– А…? – я еще какое-то время прокручивала в голове знакомую мелодию, и только потом окончательно вынырнула из воспоминаний, возвращаясь в реальность. – Да… да, я в порядке. Спасибо, что привез мои вещи.

Я посмотрела на парня.

– Спасибо тебе за все!

Он кивнул, принимая благодарность.

– Что с машиной? Сильно пострадала? – я вспомнила, что сегодня мы попали в аварию. Стало ужасно стыдно за ту пощечину на дороге.

– Главное – все живы.

– Прости меня, Дим? – искренне попросила я, – За все прости!

Только сейчас поняла, что он и правда из-за меня пострадал… И машина у него была дорогая… Я посмотрела на его зашитую бровь.

– Знаешь, я сам виноват, – с какой-то тоской произнес парень. – Я был уверен, что ты поймешь, что к чему и сделаешь правильный выбор. Ошибся.

И Дима ушел. Просто развернулся и ушел. К горлу подступил комок. Глаза снова увлажнились. Я не хотела причинять ему боль. Дима очень хороший парень. Такой, каких мало. Он бы идеально вписался в любовный роман главным героем. Сильный, красивый, с каким-то невероятным стальным стержнем внутри. Эмоционально сдержанный, но при этом темпераментный, галантный, с манерами и прекрасным воспитанием. В другой жизни, той, что была у меня до Тима, я бы влюбилась в Диму без оглядки. Или думала бы что влюбилась.

Перед мысленным взором снова появились зеленые, смеющиеся глаза Тима.

Ты – совсем хорошая,

А я – совсем плохой,

Но я весь, абсолютно,

Каждой клеточкой, твой

А ты теперь моя,

Хоть мы и не похожи

И наплевать, что скажут

О нас чужие, прохожие…

Засыпала я снова под плейлист с песнями Тима.

Глава 8

Дима

Дима зашел домой, закрыл за собой дверь. Жил он один уже пару лет в съемной квартире. Денег родители не жалели. А потому квартира была в хорошем районе и находилась недалеко от универа. Он на ходу снял футболку, кинул куда попало, чего раньше не делал. Снял часы, бросил их в кресло. Первой была ваза, что стояла на комоде. Она полетела в стену, оглушающе громко разбилась в тишине пустой квартиры и осыпалась на пол мелкими черепками. Спустя десять минут Дима стоял посреди в хлам разнесенной комнаты, с костяшек пальцев на ковер капала кровь. Кресло было перевернуто, из телевизора торчал стул. Дверь холодильника была вмята, в серванте не осталось целых стекол, одна дверца сиротливо висела, покосившись на единственной петле. Повсюду на полу были осколки.

Дима опустился на пол и сцепил пальцы на затылке. Немного посидел, держась за голову, потом лег и уставился в потолок. Его раздражало то, как он реагировал на Вику, и то, что она сделала неправильный выбор. Ему казалось, что она умнее…

Вика

На утро я проснулась с больной головой. Словно после похмелья. Поспать нормально так и не удалось. То мучили кошмары, то мучили мысли. Первым делом пошла в душ. Потому что накануне вечером даже и не подумала об этом. Горячая вода была белой от пара, я стояла под упругими струями и не шевелилась. В голове не было в этот момент никаких мыслей, только шум воды. Не знаю, сколько я вот так простояла, но вскоре я почувствовала, как тревога отступает, руки перестали, наконец, мелко дрожать, как будто согрелись, после долгого дня на морозе.

Когда я вышла из ванной, увидела пропущенный от мамы. Перезвонила. Оказалось, она уже едет домой, так что я побежала готовить обед. В процессе поняла, что дома нет лука и соли. Пришлось идти в магазин. К приезду мамы успела сварить борщ, нажарить картошки, испечь булочек. Обычно я не наготавливаю столько, но сегодня мне нужно было обязательно себя чем-то занять. В колонках играла очередная песня Тима, я встретила маму, сделала тише.

– Ну, что? – С порога спросила мама. Она же не знала, что у Тима был передоз.

– Ничего пока. Вчера была в клинике, мам.

– Тима лечат? Сам решил, или ты помогла?

– Нет, мы с Димой сразу с дачи в клинику поехали (о том, что по пути попали в аварию и чуть не разбились, решила умолчать, и так переживаний хватает). Оказалось, Тим решил сам бросить, думал, переживет одну ломку и все. Но не смог. Наглотался таблеток. Врач сказал, что у … В общем, так часто бывает у тех, кто пытается сам завязать.

Мама прикрыла рот ладошкой.

– Но Тим поправится, мам, – поспешила я ее уверить в том, во что сама хотела верить всей душой, – Врач сказал, что прогноз положительный. Тиму назначили лечение, он будет ходить к психологу. Тим справится, мам, я знаю.

– Ох, милая моя…

Мама потянулась обнять меня. Мы постояли немного так, прямо в коридоре, прижавшись к друг другу. Потом пошли обедать. Поела я не много, хотя в желудке было пусто со вчерашнего завтрака, за которым, я тоже, практически ничего не ела, аппетита не было.

***

Первая встреча с психологом состоялась на следующий день. Мне позвонила тетя Марина, сказала во сколько приезжать. Мое посещение было отдельно от нее. Психологом оказалась женщина, примерно тридцати-тридцати пяти лет. Кабинет был уютным, в светло-бежевых тонах. Тут, как в кино, перед столом стояла кушетка для пациента. Я покосилась на нее, и подумала, что оказаться на ней было бы крайне неуютно…

– Вы Вика? – у психолога оказался мягкий приятный голос с вибрирующими нотками. – Здравствуйте, проходите, садитесь.

– Здравствуйте.

Я присела на самый край кушетки. Да, мне некомфортно. До этого я никогда не была у психолога, поэтому не знала, что делать, чувствовала себя странно. Но продлилось это недолго. Серафима Петровна, так звали психолога, оказалась очень приятной в общении. Она задавала простые вопросы, предложила выпить чаю, пока мы разговариваем. Сеанс не был похож на то, что я себе представляла. Это была больше беседа двух внезапно разговорившихся, незнакомых людей.

– Мы в парке познакомились. Не знаю, верите ли вы в любовь с первого взгляда, но это точно была она. Понимаете, я так раньше никогда и ни с кем не знакомилась. Обычно все всегда знакомились со мной. А тут… я услышала, как он поет, и просто пошла туда. Хотя и не знала в той компании абсолютно никого. Я шла и даже подпевала ему, я сама себя не слышала, только его. У него голос такой! Сразу в самую душу. А еще он смешной. Он постоянно шутит, понимаете?

Я все говорила и говорила. Рассказала о песнях, которые он писал. Некоторые были написаны для меня. И это грело душу. Я рассказала, что Тим, хоть и кажется, порой дурачком, на самом деле, знает очень много. И он, правда, умный. В его рассуждениях всегда есть смысл и логика. Он так часто шутит и смеется, но некоторые его песни настолько пронзительно-грустные, что становится непонятным – как он способен на такую глубокую грусть. Я рассказала о том, как сильно Тим любит жизнь. Он не раз говорил мне, когда я переживала из-за учебы, или из-за еще каких-то пустяков, что сейчас, именно в этот момент, мои переживания напрасны, что я должна посмотреть на небо – оно шикарно красивое, почувствовать ветер и солнце на своем лице и наслаждаться жизнью, что придет тот момент, когда пора будет решить проблему, из-за которой я волнуюсь, и тогда надо будет действовать. А переживания – это пустое. Главное – это то, что сейчас. Я рассказала и о том, что Тим мечтал что-то оставить после себя в этом мире. Он хотел, чтобы это была музыка. Он мечтал и о том, чтобы оказаться на большой сцене, собрать стадион. Он мечтал о путешествиях. Даже не уверена, что Тим шутил, когда обещал мне медовый месяц на Марсе. Я рассказала о том, какими были его друзья. Как он относился к ним, а они к нему. Как бы сильно не дрались они с Деном, всегда быстро мирились. Пашу, Антона и Алису – Тим как будто опекал, они обращались к нему за советом. Я видела как они хотят быть похожими на него хоть в чем-то. Он рассказывал в гараже притчи и легенды, он знал их столько, что любой интернет позавидует, некоторые из них он переносил в тексты своих песен. Он умеет рассказывать и петь так, что слушаешь затаив дыхание.