– Это паштет из утиной печени? Не, я не очень люблю паштеты.
Ярослав первый отстраняется от меня, отчего резко становится холодно.
– Это тебе, – тянется на заднее сиденье.
Моему взору предстаёт букет алых роз. Несколько секунд я испуганно пялюсь на них. Не беру в руки, и тогда Ярослав сам кладёт цветы мне на колени. Поворачивается к лобовому стеклу, заводит мотор и трогается с места.
– Пристегнись, – спокойно просит.
На автомате застегиваю ремень, продолжая смотреть на цветы. Не знаю, сколько их штук. Много. Зелёные стебли перевязаны красной лентой в тон бутонов. Меня вдруг охватывает животный ужас.
Ресторан может ничего не значить. Объятия в машине могут ничего не значить. Поцелуй в щеку может ничего не значить. Да даже секс в наше время уже ничего не значит.
Но вот цветы – это другое. Мужчина не дарит девушке цветы просто так из вежливости или по дружбе. Цветы – это серьёзный шаг, цветы означают, что мужчине нравится девушка. И нравится в одном конкретном смысле.
Осторожно скашиваю взгляд на Ярослава. Он уверенно ведёт автомобиль, совершенно точно не похоже, чтобы его смущала или пугала ситуация. Снова опускаю взгляд на розы.
У меня и в голове, и в душе какой-то каламбур. Я не знаю, что сказать и как реагировать на букет.
– Спасибо за цветы, – вдруг говорю, понимая, что уже прошло, наверное, больше десяти минут, а я до сих пор его не поблагодарила.
– Не за что, – отвечает, не отрываясь от дороги.
Мы едем в тишине. Она вдруг начинает давить на меня. Хочу попросить его включить радио, но не решаюсь. В мысли снова закрадывается Костя.
Он же не бросил меня из-за этой дурацкой вазочки???
А так получается, что я обижаюсь на него за Марину, а сама хожу по ресторанам с министром и принимаю от него цветы.
Но ведь я хожу по работе! И первый раз в субботу, и второй раз сейчас я встречаюсь с Никольским сугубо из-за делового интереса к нему. Я не отрицаю, что Ярослав шикарный мужчина и просто мечта для любой девушки, но я не планировала сближаться с ним в романтическом смысле.
Снова перевожу взгляд взгляд на Никольского. От его красоты и уверенности в себе дух захватывает. Бесспорно, Ярослав самый шикарный мужчина из всех, что я встречала в своей жизни. Смотрю на него – и сердце трепетать начинает.
– Ты женат? – этот вопрос вырывается против моей воли.
– Ты же читала мою биографию. Там написано, что я не женат и у меня нет детей, – он говорит это, не отрываясь от лобового стекла.
– Формально не женат, это я помню, – тут же спохватываюсь. – Но можно же быть женатым неофициально.
– Я свободен.
«Что, даже девушки нет?» – этот вопрос чуть было не выскакивает следом, но я успеваю вовремя прикусить язык.
Мы продолжаем ехать в тишине. Шипы роз проткнули джинсы и колют ноги. Я беру цветы в руки, чтобы немного сместить, но тут же прокалываю палец.
– Ай, – вырывается у меня.
– В бардачке лежит аптечка, там пластырь, – говорит, по-прежнему не смотря на меня.
На подушечке указательного пальца выступила капля крови. Я открываю бардачок и достаю небольшую чёрную сумку. Расстегиваю молнию, и первое, что кидается мне в глаза, – это пачка презервативов. Несколько секунд я растерянно на нее смотрю, не зная, что делать. Пластыря не видно. Значит, мне придется копаться в лекарствах и презервативах. Мне становится жарко, чувствую, как краснеют щеки и уши.
Резким движением застегиваю аптечку и убираю обратно в бардачок. Мне кажется, или Ярослав сейчас едва слышно хмыкнул?
Зачем вообще держать в машине презервативы? Он занимается здесь сексом?
Я принимаюсь осматривать салон из белой кожи. Тут просторно. Сзади много места, и окна затонированы. Можно поместиться с девушкой.
Боже, о чем я думаю!?
Тянусь к своей сумке, что лежит на полу у ног, и достаю пачку сухих салфеток. Прикладываю к пальцу.
– А куда мы едем? – решаю заполнить тишину.
– В ресторан русской кухни, раз выяснилось, что мы оба любим борщ, пюре и котлеты.
Вот опять Ярослав отвечает суховато, не отрываясь от дороги. Это все из-за цветов! Все было хорошо, пока он мне их не вручил. Я растерялась, а Никольскому не понравилась моя реакция.
Ну а что он от меня ждал? У нас ведь деловая встреча. И у меня есть парень. Правда, он об этом не знает.
Сказать Никольскому про Костю?
Глава 20.
Нет, наверное, лучше не говорить. Какая разница? Это мое личное дело. В социальных сетях у меня есть фотографии с Костей. Мог бы меня погуглить.
Наконец-то Ярослав паркуется. Пока не очень понимаю, где мы находимся, но вроде проезжали Цветной бульвар. Я отстегиваю ремень и в растерянности смотрю на цветы.
– Оставь их в машине, – Никольский будто читает мои мысли.
– Завянут.
Осторожно беру охапку в руки, чтобы не пораниться шипами, и открываю дверь автомобиля. Пока Ярослав оплачивает парковку, послушно его жду. Мне становится неловко за то, как я одета. Он в рубашке и брюках, мы приехали в ресторан, а я в кедах, джинсах и водолазке. Даже не накрашена.
Через несколько минут мы заходим в заведение. Я не стала смотреть на его вывеску. Все равно название мне ни о чем не скажет.
– Ярослав Викторович, здравствуйте, – хостес удивленно смотрит на Никольского. – Вы разве бронировали столик?
– Здравствуйте, нет. Надеюсь, у вас найдется местечко?
– Для вас – всегда! – расплывается в белоснежной улыбке.
Девушка провожает нас через весь зал, отделанный в старом русском интерьере. Здесь все из дерева. На одной стене висит большой ковер с картиной «Мишки в сосновом бору», на другой шкура убитого медведя, а на третьей голова оленя. Нас сажают за столик на четверых у большого окна и кладут перед нами меню. Через минуту девушка возвращается с вазой и ставит в нее мой букет.
– Часто бываешь в этом ресторане? – решаю первой начать разговор. – Тебя тут уже знают.
– Я знаком с владельцем.
Мне становится интересно узнать о Ярославе побольше. О его друзьях, семье. Хотя я понимаю, что надо бы уже потихоньку наводить мосты к рабочим вопросам. А то пока получается, что я хожу с министром по ресторанам, а толку от этого никакого нет.
– У тебя много друзей? – все-таки пока задаю личный вопрос.
– Когда-то было много, сейчас уже нет.
– И куда они все делись?
– Растворились во времени.
Как точно сказано. Ведь действительно друзья теряются не в ссорах. Они растворяются во времени.
– Расскажи о своей семье? – прошу его.
– У меня родители и младшая сестра. Мама всю жизнь проработала в крупном книжном издательстве, сейчас уже на пенсии. Отец занимается бизнесом. Сестра врач.
– Врач? – почему-то меня это удивляет.
– Да, врач-невролог в государственной больнице. Так что если отвечать на твой вопрос с нашей предыдущей встречи, когда я последний раз был в государственной больнице, то две недели назад. Заезжал по делам к сестре. А у тебя, Алена, много друзей?
Напряжение между нами все еще сохраняется, хоть Ярослав и выглядит расслабленным.
– В Москве нет. Близкие друзья у меня были в школе, а они все поступили в Ростове-на-Дону. Учиться в столицу только я поехала. Здесь у меня несколько подруг из универа. С одной из них я снимаю напополам квартиру.
– Определились с заказом? – возле нас возникает официантка.
– Мне борщ, пюре и котлеты, – говорит ей Ярослав.
Я почему-то начинаю смеяться, он, видя это, тоже. Официантка растерянно на нас смотрит.
– Извините, – говорит ей сквозь смех Никольский.
– Да, извините, – повторяю я, отсмеявшись. – Мне то же самое.
Девушка заметно конфузится.
– Напитки желаете?
– Мне компот, – заказывает Никольский.
– И мне.
Девушка уходит, а мы снова прыскаем от смеха.
– Ты правда любишь борщ, пюре и котлеты? – спрашивает меня, не веря.
– Да, – честно отвечаю.
– А готовить их умеешь?