Без такого ярма на шее, как я, Пол был бы волен делать все, что вздумает. К счастью, мысли о том, что он решит, будто бы я умерла от разрыва сердца, оказывается достаточно, чтобы справиться с паникой и вернуть себе ровное, глубокое дыхание.

Я соскальзываю по стойке и приземляюсь на прохладный пол. Пончик скачет возле меня, а затем, поняв, что я не собираюсь гладить его, лижет мне лицо. В конце концов соль на моих щеках и мое равнодушие вынуждают его отойти к миске с водой.

Я ошеломлена. Пол писал эти строки в последние пару недель. После той ночи в нашей спальне. После нее. Но это не из-за нее, этого не может быть. Я и не догадывалась, что у Пола есть двойное дно. После всего, что произошло. Я потрясена.

Я могла бы все бросить. Начать заново и надеяться на второй акт. Но такое решение могла бы принять другая женщина. Та, воображения у которой хватает только на монтаж и мемуары.

Мне нравится думать, что я более непредсказуема и креативна, чем все это. Что-то переворачивается во мне. Я хочу разбить каждую хрупкую вещь в пределах досягаемости. Я хочу кричать. Я хочу убивать.

Я зову Пончика, обвиваю руками его пушистую шею и крепко прижимаюсь к нему. Его сердце бьется так же быстро, как и мое. Я начинаю мысленно составлять список того, что Пол любит больше всего на свете, и думаю о том, как же приятно будет забрать у него все это.

Когда я начал изменять своей первой жене с Ребеккой, мне казалось, что это абсолютно естественно. В первый раз я женился скорее из-за предвкушения, чем из-за любви, и данный факт начал доставлять мне неудобства практически сразу после обмена клятвами. Помните ту сцену в конце фильма «Выпускник», когда Дастин Хоффман и Кэтрин Росс едут в автобусе и начинают осознавать, какую ужасную ошибку они совершили? Полагаю, я начал искать выход еще до того, как обзавелся семьей.

И выходом для меня оказалась Ребекка. Она сразу поняла меня. Наша первая встреча застала меня врасплох, не давая мне и шанса незаметно спрятать обручальное кольцо. Мы долго смотрели друг другу в глаза, и тут неожиданно она покосилась на мой безымянный палец. Я до сих пор помню выражение ее лица, когда она обдумывала ситуацию. Смесь ужаса и похоти, охватившая меня в тот момент, оставалась со мной на протяжении этих лет.

Следующие десять минут мы провели, прогуливаясь по двору, держась за руки и болтая о всяких мелочах. Мы оба притворялись, что совершенно не замечаем кольца на моей руке.

– Ну, как считаете? Вы влюбились?

На долю секунды я посмотрел ей в глаза, прежде чем кивнуть в сторону дома. Она закашлялась, как будто ее застали врасплох, но мы оба все понимали. Воздух вокруг нас был наэлектризован. Когда она сказала, что дом такого размера не годится для одного владельца, я сунул руку в карман и снял кольцо. Когда я снова вытащил руку, Ребекка не медлила ни секунды.

– А как насчет вас? Вы влюбились?

Я остановился и повернулся к ней:

– С первого взгляда.

Она посмотрела на дом, затем снова на меня.

– Ух ты. Парень, который знает, как создать в доме уют.

– Если дать мне шанс.

Она слегка прищурилась.

– И вы всегда пользуетесь предоставленным шансом?

– Лишь тогда, когда было бы безумием не воспользоваться им.

Я повел ее к высоким кустам рододендрона, подальше от любопытных взглядов брокера, где мы страстно поцеловались.

Этот день задал темп наших отношений, вплоть до того дня, когда я надел на тот же палец уже другое кольцо.

В моем втором браке не было ничего чрезвычайно традиционного. Когда мы познакомились, мы были еще детьми, только начавшими изучать этот мир. Полагаю, мы искренне верили в романтическую чушь, которую обычно связывают с познанием мира. Мы планировали улучшить свое финансовое положение, и, несомненно, нам необходимо было пожениться. Но, если честно, я не был уверен, что мы с Ребеккой годимся для брака. Я понимаю, что глупо произносить такие речи почти через два десятка лет, но я действительно верю: нашу семейную лодку удерживает на плаву только то, что мы прекрасно понимаем друг друга и полностью совпадаем в очень важных вопросах. Я не знаю, сложились бы у каждого из нас такие превосходные отношения, найди мы себе других супругов.

С самого начала Ребекка повела себя очень необычно в роли жены. Она никогда раньше не носила ни обручального кольца, ни помолвочного и временами забавлялась с ними – мне это казалось очаровательным. По-моему, кольца даже раздражали ее сначала. А мне было неловко, так как я в те времена не мог позволить себе подарить ей кольцо с бриллиантом, хотя моя жена заслуживала его. Но со временем я понял, что переживал совершенно напрасно. Кольцо, которое я носил во время первого брака, с самого момента бракосочетания сжало мне палец, будто тисками, а Ребекка изумленно любовалась своим. Я думаю, ей никогда не приходило в голову, что однажды она на самом деле выйдет за меня замуж, и помню, как иногда видел – даже спустя годы в браке – недоверие на ее лице, когда она в очередной раз любовалась мерцанием колец.

Даже самые обыденные моменты нашей совместной жизни были результатом спонтанных решений. Среднестатистическая пара совместно составляет план игры. Мы же, недолго раздумывая, завели собаку и поставили белый забор. Конечно, у нас были долгосрочные планы на будущее: счет в банке, участок земли в Колд-Спринг-Харбор, – но время и обстоятельства перекроили все по-своему.

Несбывшиеся ожидания – странная штука. Когда кто-то один из пары заводит интрижку на стороне, есть определенные правила, которые нужно соблюдать, если не хочешь, чтобы тебя поймали на горячем. Первое – и, вероятно, самое главное чертово правило – не связываться с человеком, который, если все обнаружится, потеряет меньше, чем ты. Из этого следует, что безопасным вариантом будет сблизиться с кем-то, кто уже состоит в крепких отношениях. Я плюнул в лицо этой логике, замутив с Ребеккой, но ни разу не почувствовал, что существует опасность ее вмешательства в мой брак. Я могу даже сказать, что она была не из тех, кто устраивал публичные сцены, и соперничество с моей женой или шантаж не были в ее стиле. Я думаю, мы оба чувствовали, куда движутся наши отношения, и были весьма терпеливы, позволяя им развиваться столько, сколько было необходимо. И к концу нашего первого серьезного разговора осознали, почему мы так хорошо понимаем друг друга. Связующая нас нить стала очевидной, и отрицать ее было невозможно. Нас связала любовь, и пути назад не было.

С Шейлой все сложилось совершенно иначе, но мне эти отношения казались идеальными. Я встретил ее, когда она была замужем, и, хотя страсть между нами вспыхнула сразу, сначала она, казалось, жила своей прежней жизнью. Возможно, первоначальный интерес между нами возник из-за того, что мы воплощали в жизнь запретную фантазию – разрушительную, но тем не менее жизненно необходимую. Каждый из нас преследовал свои собственные цели и, достигнув их, мог бы завершить интрижку. Но динамика наших отношений постепенно переменилась – они становились все более непредсказуемыми и бурными. Со временем все так усугубилось, что я уже не сомневался: нам изначально не следовало встречаться. И я не мог не думать о том, что моя замужняя любовница становилась гораздо более непредсказуемой, чем прежняя, не связанная узами брака. Забавно.

Моментом истины послужило раскрытие маленького фокуса Шейлы, который она устроила с подставкой для книг. Я осознал, что решение порвать с ней было верным, и с оптимизмом смотрел в будущее, обещавшее мне новые возможности.

И вот однажды он пришел.

Тот случай, которого всегда опасается мужчина в моем положении и который, как мы отчаянно уверяем себя, вряд ли когда-то наступит. Мы ведь умнее всех других – болванов, имеющих нахальство стремиться к нашему уровню.

Наступил период затишья после праздничных дней. С витрин в городе убирают рождественские гирлянды, и после всей этой суеты появляется ощущение безмятежности. Воздух сегодня бодрящий, но в то же время приятный. Мы с Ребеккой прогуливаемся по улице, взявшись за руки, как вдруг в квартале от нас я замечаю женскую фигуру. Это Шейла. Земля уходит из-под ног, и я внутренне напрягаюсь; в глазах у меня щиплет, голову как будто набили ватой, а время сжимается в точку.