Но алкоголь развязал мой язык, и я продолжила.

— Ты обещал, что я буду здесь под защитой, а сам укатил с этой! Я осталась одна! Берите меня! Делайте все, что хотите! А я должна радостно отвечать на твои вопросы «как я?»

Я почти кричала, внутри себя поражаясь, какую истерику я закатила.

— Опять шумишь? — Ники обнял меня, что слегка остудило мои эмоции.

Ники и Макс живо обсуждали последние новости, но о предстоящей свадьбе ни слова. Рик слушал, но молчал, постоянно переводя взгляд на меня. Когда наши глаза встречались, меня бросало в холодный пот. Он сидел напротив, но достаточно близко, чтобы аромат его тела распалял меня, опьяняя сильнее вина. Внутри него будто был спрятан огромный магнит, к которому тянуло меня. Я вжималась в кресло, не уверенная в том, что не смогу сдержать себя. Мое тело ныло и просилось в его объятья.

Не в силах больше бороться с искушением, я встала, чтобы уйти домой. В глазах резко потемнело, а когда зрение начало возвращаться, все предметы поплыли перед глазами. И вдруг, резкая пронзительная боль от того, что мои волосы кто-то сильно дернул. Я чудом устояла на ногах, схватившись за стол.

— Предательница!

Разъяренный крик отчаявшейся женщины оглушал. Она держала меня за волосы, стоя сзади и казалось, что они клочьями остаются в ее руках.

Макс и Ники открыв рты смотрели на нас. Рик уже стоял возле Янины, пытаясь отцепить от меня эти руки, и кожа на голове стала гореть огнем. Наконец, когда я освободилась из цепких лап, я увидела перед собой девушку. Она вырывалась из рук Рика и истерично кричала, проклиная меня.

Алкоголь мешал быстро сообразить, в чем причина ее ярости, но что-то подсказывало мне, что новости о скорой свадьбе дошли до нее быстрее, чем я предполагала.

Вокруг нас опять собралась толпа зевак. И опять я была в центре скандала. Я не могла разобрать, что кричала Янина, но кажется угрозы в мой адрес и пожелания всего самого ужасного закончились, и теперь она просто истерила и вырывалась и крепких рук Рика.

Мимо меня поплыла волна, глухая и ледяная, похожая на мираж над раскаленным асфальтом. Она начиналась из глаз Макса и направлялась в сторону Янины. И ее тело тут же обмякло. Только что, я видела, как Макс послал магическое воздействие. Я его видела, чувствовала, это было завораживающе, но пугало.

И внезапно, в мою голову хлынула обида и печаль, будто прорвало дамбу, так долго сдерживающую эти эмоции. Я пыталась смириться с тем, что мне предстояло прожить, я пыталась отвлечь себя мыслями о мужчине, который нравился, но в очередной раз столкнувшись с жестокостью беспощадного мира, в котором я оказалась, иллюзии лопнули. Зачем я обманываю себя? В этом мире нет дружбы, нет верности, нет любви.

Я поправила растрепанные волосы. Кожа зудела и горела огнем. Мне хотелось убежать от них, но ватные ноги на высоких каблуках подкашивались. И виной тому был не алкоголь, а растерянность. Ники попытался меня поддержать, но я убрала его руки.

Я снова слышала десятки разных голосов. На все лады они причитали, возмущались, жалели и ругались. Голова начала раскалываться на миллионы осколков. Звон в ушах усиливался. Обхватив голову руками, будто это не впустит чужие мысли внутрь, я ушла.

Заплетаясь, ноги меня несли в сторону бухты. Голоса становились все тише, шум, разрывающий мою голову исчезал, унося за собой боль. И на ее место возвращались досада и разочарование. Как я могла вообразить себе, что в этом городе у меня есть подруга? Когда я успела поверить в доброжелательность людей вокруг меня? И никто кроме меня не виноват в том, что я тешила себя иллюзиями. Янина защищала то, что ей важнее. Любовь была важнее дружбы, и, если я понадеялась на обратное, сама виновата.

Я прислонилась к дереву, сняла босоножки, и идти стало намного легче. «А может, самое время сбежать отсюда?» Я хорошо запомнила дорогу к пещере, хоть она была в другой стороне от моря, вокруг никого не было и босиком я могла бы с легкостью добраться к месту подъема к пещере минут за тридцать. Но какой смысл бежать? Это все равно, что выбирать из плохого худшее. Возможно, там меня ждет еще более страшная судьба.

Был еще один вариант. Самый легкий для разрешения моих несчастий, но самый сложный в исполнении. Покончить со всем этим раз и навсегда. И больше не будет ни Альберто, ни Макса, ни магии, ни… его. От мыслей о Рике сердце сжалось, словно кто-то хотел выжать из него любовь, как воду из мокрой тряпки. Но стоит ли жалеть о человеке, который нашел меня, привез и отдал в пользование Альберто. Да, я слышала громкие слова о защите, о своей значимости и ценности, но Рик никак не давал понять этого. Это я хотела к нему, я думала о нем днем и ночью, я мечтала о поцелуях, и я ходила к нему во сне. Я. Не он.

Не помню, как я вышла к морю. Берег был бережно укутан уходящими в море утесами, пряча его от ветра и больших волн. И сквозь неширокий проем было видно море. Я не бывала здесь раньше, но наслаждаться творением природы мне не хотелось. Я просто пошла в сторону невысокой скалы. Она показалась мне пологой, на вершину которой я смогла взобраться.

Я цеплялась руками за небольшие выступы, а ноги еле держали мое тело. Иногда пальцы утопали в мягком и склизком мхе, и я, преодолевая отвращение продолжала карабкаться наверх. Забравшись на высоту около трех метров, мне казалось, что я преодолела как минимум сто, но до конца пути еще было столько же. Теперь мои ноги царапали острые края камней, и я чувствовала, как теплая кровь течет по коже. Пальцы то и дело срывались со скользких камней, но все же, мне удалось ее преодолеть.

Я стояла на самом верху, обдуваемая морским прохладным ветром. Волны разбивались о скалу, обдавая меня холодными брызгами. Голова кружилась, глядя на бурное движение воды прямо под моими ногами. Солнце давно село, и море было похоже на черную кипящую массу, которая вот-вот утащит меня на дно. Но страха не было.

Вот она, моя свобода. Нужно сделать всего один шаг, и кошмару придет конец. Я больше не буду бояться, исчезнет боль, исчезнет страх. Я больше не буду играть по чьим-то правилам, не буду терпеть унижений. Станет тихо и темно.

Но я так и не смогла решиться. Мозг командовал: «Прыгай! Сделай шаг!» А ноги не слушались и неподвижно стояли, будто по самые колени вросли в камень.

«Что за никчемное созданье? Один шаг отделял тебя от свободы. И ты упустила этот шанс. Согласна принять такую судьбу? Тогда не жалуйся, что не можешь ничего изменить. Теперь ты его раба. Навечно.»

Я села у края скалы, свесив с нее ноги, и прислонилась щекой к холодному камню. Душу рвало на части от бессилия, от горя, от безысходности. «Будь, что будет.» Слез не было, холодные брызги меня больше не беспокоили, я сидела на холодном мокром граните, и больше ничего не чувствовала. Мысли, страх и печаль растворялись и улетали вместе с ветром. Осознание того, что скоро все мои страдания закончатся, делало меня счастливой. Сознание угасало, и тяжелые веки опустились.

И напоследок мой мозг устроил сюрприз. Я видела лицо любимого мужчины. Склонившись, он нежно касался моих глаз, чтобы вытереть соленые капли, бережно, насколько это можно было сделать крепкой мужской рукой, убирал растрепанные бога за этот сон. Благодарила за то, что, хотя бы во сне я наслаждаюсь счастьем, о котором я встречи.

А дальше был покой. Настоящее чудо, единение со вселенной. Такое бывает только тогда, когда отпускаешь все земное, материальное. Когда понимаешь, что ты — песчинка в этом мире. Что мир бесконечен, так же, как твоя душа. И больше не имеют смысла твои прежние мечты, страхи, переживания. Все становится таким мелочным и ненужным. Бессмысленность тех страданий вызывает улыбку, какой смотрят старики на младенцев, расстроившихся из-за сломанной игрушки.

Мои страдания меня отпустили. Я получила ту свободу, в которой нуждалась.

Яркий свет огня ослепил после бесконечной темноты. Пока я прятала глаза от оранжевых всполохов, ко мне пришло понимание, что я проснулась. Рядом с костром я разглядела силуэт. Не было сомнений, кто это. Только Рик обладал фигурой бога войны, спустившегося на землю. Точеные мышцы голого торса освещались искрами костра, отбрасывая тени, что делали это тело еще более рельефным. Он сидел, оперевшись на согнутую в колене ногу. Заклепки на ремне, поддерживающем джинсы блестели, отражая огонь. У костра на какой-то коряке висело мое платье.