– Что это?

– Знак Весов. И у тебя такой будет. Только не Весов, а Рыб.

– Хочешь сказать, все должны носить свой знак Зодиака?

– Да. На любой верхней одежде: куртках, пальто, свитерах… Одежда продается в магазинах уже с нашивками. А если ты заказываешь вещь в ателье, шеврон пришьют там.

– А если я появлюсь в общественном месте без него?

– На Остров, конечно, не отправят, но вынесут предупреждение и приставят наблюдателя. Он будет ходить за тобой и следить, чтобы ты не нарушал Правила.

– Отвратительно.

– Да уж, в наблюдателях нет ничего приятного.

– Я не про это. Я про нашивки. Отвратительно, что людей метят будто скот.

– Почему? – Агнес как будто даже удивилась. – Наоборот, очень удобно. Например, сразу понятно, можно тебе знакомиться с понравившимся человеком на предмет создания семьи или лучше пройти мимо, чтобы не терять время. Ладно, мне пора, иначе меня выведут отсюда силой.

Агнес чмокнула Отто в щеку – почти прежняя, почти такая же веселая Агнес, какой она была полчаса назад, когда только появилась в палате.

– Это правда, что тебя послезавтра выписывают? – спросила она уже на пороге.

– Если результаты обследований удовлетворят моего лечащего врача.

– Тогда в пятницу вечером, после работы, мы с Робертом к вам заглянем.

– К кому это к нам?

Агнес охнула, покраснела и поспешно скрылась за дверью.

– А действительно, – пробормотал Отто, – где я теперь буду жить? Ведь не в прежней же квартире, вместе с Уной! Если так, то этот малый, написавший «Правила», большой шутник.

Вопрос с жильем прояснился через два дня. Доктор Порвис, заглянув в палату с радостным известием – обследование показало положительную динамику, выписка завтра, – сообщил, что страховая компания пришлет за Отто машину, чтобы отвезти его на новое местожительство.

– Все ваши вещи уже там. Дом, насколько я понял, расположен в вашем прежнем районе. Рядом поликлиника и магазин.

– Государство теперь заботится о жилье для разведенных?

– Ваш случай, как я уже говорил, исключительный. И жилье это временное, пока вы не устроитесь на работу и не встанете на ноги – в финансовом смысле. В смысле физическом мы вас на ноги уже поставили! – доктор рассмеялся, довольный своей шуткой.

– Мне не нужна машина. Я сам доберусь, адрес только скажите.

– Что вы, голубчик! Вы пока не можете передвигаться самостоятельно. А если голова закружится? Или, не ровен час, сознание потеряете? Да и своим ходом выбраться отсюда сложно: больница наша на самой окраине города. Почему бы не воспользоваться сервисом, который вас ни к чему не обязывает?

Упорство доктора было достойно восхищения, и Отто решил пойти на принцип.

– А если за мной заедет кто-нибудь из знакомых или родственников? Например, моя бывшая жена.

Она ведь завтра выходная.

– Уна Льярве завтра подменяет коллегу. И вообще, господин Рейва, я бы не советовал вам прилюдно появляться в компании бывшей жены. Во всяком случае, пока вы не получите от Наставника разъяснения на этот счет.

– Ясно.

– Разумеется, если вы против служебной машины, насильно вас в нее никто не усадит.

Речь идет исключительно о вашем удобстве. А вообще, решать вам. С той минуты, как вы получите на руки выписку, ответственности за вас я не несу, – сухо сказал Порвис.

– Хорошо, пусть будет служебная машина.

Доктор сразу повеселел.

– Не сомневался в вашем здравомыслии, господин Рейва. Честное слово, спорим о каких-то пустяках. У вас впереди столько интересного. Много сил понадобится, чтобы гармонично влиться в новую жизнь. Кстати, вы уже выбрали новую профессию?

– Как я могу выбрать, если еще не видел списка?

– Список не проблема. Наш анестезиолог – Рыбы. Его список лежит в ординаторской. Могу принести.

– А мне он подойдет? Может, дополнительно год рождения учитывается, или еще что-нибудь?

– Только Знак и пол. Ах, да – еще образование. У вас ведь высшее?

– Гуманитарное.

– Это не имеет значения. Сейчас принесу.

– А кем вы были до обнародования Правил? Если, конечно, не секрет.

– Помилуйте, какой секрет! Я был театральным кассиром. Билеты продавал, распределял контрамарки, весь репертуар знал наизусть. Люблю, знаете ли, театр. Можно сказать, болею им. Хожу на спектакли в свободное от работы время. Правда, времени почти нет, я ведь днюю и ночую в больнице, набираюсь опыта.

– А давно вы заведуете отделением?

– Скоро будет полгода.

Отто остолбенел и, заикаясь, пробормотал:

– Но за такой короткий срок невозможно…

– Вполне возможно! – весело перебил Порвис. – Если пройти ускоренный курс обучения, прилежно учиться и не гнушаться практикой. Оказалось, медицина – мое настоящее призвание. Да и зарабатываю я теперь гораздо больше, чем раньше. Так что я Правилам весьма благодарен!

Список, который Порвис принес из ординаторской, гласил:

«Мужчинам-Рыбам, рожденным в период с 19 февраля по 20 марта и получившим высшее образование, разрешено занимать следующие должности/работать по следующим специальностям:

1. Агроном.

2. Анестезиолог.

3. Бухгалтер.

4. Библиотекарь.

5. Виолончелист.

6. Дирижер.

7. Инженер-программист.

8. Инженер-технолог.

9. Капитан дальнего плавания.

10. Маркетолог.

11. Нарколог.

12. Отоларинголог.

13. Политтехнолог.

14. Полярник.

15. Переводчик романских языков.

16. Полицейский.

17. Физик-ядерщик.

18. Шеф-повар.

19. Юрисконсульт.

20. Художник.

Последний пункт ошеломил Отто. Это была издёвка. Плевок в лицо.

Уна, с ее врожденным талантом и самозабвенной любовью к живописи, вынуждена писать свои картины в ванной по ночам, тогда как Отто, не имеющему ни способностей, ни малейшей склонности к рисованию, позволено на законных основаниях малевать бездарные холсты. Неожиданный поворот судьбы в сорок пять лет…

Точнее, не в сорок пять, а в сорок восемь. Отто постоянно забывал, что за время комы стал старше на три года. Он не хотел мириться со свершившимся без его участия фактом старения. Хотел оставаться почти молодым. А без двух лет пятьдесят – уже не молодость. Отдает хроническими болезнями, скорой пенсией и прочими стариковскими «радостями».

Отто несколько раз перечитал список. Предлагаемые профессии казались ему одновременно привлекательными и совершенно не подходящими. Он представил себя агрономом, потом – бухгалтером и дирижером, последовательно перебрав все должности, испытывая то веселье, то недоумение. Лишь художник не вписывался в стандартную палитру его эмоций.

Ладно, решил Отто, поживем – увидим. Возможно, этот список устарел. Возможно, он имел хождение в самом начале Правил, а затем претерпел изменения и дополнения.

Ему не терпелось встретиться с Наставником.

Все происходящее казалось ему забавным приключением. Отто понимал, что на самом деле ничего забавного тут нет, особенно в свете трагедии Агнес, но решил относиться к Правилам как к испытанию, которое рано или поздно закончится, определив победителей и побежденных.

Вечером доктор Порвис забрал у Отто список, не преминув поинтересоваться его выбором.

– Решил стать наркологом. Всегда мечтал иметь свободный доступ к запрещенным препаратам.

– Опять вы шутите, голубчик! – доктор Порвис укоризненно покачал головой. – Ложитесь-ка лучше спать. Сразу после завтрака за вами приедет машина.

Шофер был неразговорчивый, угрюмый, явно не выспавшийся. Хмурое выражение его лица не располагало не то что к расспросам, но и просто к вежливой беседе.

Отто назвал адрес, который вручил ему доктор Порвис вместе с ключами от квартиры, медицинским заключением и листком временной нетрудоспособности, который следовало продлить в поликлинике по месту жительства.