Остаток рабочего дня я, к сожалению, переписываю пресс-релиз в газетную статью, параллельно думая, по какому поводу можно написать Никольскому. Несколько месяцев назад премьер-министр говорил, что планируется подготовить список из 12 масштабных проектов, которые будут реализованы за счет федерального бюджета. Спросить у Никольского, готов ли список и что это будут за проекты? Если он назовет конкретные мосты, дороги или стадионы, то даже Паша оближется на такой эксклюзив.

Удивительно, как без каких-либо проблем я попросила у Никольского номер телефона, а теперь не могу решиться написать ему. Беру телефон в руки, открываю наш диалог и снова закрываю. Примерно такое же чувство у меня было лет в 14, когда я влюбилась в парня из параллельного класса, который не обращал на меня внимания, и хотела написать ему первой.

Снова рассматриваю его фотографию в мессенджере. Он выглядит, как человек, у которого жизнь удалась на сто процентов. На сайт министерства экономики уже повесили его биографию. Новому министру 35 лет, он окончил Международный институт экономики и финансов Высшей школы экономики. Сначала работал аналитиком в крупных зарубежных банках, а пять лет назад пришел в Минфин на позицию заместителя директора департамента бюджетного планирования. Не женат, детей нет, профессионально увлекается бейсболом.

Бейсболом?

Несколько раз перечитываю эту строчку. Первый раз встречаю человека, который увлекается этой американской игрой.

– Алена, какая у тебя заявка на завтра? О чем будешь писать? – отрывает меня от изучения биографии Никольского голос Яны.

Рабочий день близится к концу, и мне надо найти тему на завтра.

– Я хочу спросить у Никольского, отобраны ли уже 12 проектов, о которых премьер в июне говорил. Ну и спрошу, сколько денег на них потребуется.

– То, что ты хочешь спросить, это, конечно, замечательно. Вот только мне нужна от тебя конкретная тема. «Хочу спросить» – это не тема.

Я вздыхаю.

– Жду от тебя заявку до 10 утра завтра.

– Хорошо, я сделаю заявку.

У меня нет другого выбора. Я беру в руки телефон и печатаю сообщение министру. Даже думать не хочу, что будет, если он мне не ответит, или проектов еще нет, или он о них не знает.

«Ярослав Викторович, здравствуйте! Это Алена Доброва из «Вестей». Извините, пожалуйста, за беспокойство, но я хотела у вас спросить, отобраны ли уже правительством 12 проектов, которые планируется финансировать из бюджета в следующем году? О них в июне говорил премьер-министр. Очень надеюсь на ваш ответ. Еще раз извините за беспокойство»

Набираю сообщение дрожащими пальцами, то и дело промахиваясь мимо букв. Перечитав несколько раз, жму «отправить» и жду. Сердце стучит так же, как в 14 лет, когда я все-таки решилась написать первой тому парню из параллельного класса. Он тогда сразу прочитал мое сообщение и ничего не ответил.

Никольский онлайн. У моего сообщения загораются две галочки. Секунды идут, а под его именем слово «печатает» не появляется.

«Был в сети только что».

После работы я без особого настроения направляюсь на свидание с Костей. Мы договорились сходить в кино, а потом где-нибудь поужинать. Для середины сентября в Москве довольно душно, а в метро еще и час пик. В давке мне еле удаётся протиснуться к противоположным дверям, но там рядом оказывается вонючий мужик. Через две остановки меня уже начинает тошнить, а, когда я пытаюсь пролезть в другой свободный угол, кто-то сильно наступает мне на ногу, оставляя большой черный след на моих белых кедах.

В итоге, когда я встречаюсь с Костей в торговым центре, мое настроение ниже плинтуса.

– Привет, зай, – он притягивает меня к себе и целует.

Я даже не отвечаю.

– Все в порядке? – замечает мое настроение.

– Нет.

– Что-то случилось?

– Я очень устала, Кость, – произношу с раздражением.

– Но мы же давно договаривались пойти на этот фильм.

– А я разве говорю, что передумала идти?

– Не говоришь, но у тебя такой вид…

– Я устала! – рявкаю и обхожу его, чтобы направиться к эскалатору.

Костя семенит сзади. Затылком чувствую его недоуменный взгляд и попытки понять, какая муха меня укусила. А муха такая, что Никольский так мне и не ответил. Причём, в Телеграм он заходит чуть ли не каждые 10 минут. Я проверяю.

Костя покупает нам билеты и еду. В ожидании, когда начнут запускать в зал, я закидываю в рот попкорн, уставившись в одну точку перед собой.

– Зай… – осторожно начинает Костя и накрывает мою ладонь своей.

Нехотя поворачиваюсь к нему.

– Что?

– Ты совсем не рада меня видеть?

– Мы виделись утром.

Я вдруг понимаю, что перегибаю палку и, с шумом выдохнув, кладу голову парню на плечо. Он обнимает меня за талию и прижимает поближе к себе.

– У меня ничего не получается на работе, – с горечью признаюсь.

– Ну как это не получается? – удивляется. – Ты вон интервью у министра взяла.

– Так это было вчера, а сегодня уже новый день. Завтра об этом интервью уже никто не вспомнит.

– Почему?

– Потому что новость живет один день.

– Но невозможно же каждый день брать интервью у министров.

– Невозможно, – соглашаюсь. – Но помимо интервью бывают громкие эксклюзивы, резонансные темы. А у меня их нет. Только и делаю, что пресс-релизы переписываю. Я думаю, Яна не продлит мне контракт после нового года.

– Не говорю ерунду, – спешит меня успокоить. – А даже если и не продлит, то, может, и к лучшему. Найдёшь более спокойную работу.

Вот опять он за свое.

– Я не хочу более спокойную работу, – отвечаю резковато. – Мне нравится моя. – Двери кинозала распахиваются, и, не давая Косте ответить, я устремляюсь туда.

На протяжении всего фильма я сжимаю в ладонях мобильный телефон в режиме вибрации, боясь пропустить сообщение от министра. Пару раз, снизив яркость экрана до минимума, я открываю диалог с Никольским и проверяю, когда он был в сети. Полчаса назад.

Нерадужные мысли пчелиным роем носятся в голове, не давая сконцентрироваться на фильме. За ужином я отвечаю Косте односложно и не даю ему проводить меня до дома. Вдобавок ко всему, вернулась из отпуска моя соседка, так что мне даже не удастся побыть в тишине.

– Привет! – выбегает мне навстречу загорелая Аня, не успеваю я переступить порог квартиры.

– Привет, – выдавливаю из себя улыбку.

– Как дела? Я соскучилась! – тянется меня обнять.

Приобнимаю ее в ответ и тут же отстраняюсь. От Ани пахнет морем и отдыхом, а я за все лето даже ни на какой водоём не съездила, потому что постеснялась попросить у Яны отпуск сразу после трудоустройства.

– Нормально, как отдохнула? – спрашиваю из вежливости.

– Офигенно! С отелем повезло, все было идеально. Я привезла турецкие сладости. Давай чай попьём?

Меньше всего на свете мне хочется с кем-то разговаривать. Я бы с огромным удовольствием сейчас закрылась в ванной и разрыдалась навзрыд, как тогда в 14 лет, когда мне не ответил мальчик из параллельного класса.

– Давай, – соглашаюсь, чтобы не обидеть подругу.

Аня в таком прекрасном расположении духа, что даже не замечает мое плохое настроение. Я мою руки и прохожу на кухню, где весь стол завален рахат-лукумом, пахлавой и прочими восточными вкусностями.

И вот для кого Аня все это привезла, если сама вечно худеет?

– Я чуть-чуть съем и больше не буду, – щебечет. – Я так обожралась в этом турецком «все включено». Мне теперь срочно нужна детокс-диета!

К слову, фигура у Ани, как у балерины.

Пока подруга рассказывает, как прошёл ее отпуск, я не свожу взгляд с телефона на столе. Руки так и чешутся снова открыть Телеграм и проверить, когда Никольский последний раз был в сети, но я запрещаю себе это делать.

Уже почти 11 вечера! Он не ответит.

Допив чай, я мою кружки и ухожу в свою комнату, даже не взяв с собой айфон. Падаю на кровать в одежде и смотрю в потолок. У меня нет темы на завтра, и я чувствую, как на глаза наворачиваются слезы. Журналистика – это мясорубка. У хорошего корреспондента каждый день должен быть эксклюзив, а у меня за полгода работы таких тем можно пересчитать по пальцам.