз ошибиться.

Любые отношения – это провокация. Иметь роман на стороне – это как ходить по смазанному маслом канату, да еще и взвалив на спину гориллу. Если что-то пойдет не так, последствия могут оказаться катастрофическими. Вот почему мне пришлось прекратить отношения с Шейлой, когда она сделала то, что сделала.

К тому времени, как я затащил Шейлу в нашу с женой кровать, я уже убедил себя, что люблю ее. Мы понимали друг друга с полуслова – такого я давно не ощущал в отношениях с Ребеккой. Оглядываясь назад, я полагаю, что это случилось во многом из-за отчаяния, с которым каждый из нас боролся, но в итоге эта связь закрутила нас в безумном вихре незрелого, необузданного притяжения.

У каждых отношений есть свой собственный ритм. Ритм моих отношений с Шейлой был неровным, и он же стал причиной их гибели. В течение года все шло по накатанной: мы с Ребеккой все больше отдалялись, в то время как Шейла становилась необходима мне, как воздух. Я могу рискнуть и представить, что бы случилось, если бы все продолжало двигаться по той же траектории. Если бы не один телефонный звонок.

Уэс обратился ко мне как раз вовремя. Иногда я думал, что Ребекка, возможно, сама связалась с ним от моего имени, хотя я бы никогда не доставил им удовольствие, вынудив признаться в этом. В глубине души я понимаю, что принял его предложение только потому, что предчувствовал, что меня ожидает, если я не решусь свернуть с пути, по которому шел, и все решила мысль об очередном жалостливом взгляде моей жены.

Дела быстро пошли в гору, и постепенно стал меняться мой взгляд на вещи. Я почувствовал, что ко мне возвращается прежняя уверенность в себе. У меня снова появилась цель, и отношения с Ребеккой вернулись на место. На самом деле я в полной мере осознал, насколько все далеко зашло, только когда смог взглянуть на нас заново. Два человека могут по-настоящему бросить вызов друг другу только тогда, когда они чувствуют себя на равных, а мы довольно долго уклонялись друг от друга. Но теперь мы вернулись, и я скажу вам, что у меня никогда не было партнерши, равной моей жене.

Я стою на кухне, пью кофе и нежусь в лучах утреннего солнца, которое просачивается через раздвижную дверь. Я слышу, как сзади ко мне подходит Ребекка. Я чувствую слабый запах духов, которыми она пользуется только по рабочим дням.