Глаза мужчины ярко блестели, он совершенно забыл о их конфликте с Ла Раи и о потревоженных воспоминаниях, все его мысли теперь занимал образ кричащей девушки, вызвавшей такую реакцию у цветка, находящегося в сотнях метрах под ними.

Даже когда крик девушки стих и она тоже пораженно уставилась на свое творение, корни не выпустили Практиков, вызвавших этот крик, наоборот, они изо всех сил боролись с желанием сжать их с такой силой, чтобы их разорвало на куски. Наконец, под опешившим и напуганным осознанием произошедшего взглядом девушки, корни нехотя выпустили двух Практиков, угрожающе дернулись и вновь забрались под платформу. Теперь в ней зияли несколько огромных дыр, от домов в радиусе несколько десятков метров камня на камне не осталось, что стало с находящимися в них Практиками, даже думать не хотелось.

Сюй Цин потупила глаза, в красках представляя, что с ней сделают после этой выходки. Додумалась! Посмела прервать поединок Учеников Внутренней Секты!

Однако вместо всех тех зверств, что пришли ей в голову, Второй и Третий ученики переглянулись, посмотрели на девушку, снова переглянулись и, кивнув друг другу, схватили девушку за предплечья, вскочили на свои артефакты, позволяющие некоторое время летать и, превратившись в один яркий радужный луч, рванули к Внутренней Секте Небесного Огня.

За этим действом через странный артефакт наблюдал Цин Сяошань, его глаза холодно блестели, а руке лежал флакон с пилюлями, что Ла Раи когда-то отдал встреченной по дороге во Внутреннею Секту девушке.

— Великий Клан Ла… неужели кто-то все же сумел выжить? — Цин Сяошань достал из флакона одну пилюлю и придирчиво оглядел ее. Ее духовная сила составляла около восьмидесяти процентов. На ней было вырезано клеймо в форме лотоса, на правом нижнем лепестке которого виднелся иероглиф «拉», «Ла», а чуть ниже него, совсем мелко был вырезан иероглиф «与», «Со», — Ла Со… ученик-преемник грандмастера Золотой Лотос, величайшего грандмастера на всем Мертвенном Плато и в мире Южного Звездопада, даже пилюли грандмастера Великого Клана Ван не могут сравниться с его…

Цин Сяошань вновь опустил взгляд на пилюлю на своей ладони, а после со злостью раздавил ее. Находящиеся во флаконе пилюли постигла та же участь. Теперь, когда он знал, кто украл его Великий Духовный Трактат, юноша изо всех сил боролся с подступающим гневом и желанием прямо сейчас раздавить этого не в меру перспективного, надоедливого ребенка. Его останавливало лишь невероятная разница их Культивации. Но видят Небеса, однажды наступит день, когда именно он, Цин Сяошань, раздавит Ла Раи как мелкое насекомое.

Тем временем посреди резиденции Чжвэй Тана стояла посеревшая Сюй Цин и затравлено взирала на Патриарха Секты Небесного Огня. Мужчина же разглядывал ее с нескрываемым интересом. Позади девушки молча стояли два Ученика Внутренней Секты. Они молчали, поскольку ни одним, ни тысячей слов не могли объяснить невероятный талант девушки.

Наконец, Чжвэй Тан встал. Он подошел к Сюй Цин, пригляделся к ее ауре и… тоже ничего не сказал. Было видно, что он не мог сдержать удивление и некоторую зависть, но мужчина предпочел никак не комментировать алхимический талант девушки. Вместо этого он вздохнул, развернулся, прошел несколько шагов, которые казались девушке вечностью, а после, не поворачивая головы, произнес:

— Ученица Внешней Секты Небесного Огня Сюй Цин, с этого момента можешь считать себя Ученицей Внутренней Секты. Тебе выделят пещеру Бессмертного, а также ты получишь доступ к архиву со свитками, посвященным искусству алхимии. Желаю успехов.

Девушке показалось, что земля ушла у нее из-под ног и она начала стремительно падать в пропасть. На одеревенелых ногах она низко поклонилась и вышла из резиденции Чжвэй Тана. Ла Раи молчаливо и задумчиво посмотрел ей вслед, а после кивнул каким-то своим мыслям. Повернувшись к мужчине, буравящим взглядом ступеньку, он сказал:

— Патриарх, могу я поговорить с вами без посторонних? — он скосил взгляд на Лань Си Женя, открыто намекая, о каких именно посторонних шла речь. Чжвэй Тан обернулся, посмотрел на юношу долгим взглядом и кивнул. Как только мужчина скрылся за дверью, Ла Раи продолжил: — Во время своего прошлого визита сюда, я спросил, не собираетесь ли вы удерживать меня в Секте Небесного Огня. Сейчас я повторю вопрос, но он будет касаться другого человека. Получит ли Сюй Цин право покинуть Секту, когда пожелает?

Чжвэй Тан не сомневался, что юноша спросит его именно об этом, более того, он и сам думал над этим. С одной стороны, Секта получила бы большое преимущество над другими в этом регионе, а с другой… такой талант необходимо развивать, а у Секты Небесного Огня нет таких ресурсов. Значит, талант девушки будет лишь увядать, подобно цветку во время засухи. Он не имел права ее удерживать.

— Это будет зависеть от тебя, — наконец принял он решение, — Как алхимик она будет иметь огромную ценность для любой Секты или Клана, но эта ценность может обернуться для нее смертельной опасностью. Если она вступит в какую-то Секту на Мертвенном Плато, то уже не сможет ее покинуть, ей просто не позволят. Если о ее способностях узнает все Мертвенное Плато, это с огромной вероятностью вызовет крупномасштабную войну. Следовательно, о ней узнаю и в других регионах. Если весть о ней докатится до Небесного Предела, то ей непременно заинтересуется Великий Клан Ван. Один лишь этот интерес решит ее судьбу. Поэтому я спрошу: этого будущего ты хочешь ей?

— Нет, — Ла Раи и сам уже понял, какие последствия повлечет за собой ее талант, однако еще больше он не хотел, чтобы Сюй Цин завяла в этой Небесами забытой Секте, — Когда придет время, я бы хотел, чтобы она стала алхимиком Клана Ла.

С того разговора с Чжвэй Таном прошло два месяца, Ла Раи все время проводил возле духовного источника, юноша практически поселился в самодельной пещере неподалеку. Когда Мечи в очередной раз прошипели ему, что ему еще рано на девятую ступень Конденсации Ци, он принялся изучать магические техники и оттачивать боевые навыки. Раз в несколько дней юноша навещал Сюй Цин, глаза ее сияли, а сама девушка практически все свое время проводила за свитками по алхимии. На Ла Раи она почти не обращала внимания, ей даже казалось, что он приходит не два-три раза в неделю, а как минимум ежедневно. Со временем Ла Раи стал все реже навещать старую подругу, но она этого будто и не замечала.

За эти два месяца его аура слегка изменилась, на первый взгляд, эти изменения были совершенно незаметными, однако они сильно изменили его силу. Мечи Инь Ян не просто так не позволяют ему вступить на новую ступень Конденсации Ци, ведь в тот момент, когда он вдохнул аромат Цветка Дао Ядра, а потом в центре его Ядра-моря обосновался лотос Ла Вэя, его Ци подвергся кардинальным изменениям. Постепенно лотос и Ци Цветка Дао Ядра стали отравлять его собственный Ци. Теперь в борьбу вступил демонический Ци, который юноша получил из демонических ядер. Стремительно слабеющий Ци Ла Раи начал принимать облик демонического Ци. Так как это происходило невероятно медленно, даже сам Ла Раи заметил изменения, лишь когда золотой лотос начал окрашиваться в кроваво-красный. Сначала юноша запаниковал, ведь благородное золото внезапно сменило свой цвет, к тому же, эта метаморфоза могла как-то сказаться на заключенной в бутоне душе.

Когда Хань Луй уверил своего подопечного в том, что ничего криминального не произошло, Ла Раи слегка успокоился. Теперь он по-иному взглянул на ситуацию, в которой оказался. В конце концов, этот демонический Ци в несколько раз увеличил его собственную силу. Для Практика считалось недопустимым позволить демоническому Ци завладеть собой, полностью заменить его собственную ауру, вот только Ла Раи начал сомневаться в целесообразности такого суждения. Ощутив на себе, как демоническая энергия изменила его, юноша считал ее чем-то вроде подарка судьбы. Конечно, он опасался того, что в конце концов демонический Ци может его уничтожить, однако до этого момента было еще относительно много времени.