К тому же, алло, он гипнотизер. А такая способность дает возможности… о которых, несмотря на свой блог о паранормальных явлениях, она даже подумать не могла.

Когда сирены снова затихли, Джо подумала, а не поймали ли полицейские того, кого они там разыскивали, или это ее неслучившийся любовник снова поколдовал над их мозгами.

Джо осмотрелась по сторонам. Беспорядок на кухне представлял собой неубедительную раскладку чаинок для гадания о ее будущем. Но она вспомнила о члене уличной банды.

И том, что он увидел здесь.

Какой бы ненадежной ни была ее память в последнее время, не было нужды в том, чтобы доставать телефон и перечитывать статью или пост в блоге, чтобы освежить воспоминания. Паренек, скрываясь от полиции, наткнулся здесь на что-то, чему самое время только в сезон Хэллоуина… и, несмотря на жесткий опыт улиц, его обуял такой ужас, что парень лишился речи. Но правоохранительным органам было плевать. Они собирались наказать его за совершенные преступления. Однако у них ничего не вышло. По двум делам он был признан невиновным, по третьему — подана апелляция.

Поэтому он смог свободно рассказывать всем, кто был готов его выслушать, о том, чему стал свидетелем.

Жаль, она не может с ним связаться. Три месяца назад его обнаружили мертвым в десяти домах отсюда. Суицид? Возможно. Ответка его преступной жизни? Более вероятно.

Устранение, так как он стал создавать чересчур много проблем своей говорливостью? Также возможно.

Они пытались связаться с ним примерно в то время, когда обнаружили его тело.

Повернув голову, Джо посмотрела на дверь, ведущую в переулок. Боль снова прострелила виски и прошлась по фронтальной доле, усиливаясь. Дома ее ждал хороший запас «Мотрина», а сирены уже замолкли. Мужчина в коже ушел давно. И полиция, очевидно, не ищет ее. Больше не ищет.

Потому что она не слышала шум вертолета.

Спрыгнув со стола, Джо направилась к выходу, переступая большую корзину от сухой штукатурки…

Застонав, она замерла, покачнувшись на ногах. Ее преследовало чувство, что какие-то воспоминания пытались прорваться на поверхность, но к этому она привыкла. Прилив тепла по всему телу также казался знакомым.

Что было в новинку… накрывшее ее отчаяние.

Джо вышла в переулок и помедлила, удостоверяясь, что полиция не гонится за ней. В голову пришла мысль, что дома ее никто не ждет. Некому позвонить. Некому выговориться.

Ей было что рассказать об этой ночи, о мужчине в черной коже, о ее чувствах, но некому. Даже если она опубликует в блоге рассказ о его отношении к сверхъестественному… хотя, скорее всего, такой пост сочтут кликбэйтом[24]… это будет криком толпе, которую не волнует ничего кроме самих себя. У нее был один друг — Билл, но недостаточно близкий, и к тому же, сейчас он столкнулся со сложной беременностью Лидии и угрозой выкидыша.

Ее жизнь была эхо-камерой, темной и пустой.

И эта реальность преследовала ее до самого дома подобно маньяку.

Это было восхитительно и знакомо.

Мистер Ф. шел по утрамбованному грунту под огромным мостом через реку и чувствовал, что наконец может сделать свободный вдох полной грудью, впервые с того момента, как очнулся на бетонном полу здания позади торгового центра, в чужой одежде, с болями по всему телу, особенно в заднице. Сбитый с толку, в ужасной форме, но у него было достаточно проблем и беспокойств помимо его здоровья и благополучия.

Первое и самое главное — желание добраться до того дома в пригороде.

Это он осознал, уже стоя перед самим домом.

Логики в том желании не было, но в этом — да.

— Рики, — пробормотал он. — Че как?

Мужчина в лохмотьях, сидевший на лежаке из картона, помахал ему скрюченной рукой.

— Где был?

— Нигде.

На этом разговор иссяк, и Мистер Ф. вспомнил, почему так любил этикет в Наркомандии, как они называли их территорию. Никто не задавал вопросы, на которые ты не готов ответить. Отчасти — из уважения. Но скорее потому, что все под этим мостом состояли в насильственных отношениях со своей пагубной привычкой, и борьба с этой мартышкой на спине ставила интерес в общении с другими людьми в самый низ списка приоритетов.

Взгляд скользнул туда, где он всегда отирался. Он узнал торчка, который занял его спальный мешок и сейчас находился под кайфом. Этот мужик надел парку Мистера Ф., ржавого цвета со сломанной молнией, и в принципе их вполне можно было перепутать. С другой стороны, они были братьями, пусть и происходили из разных семей. Все они взаимозаменяемы, нехватка еды, сна и медицинской помощи вытесывала их лица и фигуры под один шаблон. А если этот парень умрет? От запущенного гепатита С или передоза? На лежанке из грязного нейлона и искусственных перьев вскоре появится замена.

Заставив мозг переключиться, Мистер Ф. попытался воспроизвести все, что произошло с ним прошлой ночью, с того момента, когда все пошло наперекосяк. Он смутно помнил, как к нему подошел кто-то незнакомый. Казалось, искали конкретно его, и он подумал, не его ли семья, наконец, решила найти его.

А потом он очнулся на бетонном полу, неизвестно сколько часов спустя.

Направившись к своему месту, ему пришлось пригнуться под аркой моста.

Нарик на месте Мистера Ф. заерзал и заморгал.

— Грэг, это ты? Я просто приглядывал за твоими вещами, ты же понимаешь.

— Когда-нибудь они мне понадобятся. Но пока пусть будут у тебя.

— Хорошо. Я постерегу их.

— Ага. — Мистер Ф. осмотрелся по сторонам. — Ты видел сегодня Чопса?

— Он был здесь час назад. Хочешь приобрести? У меня есть на продажу. Классная смесь.

Мистер Ф. запустил руку в карман чужого пальто.

— У меня есть полтинник.

— Я могу отдать половину от своего запаса, мне самому скоро понадобится.

— Окей.

Когда мужчина сел, запах от его тела присоединился к букету из мочи, испражнений и земли. Грязные пальцы прошлись по карманам парки Мистера Ф., извлекая целлофан размером с сахарный пакетик.

Мистер Ф. наклонился, чувствуя знакомое предвкушение и гул в голове.

Мужчина отшатнулся.

— Чувак, ты воняешь.

Пошел ты, подумал Мистер Ф.

Их руки быстро завершили обмен наличных на герыч, и больше они не сказали ни слова. Ни тебе «спасибо», ни «пока» и «до встречи». Нарик откинулся на спину на чужой спальный мешок, наслаждаясь последними волнами от прихода, а Мистер Ф. двинулся прочь.

Он прошел добрых сто ярдов, прежде чем понял, что у него нет своего набора. Ему нужна ложка, зажигалка и пара капель жидкости. Гнев поднялся в ответ на очевидное препятствие, восставшее перед кайфом, но Мистер Ф. быстро успокоил себя. Своим новым супер-зрением он высмотрел использованный шприц и согнутую ложку возле перевернутого ящика, что служил в качестве стола на общак. Потом отыскал выброшенный «Бик» возле тележки с чьими-то шмотками и личными вещами. Последний недостающий элемент нашелся в бутылке «Поланд Спринг» с дюймом грязной жидкости на дне.

Наплевательское отношение к дезинфекции и стерилизации было для него также привычно, как и территория бездомных. Ему следовало подумать о грязи на шприце и составе того дерьма, что плескалось на дне бутылки. О чистоте наркотика. Позаботиться о себе.

Он не думал об этом. Он сосредоточился на скором удовольствии, обещании сладкого облегчения от кричащего страха и паранойи — только это имело значение. Все остальное, что не попадало под определение «безопасного», «умного» и «хорошего» — сопутствующий ущерб. Шум на заднем фоне, которым можно пренебречь.

Даже если такие компромиссы впоследствии крепко ударят по его благополучию.

Как и все наркоманы, он был в долгу перед будущим, накапливая экзистенциальный кредит, который не имел помесячной оплаты, и лишь немногим удавалось покрыть этот долг до конца. Поэтому расплата приходила быстро, смертей от передоза становилось все больше, ведь сперва ты попадаешь в воронку с первой пробной дозой, а потом застреваешь в трясине, слишком поздно осознавая, что выхода, по сути, нет.