Себя Тася не видела, только чувствовала, как ей было хорошо тогда, в этом домике, с бабулей.

Как вкусно пахло мелиссой и липовым цветом летними вечерами.

Как малиновое варенье, положенное в горячий травяной чай щекотало горло, и исцеляло, когда она болела.

Как же быстро пронеслось время!

Пронеслось, и унесло бабулю. Так рано и так страшно.

Тася больше не хотела вспоминать.

Она очнулась, вытерла мокрые щеки прямо рукавом своего розового халатика.

– Врешь, не возьмешь! – не известно кому прошептала девушка и встала со стула.

Упрямо подняла подбородок, выпрямила спину и пошла умываться.

Переодевшись, Тася подошла к окну и еще некоторое время смотрела вдаль.

Сад за окном радовал глаз, и ей так хотелось углубиться в него, пойти далеко-далеко.

Идти и вкушать сладкий воздух, напоенный незнакомыми ароматами.

И держать за руку этого мужчину, прикасаться к его льняным волосам…

– Ну я и размечталась, прямо как не целованная девица на выданье.

В мои-то тридцать пять это просто смешно. За руку… – и девушка мечтательно улыбнулась.

Романтика была ей не чужда.

Смешно – не смешно, а сердцу не прикажешь, и оно застучало сильно-сильно, кровь бросилась ей в лицо.

Похоже, тут дело пахло не только романтической прогулкой рука в руку.

Маловато прогулки, маловато. Сердце явно хотело большего, и жар, охвативший все тело девушки, это подтверждал.

Она вернулась в ванную, и ополоснула горящее лицо.

– Все, в сад, в сад. на воздух!

Мужчина мечты долго ждать не будет, – решительно сказала Тася.

– Сколько можно сидеть в четырех углах?

Она набросила палантин и пошла к двери.

Дверь же, вчера вечером спокойно выпустившая ее на позднюю трапезу, сегодня просто не открылась.

Вот не открылась, и все!

– Эт-то что такое? – удивилась Тася, и толкнула дверь сильнее. Дверь не реагировала.

Девушка навалилась на нее всем телом, однако дверь не поддалась ни на миллиметр.

Тася вспотела.

– Похоже, меня заперли. Вот странно. Вечером же все было нормально? – мысли крутились у нее в голове, и неприятное чувство зверька, загнанного в ловушку, поселилось в ее сердце.

– Чепуха, бредни. Начиталась фэнтезийных страшилок, вот и… – успокаивала Тася мятущееся сердце.

На самом деле девушка предпочитала романтическое фэнтези, а со страшилками и кровищей… бэ-е… не любила.

Ей и жизни хватало, которая была непредсказуема по сути своей.

На рынке, бывало, чего только не насмотришься.

Тася прислонилась к двери, и первым делом ей в глаза бросилась неубранная посуда на столике у окна:

– Вот и поднос с остатками завтрака стоит. Всяко должны его забрать. – немного успокоившись, подумала она

– Однако сидеть взаперти в такое чудесное утро?

– Не на ту напали. – и девушка, решительно сжав кулаки, забарабанила в дверь.

Тишина.

– Ну, сами напросились, – гневно раздувая ноздри как норовистая лошадка перед препятствием, девушка кинулась к столу.

Взяла стул, который оказался достаточно тяжелым, и потащила его к двери.

Пока дотащила, устала. Весил стул прилично.

Прямо как родные, перед глазами встали набитые текстилем китайские клетчатые сумки с полу оторванными ручками.

– Мне что ли на роду написано таскать да таскать? В другом мире, и то приходится. Грехи наши тяжкие, – подумала она.

– Карма это, точно, карма, – и девушка рухнула на стул. Закрыла глаза и дала себе передышку.

Посидев так с минуту-другую, она встала и попыталась поднять стул, дабы им треснуть дверь так треснуть.

Не удалось.

– Да я навыки, что ли подрастеряла? Не так уж он тяжел, – удивилась Тася.

Похоже, подрастеряла. Да как быстро-то. И не столько навыки, сколько… – ее озарило.

Вот в чем дело-то.

Тело. Новое тело. Юное, красивое, с гладкой кожей, тонкой талией. Не хватало ему выносливости, не обросло еще мышцами борца.

Не приходилось ему на рассвете или поздним вечером вытаскивать клятые сумки из багажника.

– Так что же делать? Сидеть и ждать, пока кто-нибудь придет? – с растерянностью подумала Тася.

Но не привыкла она пускать дело на самотек.

– Буду колотить ногами! – девушка немного оттащила стул от двери и уселась на него.

Точно! И удобно так. – она ощутила удовлетворение от хорошо сделанной работы.

Сбегала за туфельками, чудесными бежевыми на небольшом каблучке, которые нашла среди вещей, принесенных вчера, и стала прямо каблуками бить по несчастной двери, которая кое-где украсилась вмятинами.

Шум и стук стоял такой, что девушка чуть сама не оглохла.

Била Тася и колотила еще долго.

Однако на звуки, которые и соседей ее верхних, хорошо принявших на грудь, разбудили бы наверняка, никто не пришел.

Никто.

За дверью стояла все та же тишина.

Девушка, по жизни не привыкшая отступать, призадумалась.

У нее не опустились руки, нет.

Еще чего!

И не такое в интернате, куда она попала после смерти бабули, бывало. От природы отличаясь острым умом, Тася сидела и прикидывала варианты.

 Так, в чем же может быть причина? В голову пришли сразу три.

– Ее заперли намеренно. Зачем? Кто знает.

– Случайно. Сомнительно, но чего только не бывает.

– Та-ак. А что, если ее просто не слышит никто? И она, в свою очередь, никого.

Последняя мысль показалась ей близкой к истине. Мало ли там, искажения пространства местные или реакция ее биополя на новое тело.

А может, и реакция местного поля на нее, кто знает?

Ведь тут точно стоит защита какая-нибудь!

Кто знает, того тут нет. Маг. Вот маг точно знает!

“Кого люблю, того здесь нет… – всплыли строчки старого романса в ее замученной раздумьями голове.

Взор сразу затуманился. Любовь…

Легкая улыбка появилась и быстро исчезла под напором неуемных мыслей.

Тася посерьезнела, и с удовлетворением подумала:

– Не зря, вот не зря я книжки какие нужно читала. Не зря.

Знание, как известно – сила. По крайней мере, оно успокаивает.

Однако ей известно было и то, что “от многих знаний многие печали”.

Вот про печали Тася точно знать ничего не хотела. Хватит ей печалей.

Лорд Кивали Сияющий, злой как черт, возвращался домой. Правда, только хорошо его знавший мог бы это понять.

Лицо мага было спокойно, только чуть побелел и подергивался шрам, да ноздри раздувались.

И немудрено.

Мерзкий старикашка лорд Ниоко не соизволил прибыть на заседание Совета, сославшись на недомогание.

Маги, собравшиеся со всех концов Латонии, понимающе переглянулись. Всем был известен непростой, а попросту говоря, стервозный характер лорда. Как и его давнюю вражду с дедом нашего Кивали.

Уж и причина в веках забылась, а поди ж ты, так и норовил вставлять палки в колеса его внуку.

Вот так и получилось, что Совет магов не набрал кворума, а, стало быть, и смысла обсуждать произошедшее не было.

И так ясно, что в таком случае только два варианта – штраф или закрытая школа для девочек.

Многие маги сочувствовали лорду Кивали Сияющему. Да, дар Перемещений это тяжелый крест. Что сказать, и у них были дети. Правда, Сияющая Мать в благодати своей даровала им дары попроще. За что они благодарили ее денно и нощно, особенно после этого случая с маленькой леди Самонет.

Однако теперь заседание только через две недели. А все это время – карантин.

Кивали понимал всю важность и необходимость данной меры.

Контакты с миром, в котором магия спала, или ее вообще не было, чреваты.

Честно говоря, сам Кивали был уверен, что таких миров не бывает. И, что совсем магу его уровня не положено, не слишком понимал, чем они собственно чреваты.

Впрочем, эти крамольные мысли лорд благоразумно держал при себе.

Но этот карантин!

Попробуй-ка удержи непоседливого ребенка девяти лет в доме!