– Ну что же, леди Самонет Сияющая, вы должны понести наказание.

Целый день проведёте в своей комнате, – официально сказал Лорд.

– Да, Лорд Кивали, папочка, – и Самонет сделала книксен, глаза её заблестели.

Её стакан, как и у нашей Таси, тоже был наполовину полон.

День у себя в комнате? Ерунда. Даже наоборот. А вдруг удастся все-таки узнать, что там делает эта Та-ся?

Кивали вышел от дочери глубоко взволнованный. Как не беги от прошлого, а настигнет оно тебя в любой момент.

Кто сказал, что со временем боль от потери проходит и время лечит?

Только если забыть, забыть… Однако всплывающие воспоминания срывают чуть зажившую корочку с раны, и она начинает кровоточить.

Лоранс. Леди Лоранс Сияющая, единственная, любимая. Ты ушла так рано, оставив мне Самонет. И как я радовался, что у девочки нет Дара Огня, одной из опаснейшей магий.

Но магия Перемещений в реальности оказалась не менее опасной. Сердце Кивали сжалось.

Он отдавал себе отчет, что мог потерять и дочь.

Возможно, она осталась бы жива, там, в одном из миров, куда бы ее занес этот мало поддающийся контролю Дар.

Но для него оказалась бы потерянной.

Любая магия опасна, и в первую очередь для своего носителя. Вот почему ребенок с самого рождения должен был быть под наблюдением и контролем опытного мага своего направления.

Но Дар магии Перемещений так редок. Обладающие им рождались так нечасто, что опытные маги, считай, перевелись.

Конечно, они оставили подробные описания, циркуляры о том, что и как надо делать, как обращаться с тем ребенком, которого, лорд не побоялся этого слова, угораздило с ним родиться.

И как на грех, сложнее всего давалось воспитание девочек. Они такие эмоциональные, ранимые, нежные.

– Как хорошо, – Кивали облегченно вздохнул, – что моя Самонет совсем другая.

Да, она эмоциональна, но характер сильный, и для своего возраста достаточно уравновешена. В меня пошла.

Эта мысль утешила нашего лорда, и он, непроизвольно спрятав воспоминания о Лоранс, которая как раз была ранима так, что совсем не характерно для мага с Даром Огня, поднял голову и, расправив плечи, пошел к себе.

Лорд Кивали поднялся на второй этаж, где располагался еще со времен его деда, лорда Киотто Сияющего, кабинет, а, точнее защищенное помещение, экранированное со всех сторон от утечки, не дай-то Бог, эманаций магии Огня.

Конечно, ни один маг Огня в здравом рассудке не использует данную богами при рождении магию, но ведь бывают моменты, у всех бывают.

Прецеденты случались.

Случались выжженные целиком поместья в радиусе, зависящем от силы мага, не сумевшего удержать Силу в повиновении или чересчур заэксперементировавшегося.

– О эти экспериментаторы!! – Кивали содрогнулся.

Ему, как Главе Ковена, частенько приходилось видеть результаты их трудов. И не просто видеть. А временами и смотреть было не на что. Пыль и пепел.

М-да.

Лицо лорда скривилось на мгновенье, но через минуту опять вернуло свой строгий, властный и отрешенный вид.

Он подошел к двери кабинета, и остановился, услышав, что там кто-то говорил.

Говорила женщина, нет, почти кричала.

Слова доносились четко:

– Я не хочу ничего знать! – кричала она, и это явно был голос леди Макони.

Кивали вспомнил, что оставил воспитательницу дочери в кабинете, решив сам спуститься к проштрафившемуся ребенку.

Но с кем она говорит?!

Кто может быть еще в моем кабинете?

Кивали пошел в деда, и терпеть не мог, когда кто-то незваный входил к нему в кабинет.

Нет, ничего секретного он там не хранил. Слава Сияющей, для этого есть банки. Да и зачарованный сундучок в архиве Ковена недаром стоял за самой секретной дверью отдела номер семь.

Просто не любил, и все. Такой вот собственник.

Честно говоря, основания для подобного поведения он имел самые серьезные.

Аура.

Уникальная аура, присущая ему и только ему, должна главенствовать в пространстве кабинета.

Иначе могло произойти случайное, о намеренном помолчим, воздействие Силы на Силу, как правило, ничем хорошим обычно не кончавшееся.

Кивали толкнул дверь, вошел и увидел, что кабинет пуст. Ну как пуст. Леди Макони в наличии имелась, но больше никого.

Лорд внимательно оглядел комнату, и ничего подозрительного не заметил.

– Леди Макони, – он откашлялся. – мне послышалось, или вы что-то сказали только что?

Макони вздрогнула. Лицо ее побелело, губы задрожали.

Гордо выпрямившись, она тем не менее сказала твердо:

– Вам послышалось, мой лорд.

Макони с сомнением на нее посмотрел, однако принял ответ, кивнув головой.

– Вы можете идти, леди Макони. С дочерью я все уладил. От вас же жду максимальной внимательности. За год работы у вас подобный случай первый, поэтому я даю вам шанс

Макони раскраснелась и опять чуть не расплакалась, теперь уже от радости.

Ее не увольняют!

Кивали, увидев, что та того и гляди расплачется, быстро проговорил:

– Полно, полно, а вот от слез увольте!

– Мой лорд, сделаю все, что в моих силах, – она склонилась в поклоне, и вышла из кабинета.

Кивали знал, что не пустые слова. Рекомендации девушки говорили сами за себя, да и за год работы она проявила себя внимательной, знающей, наставницей.

Наставницей… Это, конечно, сильно сказано. Воспитательницей, да.

А наставницу или наставника надо искать.

Магия Перемещений это такая головная боль!

Мысли лорда опять вернулись к девушке, которая была в комнате, соседней с комнатой дочери.

Мало того, что это проблема сама по себе, так еще и дурацкое собственное поведение раздражало и смущало. Не пристало магу, главе Ковена, мужчине в самом соку, это дурацкое смущение, которое он испытал, да и сейчас испытывает, только при одном взгляде на нее.

– Это тело, его потребности, которые я игнорировал вот уж – он призадумался – да месяца три…

Да, все дело в этом. – и он решил как можно скорее разобраться с непривычным ощущением.

Однако где-то там, в глубине души, Ковали понимал, что такого чувства, которое пробудила в нем прелестная гостья, он не испытывал очень и очень давно.

Он подошел к окну, и посмотрел на ненавистный сад. Легкий вечерний ветерок коснулся его угрюмого лица, яркие одуоны склонили головки и легко раскачивались, издавая тихий приятный звон, как будто напоминая о скорой ночи.

Ночь и правда наступит скоро. В этой части герцогства Лонельского, благодаря природной аномалии, она приходила почти мгновенно. Вот только что были видны пушистые хвойные лапы солнечника, как темнота поглотила их.

Леди Макони вышла из кабинета, и в изнеможении прислонилась к стене, которая тотчас приветливо замерцала, повторяя ее очертания.

Служба воспитательницей в чужих семьях давалась ей не легко. И дело не в том, что ей сложно было наладить отношения с опекаемыми детками, хотя бывало всякое. Был у нее дар, позволяющий создавать у них ощущение безопасности. Короче, договориться она могла с любым.

Возможно, обязанности ее не были слишком тяжелы, однако мерзкое ощущение от того, что ей приходится служить, выворачивало душу.

Горда была Макони. И чего ей стоило эту гордость скрывать, склоняя голову перед лордами, знала только она.

Возможно, именно поэтому перед сном она откупоривала заветную бутылочку настойки лайны перечной, и с отвращением глотала несколько капель.

Она рисковала, безусловно. Употребление лайны перечной вызывало привыкание и было запрещено на территории герцогства и сопредельных с ним, потому что влияло на способности к концентрации. Для магов.

Дар же самой Макони был так слаб, что пропал почти сразу после рождения.

Бывает.

Так что в ее случае риск был не так велик.

Зато на целых два часа она пропадала из этой реальности, и проклятый внутренний голос не мог прорваться туда, где Макони чувствовала себя маленькой девочкой, сидящей на толстом ковре перед камином, и мамочка расчесывала ей волосы и лорд Макони, молодой и веселый, смотрел на них и тепло улыбался.