Я сняла обручальное и помолвочное кольца в приступе ярости, охватившей меня вчера ночью. Как только я сняла их, чтобы положить обручальное кольцо рядом с другими, для сравнения, на коже в знак протеста появилось воспаление. После этого я ничего не помню.

Флакон с обезболивающим лежит на боку. Там осталась только одна таблетка, но мне до нее не дотянуться. Как только я это понимаю, у меня начинает ныть плечо. Я вижу часть кухни. Свежий воздух из открытого окна наполняет всю квартиру. Я не помню, что оставляла дверь открытой. Когда пытаюсь поднять голову, стараясь увидеть больше, невыносимая боль пронизывает мой позвоночник. Я кладу голову обратно на декоративную подушку.

– Пончик! Иди сюда, мальчик.

Я жду стука когтей по кафелю. Этот звук так же необходим для моего комфорта, как и вода.

Тишина. У меня ужасное предчувствие.

Я быстро поднимаюсь и одновременно хватаю таблетку. Я сбрасываю подушки с дивана и нахожу среди них свой телефон.

Невероятно, но я получила сообщение в нашей группе от тренера о том, что сегодня вечером будет обряд прощания с Сашей. Слишком быстро. Велосипед справа от меня останется пустым в ее честь. Это последнее, что я хочу делать, но по множеству причин я обязана пойти. Отвечаю: «Я приду».

Кажется, на кухне все стоит на своих местах. Я достаю бутылку газированной воды из холодильника и очень быстро выпиваю холодную жидкость. Смотрю в окно и сразу же отвожу взгляд. Утреннее солнце больно бьет по глазам. Я включаю плиту и наливаю воду в чайник.

Когда свисток на чайнике сработал, я поняла, что полностью отключилась. Я заливаю пакетик чая каскадом кипящей воды. С улицы в дом снова залетает порыв ветра, и я закрываю дверь с москитной сеткой, оставляя стеклянную дверь открытой, чтобы насладиться свежим весенним воздухом.

Мой телефон на стойке вибрирует. Номер скрыт, и я отклоняю вызов. Через минуту звонит стационарный телефон. Я поднимаю трубку, говорю «алло», но в ответ тишина. В последнее время такое происходит часто. Я начинаю звонить Полу, но останавливаюсь.

Взглянув на безымянный палец, лишенный украшений, я иду к раковине, чтобы проверить мыльницу: во-первых, я всегда кладу кольца туда, когда мою руки, а во-вторых, раковина в двух шагах, так что взгляд невольно падает прямо на нее. Мое свадебное колечко лежит там в одиночестве. При мысли о том, что мое кольцо с бриллиантом проскользнуло в слив на кухне и уплыло в море, у меня сжимается сердце. Но слив надежно заткнут пробкой – и она точно была на месте, когда я вчера вернулась домой.

Я надеваю на палец простое золотое кольцо, которое выглядит странно без своего спутника. Из укромного места в шкафу я достаю очередной флакончик с таблетками. Наверное, я потеряла кольцо вчера ночью. Я обыскиваю каждую комнату в доме, хоть и понимаю, что мои поиски не увенчаются успехом.

Мой телефон снова вибрирует.

Я прохожу контроль в аэропорту. Все хорошо?

Я собираюсь ответить, когда вижу, что поводок Пончика висит на вешалке рядом с дверью. Ничего конкретного я не помню, но знаю, что совершила что-то плохое. И отвечаю:

Все прекрасно. Люблю тебя.

Настолько спокойно, насколько позволила моя растущая паника, я выхожу через черный ход и говорю себе, что Пончик наверняка спит под ивой в тенистой части двора. Логика и привычный порядок действий подсказывают мне, что я выпустила его прошлой ночью в безопасное место. Но во дворе все так же пусто, как и раньше. Я пытаюсь убедить себя, что широко открытые ворота передо мной – просто оптическая иллюзия. Но как только я подхожу ближе, отрицание очевидного становится невозможным. Разницу между слегка открытыми и полностью распахнутыми воротами даже не стоит обсуждать.

– Пончик!

Я чувствую, как на глаза наворачиваются слезы, и сдерживаю их. Ситуация ухудшается с каждым мгновением. Я отчаянно хочу вернуть себе ту жизнь, которая была до вчерашнего дня, когда у меня были работа, деньги и муж. Когда у меня было полно таблеток. И кольцо на пальце. И когда я знала, где моя чертова собака. Когда солнце выходит из-за тучи, в траве, в паре метров от меня, что-то сверкает. Надежда тут же придает мне сил. Я иду на свет этого маяка. Наклоняюсь и поднимаю эту вещь.

Не веря своим глазам, я смотрю на серебряный жетон в форме косточки, не привязанный сейчас ни к ошейнику, ни к собаке, и тут меня пронизывает не по сезону холодный ветер.

Кажется, прошлой ночью мы оба потеряли что-то важное.

Некоторые люди просто не понимают, когда что-то заканчивается.

Едва мы с Ребеккой добрались до машины после встречи с Шейлой, как у меня запищал телефон. Я даже не успел собраться с мыслями перед этой бурей, но, как только телефон начал вибрировать, я каким-то образом догадался, кто именно посылает мне сообщения.

Разумеется, я скинул номер Шейлы в черный список, но мне пришла целая куча сообщений с неизвестного номера, который мог принадлежать лишь одному человеку. В этом я был уверен.

Уэс, как и всегда, послужил мне идеальным алиби. Меня все еще трясло от недавней встречи, и я переживал, что мог невольно раскрыть эту ситуацию Ребекке. Я чувствовал, что изменился после инцидента, и не сомневался: моя очень проницательная жена что-то заметила, пусть даже и подсознательно. Поэтому, когда я вытащил телефон из кармана и Ребекка спросила, все ли в порядке, у меня, по крайней мере, хватило ума обвинить Уэса и перспективу появления новой недвижимости на рынке. Характер сообщений, заполнивших экран моего телефона, был, разумеется, совсем иным.

Была рада увидеть тебя сегодня. Хорошо выглядишь.

Какая красивая у тебя жена! Вы просто прелестная пара!

Черт возьми, она выглядела такой счастливой. Бедняжка. Должно быть, она понятия не имеет, за кого вышла замуж.

Вы и впрямь стоите друг друга.

И на этом сообщения прекратились.

Всегда считая себя довольно ловким обманщиком, я тем не менее чувствовал, как ложь, подобно токсинам, вытекает из меня. Вернувшись в тот день домой, я провел весь вечер между кабинетом и верандой, пытаясь убедить жену во лжи, в которую я изо всех сил сам пытался поверить, чтобы лучше продать ее. Я устроил целое представление: притащил на веранду ноутбук, позвонил Уэсу, чтобы сверить с ним данные, и отчаянно нес прочую профессиональную чепуху, которую только мог придумать. К счастью, погода в тот зимний день выдалась очень теплой, хотя благодаря адреналину, курсировавшему в моем теле, я все равно не чувствовал холода. Я помню все это, будто смотрел на себя со стороны. И как только я повесил трубку и закрыл ноутбук, Ребекка крепко обняла меня.

– Целый день с этими махинациями возишься. Ох и загрузил тебя работой Уэс!

– Да, он и правда слишком переживает за эту сделку. Все уши мне сегодня прожужжал. Прости, детка. – Не припомню, чтобы меня когда-либо так мучила жажда.

– Хм. – Ее взгляд, казалось, пронизывал меня насквозь.

– Что стряслось?

Черт возьми, успокойся, приятель. Вдох… выдох…

– Да так, ничего.

Нет, что-то не так. Определенно что-то важное.

– Кажется, ты думаешь о…

– Я просто…

Пауза явно затянулась, и я уже не могу терпеть.

– Я просто думаю, что это не в его стиле. Уэс всегда выглядит таким спокойным и собранным.

Черт.

– Я знаю, это странно. Обычно он ведет себя иначе. Но это просто нереальная сделка. – Я изо всех сил пытаюсь удержать ее взгляд несмотря на то, что в глаза мне как будто песку насыпали. Больше всего я хочу просто моргнуть. – Но, знаешь, он обычно так спокоен перед клиентами. За закрытыми дверями он может вести себя совершенно иначе.

Ты переигрываешь. Хватит болтать!

– Гм… – Похоже, она обдумывает мои слова. – Ясно.

Как только день сменился вечером, я наконец смог освободить свою голову от этих дурацких мыслей и достаточно расслабиться, чтобы почувствовать себя в обычном состоянии – ну или почти. К этому моменту я уже написал Уэсу и попросил его позвонить мне как раз во время приготовления к обеду. В тот вечер, вызвавшись взять на себя обязанности по готовке, я решил оставить свой телефон на стойке: когда у меня будут заняты руки, Ребекка увидит, как на экране высветится имя позвонившего мне Уэса. Мой план сработал идеально, и на мгновение я подумал, что все позади.