«Ммм, понятно. А мне представилась картина, как ты растерянно сжимаешь в руке телефон и сомневаешься, говорить ли мне адрес»

Нет, ну это просто уму непостижимо. Меня снова начинает потряхивать: то ли от возмущения, то ли от страха, что он видит меня насквозь.

Он правда видит меня насквозь? Я для него настолько понятна?

Поудобнее устраиваюсь на подушке и со злостью печатаю:

«Экстрасенс из тебя так себе»

«Правда?»

«Абсолютно!»

«То есть, ты сейчас мне это все печатаешь не с разъяренным лицом?)»

Я хочу выбросить телефон в окно.

Как он это делает??? Он установил у меня дома скрытые камеры???

«Ладно, не буду больше тебя смущать, Алена»

Какая милость!

«Ты меня не смущал»

«Я с нетерпением жду нашей встречи во вторник»

А вот сейчас мое сердце делает сальто. Перечитываю строчку снова и снова, чувствуя, как от нервов потеют ладони.

«До вторника»

Пишу это дрожащими пальцами, чтобы он не подумал, будто я снова впала в ступор или сомневаюсь, что ему ответить. Блокирую айфон, отбрасываю его на другой конец кровати и накрываю лицо ладонями. Сердце заходится, как бешеное.

– Как прошла встреча с Никольским? – Яна задаёт мне этот вопрос в понедельник утром сразу, как только я подхожу к своему компьютеру.

Паша тут же поворачивает голову в мою сторону и вопросительно выгибает бровь.

– Да нормально… – осторожно говорю.

Включаю комп и сажусь на кресло.

– А поподробнее? Я же просила тебя позвонить мне после встречи, – не унимается начальница.

Да, просила. Но в субботу я была просто не в состоянии, а в воскресенье целый день выясняла отношения с Костей. Он не позвонил мне ни в субботу перед сном, ни в воскресенье утром. Когда я сама набрала ему в обед, услышала на заднем фоне музыку и, клянусь, смех дочки подруги его мамы, хоть Костя и утверждал, что это смеется его сестра.

– Все прошло хорошо. Мы говорили о жизни и немного о работе, но не о конкретных темах,– рассказываю про Никольского. – В общем, в трусы я к нему не лезла, как ты и советовала.

– А он к тебе? – ржёт Паша.

Резко разворачиваюсь на крутящемся стуле и со всей силы бью идиота в плечо.

– У меня есть парень, вообще-то!

– Ну какой может быть парень, когда перед тобой молодой и неженатый министр? – продолжает хохотать.

– Я не приветствую такого рода связи, – повышает голос Яна. – Тебе об этом известно, Паша.

Я резко замираю с занесённым над Пашей кулаком. Яна сказала это не громко, но нотки стали в ее голосе врезались в мой слух. Возвращаюсь к своему компьютеру и вбиваю логин и пароль от учетки, но руки почему-то дрожат, из-за чего пальцы не попадают по кнопкам.

– У нас же распространены служебные романы, – стараюсь произнести это, как будто между прочим. – В нашей редакции, как минимум, три пары. Да и в целом журналисты часто женятся друг на друге, даже если работают в конкурирующих СМИ.

– Журналисты друг на друге – да, – соглашается. – Но крутить роман со спикером нельзя.

Меня вдруг задевают эти слова.

– Почему?

– Потому что это создаёт конфликт интересов.

– А выходить замуж за журналиста из другой газеты не создаёт конфликт интересов? – повышаю голос.

– Алена, с журналистом ты по одну сторону баррикад, а с пиарщиком или со спикером – нет. Они наши контрагенты. В итоге в какой-то момент придется выбирать между ним и работой. Вот представь: ты знаешь, что его сняли с должности за взятку, но публично про взятку решили не объявлять и сказали, что он ушел по собственному желанию. Твои действия?

– Напишу об этом! – отвечаю, ни секунды не раздумывая.

– Замечательно. А теперь представь, что министр – твой папа. Напишешь про своего папу, что его уволили за взятку?

Я осекаюсь. Мой папа – индивидуальный предприниматель. У него небольшой автосервис в моем родном городе. Взяток отец никогда не брал, ему не за что их брать. Но даже если теоретически представить, что мой отец не автомеханик, а, например, гаишник на дороге, я бы написала статью о том, что он берет взятки?

Нет, совершенно точно нет.

Я решаю не продолжать дальше этот разговор. Да и к чему? Я уж точно не собираюсь крутить роман с Никольским. Но про предстоящую во вторник встречу решаю на работе никому не говорить. Паша не сильно отчитывается перед Яной о своих пьянках с источниками.

Когда рабочий день подходит к концу, мне звонит Костя. Несколько секунд сомневаюсь, но все же беру трубку.

– Алло.

– Зай, привет. Увидимся сегодня? Я соскучился.

Внутри уже закипает злость.

– Мариночка не развеселила тебя? – плююсь ядом.

– Зай, ну хватит! Ты же знаешь, как я тебя люблю! Давай сегодня ко мне? Родители остались на даче.

– Твоя мама не переживет, если узнает, что моя нога ступала по паркету вашей квартиры, обставленной музейными экспонатами.

– Алена! Да успокойся ты уже. Моя мама хорошо к тебе относится!

– Ага, я знаю.

– Зай, ну я так хочу с тобой сегодня уснуть. Я уже еду к тебе. Жди.

И кладёт трубку.

Такие непредвиденные случаи ночевок у Кости уже случались, поэтому я храню на работе запасную одежду и косметичку. В семь часов я выхожу из редакции и уже вижу Костю.

– Привет, – подхожу к нему.

Парень заключает меня в объятия и целует. Без особого энтузиазма отвечаю ему. Я все еще обижена и мне все еще до боли неприятно, что Костина семья подсовывает ему дочку своих друзей, а он закрывает на это глаза. Парень вызывает такси, и мы едем к нему. По дороге разговор особо не клеится. Мне неинтересно слушать, как он провёл выходные на даче. Сама я про встречу с Никольским рассказать не могу. Косте и так слишком не нравится моя работа.

В начале июня мы отметили два года наших отношений. Познакомились мы банально: в библиотеке. Мне нужно было срочно переписывать курсовую после замечаний научника, и я отправилась в фундаментальную библиотеку МГУ возле главного здания, потому что в общаге мне мешали Аня и шум из коридора. Костя учился на экономическом факультете и тоже писал в библиотеке курсовую. Четыре часа мы просидели через два стула друг от друга, а когда я собралась уходить, он неожиданно предложил меня проводить.

– Мне в общагу, – смерила я взглядом парня, у которого на лбу было написано, что он тепличный мальчик, выпорхнувший из-под мамкиного крыла.

– Никогда не был в МГУшной общаге, а всегда хотелось побывать, – уверенно заявил.

Даже не знаю, что меня в тот момент удивило больше: что незнакомец рвётся меня провожать, даже не спросив моего имени, или что он ни разу не был в общаге. Даже коренные москвичи, живущие с родителями, ездят на тусовки в общагу. А этот несколько лет учится и ни разу не был?

Я согласилась. Скорее, просто по приколу. Мне стало интересно увидеть лицо тепличного мальчика, когда он переступит порог студенческой общаги. В июне в Москве темнеет поздно, а тем вечером было еще и очень тепло, поэтому мы решили пойти пешком. Неспешным шагом это где-то час. По дороге выяснилось, что тепличный мальчик не глуп, умеет шутить и любит те же фильмы и книги, что и я. Вдобавок ко всему оказался симпатичным: высокий, темноволосый, кареглазый.

Общага Костю не напугала, что меня сильно расстроило. Мне до ужаса хотелось увидеть испуг и брезгливость на лице тепличного мальчика.

– Как тебя найти во «ВКонтакте»? – спросил с надеждой, оставляя меня у входа.

Так как на Костю не был заказан пропуск, внутрь его не пускали.

– Алена Доброва, журфак МГУ, – ответила я.

Костя тут же полез в карман за телефоном, чтобы добавить меня в друзья. Пару дней мы переписывались, а потом пошли на свидание. Костя стал у меня первым. До него я никогда ни с кем не встречалась: в школе я усердно готовилась к экзаменам, а на журфаке МГУ учатся одни девочки. Ко мне клеилась пара парней из общаги, но они мне не нравились. В ночных клубах, которые я иногда посещала с подругами, знакомства к долгим и серьезным отношениям не располагают, а секс на одну ночь меня никогда не интересовал.