Маг, внимательно наблюдающий за девушкой, пробормотал про себя:

– Прекрасно, прекрасно…Сияющая Мать не оставляет, – и мысленно вознес ей хвалу.

Для инициации все было уже готово. Стол, обычно стоявший у окна, был передвинут, с величайшим, надо сказать, его сопротивлением, в дальний угол.

На полу был расстелен небольшой, потрепанный коврик. На вид, как из гобелена. Его края были обшиты видавшей виды бахромой непонятного уже цвета. Похоже, раньше это был бордовый, или близкий к нему цвет. Сам коврик, далекий от идеального состояния, был скромного малинового тона.

По знаку Кивали Сияющего лорд Ниоко подошел к девушке, и препроводил ту прямо к сему предмету обстановки.

– Миледи, попрошу вас снять туфельки, – с придыханием вымолвил Ниоко, опять же старательно глядя в сторону. Маг смотрел на них, не отводя взгляда.

Тася немного растерянно взглянула на Кивали, но, встретив его ободряющий взгляд и кивок головой, скинула уже полюбившиеся бежевые туфельки на небольшом каблучке.

Босыми ногами девушка вступила на коврик, ощутив под ними гладкую, упругую и пружинящую поверхность. Она была прохладной и неожиданно Тася ощутила с ней некое родство.

– Как странно! Родство с ковром. Бред у меня, похоже, от страха начинается, – подумала девушка и посмотрела на Кивали.

 В это время лорд Ниоко, который не успел отойди от девушки достаточно далеко, вдруг ощутил нечто знакомое, но давно забытое. Будто целое стадо мурашек пробежало по его коже, да не просто пробежало, а поселилось, проникнув глубоко под нее.

Он почувствовал, как расширяется его диафрагма, как ноги, до того плотно стоявшие на полу, теряют опору, как в голове появляется совершенно необыкновенная легкость. Да и все тело, казалось, стало невесомым. Желудок сжался в наперсток. Давление поднялось до критического уровня.

Лорд даже не успел охнуть, как его отнесло прямо к коврику, на котором стояла в ожидании неизбежного девушка.

Стоило только тому оказаться рядом с Тасей, как в мгновение ока оба исчезли, являя перед Кивали Сияющим пустой коврик, безо всякого следа на нем пребывающих.

Из уст мага вырвался целый ряд непристойных выражений. Он бегом кинулся к коврику, поднял его и начал упорно трясти, оглядывая со всех сторон. Дурацкое и бесполезное действие, да. Но что поделать, шок он и у магов шок.

Наконец Кивали понял всю бессмысленность сего дела. Понял и вот тут на него напал столбняк. Хорошо еще, что процессы метаболизма у магов куда как быстрее происходят. Так что соляным столбом он простоял недолго, и подкошенным снопом свалился на пол, где и просидел порядочно времени. Глаза его не отрывались от пустого коврика, лицо побелело, а в голове царила звенящая пустота.

Сердце же…Сердце окаменело. Лорд просто не мог дать ходу эмоциям.

Он обхватил голову руками, и стал раскачиваться, как ванька-встанька. Голова была тяжелая, гулкая, пустая и бесполезная. Кивали не знал, что произошло. Не знал.

Никогда ничего подобного не происходило ни на его памяти, ни на памяти праотцев. А если у них и происходило, записей для потомков те не оставили.

Наконец Кивали поднялся, бездумно глядя перед собой, и решительно, ведомый одной своей интуицией, переместился на коврик. Сел на него, поджав под себя ноги, чувствуя упругую поверхность внешне ничем не примечательного артефакта (а это был именно артефакт, вы уже наверняка догадались) и постарался погрузиться в глубокую медитацию.

А что ему еще оставалось? В любой непонятной ситуации, как говаривал внуку еще дед Киото, «садись в правильную позицию и отправляйся за помощью». Тут ситуация требовала от лорда действий, безусловно. Только каких?

Все, что мог, он предпринял.

Медитация же являлась средством связи с давно ушедшими предками, и, поговаривали, даже с самой Сияющей Матерью напрямую.

Погружение глубоко внутрь себя давалось нелегко, но, в конце концов, наступил момент, когда нужное состояние было достигнуто.

Долго ли мужчина в нем пребывал, нам неизвестно. Ведь время в разных состояниях сознания течет по-разному. Даже говорят, что в самом высшем его состоянии времени нет совсем. А что? Все может быть.

Наконец маг вдохнул, задержал дыхание, выдохнул и через какое-то время открыл глаза. Его взору представился тот же кабинет, та же обстановка. Словом, ничего не изменилось.

Ничего.

Кроме его собственного состояния.

Пришло внутреннее спокойствие, без которого магу Огня первого уровня лучше не прибегать к использованию магии от слова совсем. В глазах появилось нечто осмысленное. Точнее, какая-то мысль шла, продвигалась с трудом из далеких высот сверхсознания. Мысль еще была в пути, и маг еще не мог выразить ее в словах, но…

Тут неожиданный толчок прервал мучительный ход мысли, сбросив Кивали с насиженного уже коврика, и маг, немалого, надо сказать, веса, кубарем полетел на пол. Он успел, однако, сгруппироваться, и хорошим таким, длинным, аж загляденье, кувырком, оказался у самого окна.

Быстро вскочил на ноги, даже не успев удивиться тому, что тело, оказывается, помнило такого рода движения, кои он только в подростковом возрасте и выполнял, развернулся.

Сзади, на коврике, было пусто.

Но только маг открыл от удивление рот, как раздался глухой удар, и на нем появилась растрепанная Тася, отбивающаяся от пребывающего явно не в адеквате лорда Ниоко.

– Да уберите вы от меня руки, наконец! Оставьте в покое, старый вы извращенец! – девушка раскраснелась, оторвала руки лорда и соскочила на пол.

Как только Кивали увидел девушку, он кинулся к ней, как жаждущий воды в пустыне.

Он не видел Ниоко, он не видел никого и ничего.

Только ее. Только Тасю. Тасю, которая вернулась. Вернулась к нему.

Он забыл о приличиях, который уже раз, забыл обо всем.

Крепко-крепко обнял девушку, прижал к себе, и прерывающимся голосом прошептал: – Никуда, никуда тебя больше не отпущу… Тасся…

Девушка, которую сегодняшнее испытание лишило последних сил, обмякла в его руках.

Но только на мгновение. Потом подняла голову, серьезно посмотрела магу в глаза и сказала:

– Не отпускай, пожалуйста…,- и счастливо улыбнулась.

Кивали не смог больше сдерживать своих чувств. Желание, которое зрело в нем все это время, его тайное намерение, которое он и себе не озвучивал, разом вынеслось из глубин на поверхность. В этот миг маг Кивали принял решение.

Но…Но как к этому отнесется Тасся?!

Пожалуй, мужчине так страшно не было никогда. Что там последняя магическая война? Она грозила только смертью.

А тут… А, что, если она…

Глава магического Ковена, маг первого уровня рода Сияющих резко выдохнул, и пошел на абордаж.

Он разжал объятия, и опустился перед девушкой на одно колено.

– Леди, вы будете моей женой? – сказал он глухо, боясь поднять глаза.

Тася вздрогнула и глаза ее непроизвольно расширились. – Вот и дождалась ты, девочка, – пронеслось у нее в голове. – Н. но… Но он, наверное, шутит?!

Тут лорд поднял голову, и она увидела его глаза. – Не шутит. Ой, не шутит, – испугалась девушка. Чего?! Чего испугалась, дуреха… – Н… но я… у меня…

Она дрожащим же голосом, но решительно сказала, хотя сердце, ее бедное сердце умоляло промолчать, умоляло ничего не говорить, умоляло скрывать до последнего.

Но сердце сердцем, а дурацкая неугомонная совесть совестью.

И совестливая Тася договорила убитым голосом -

– у меня не может быть детей…

Кивали Сияющий, который, замирая, ждал ее ответа, облегченно выдохнул.

– Тасся… Так вы принимаете мое предложение?! А дети… У меня уже есть наследница, – и он посмотрел на девушку умоляющим взглядом.

Тася, сердце которой совсем сжалось в комочек, чуть расправила плечи и, представьте, заплакала.

Лето, ах, лето… Нынешнее же лето выдалось на редкость теплым и солнечным.