— Ты правда считаешь, что это делаю я, а не ты сам? — отражение невесело рассмеялось. — И ты так старательно пытаешься от меня откреститься, будто я не часть тебя… Во всяком случае, не был тобой раньше. Или ты был мной? — отражение склонило голову немного на бок и вновь попыталось улыбнуться. Сет отметил про себя, что в предыдущий их разговор, он двигался сильно живее.

«Вот всегда с ним так. Начинает тормошить из-за какого-то пустяка, а потом выводит на философию», — князь досадливо поморщился, снял диадему и небрежно кинул на стол. Она, попав на ребро, покатилась и упала с края на пол. Инерция понесла ее дальше, но Сет на ненавистный обруч не смотрел. Звенящий звук затихающего вращения оповестил, что лежать до утра ей предстоит где-то рядом с гардеробной.

— Ты за этим ко мне воззвал? Или тебе девица приглянулась? — неожиданно сам для себя спросил князь.

— Заметь, не я это сказал, — по выражению лица отражения невозможно было что-либо прочесть.

— А говоришь, что это я лютую. Сам же сказал, что она совсем юна, — Сет практически прорычал эти слова, вплотную подойдя к стеклу. Но свежая мысль заставила его отвлечься и остыть. — Хотя, может быть у этого народа как раз в таком возрасте уже сватают. Тебе то это зачем? А мне — тем более? — князь уже совершенно недоумевал от поворота из беседы.

— Опять же, не я это сказал.

— Издеваешься? — Сет, снова выйдя из себя, пнул рукой по серебристой узорной раме так что зеркало задрожало.

— Отнюдь. — отражение равнодушно пожало плечами. Затем, после недолгого молчания добавило. — Так о чем ты хотел поговорить?

— Нет, ты точно издеваешься… — Сет отскочил от зеркала чувствуя, что еще чуть-чуть, и зарядит по стеклу уже чем-то твердым и тяжелым, и снова стал метаться по комнате. — Я пока еще в своем уме, и это ты мне по мозгам стучать начал, — упорствовал князь, все больше сомневаясь в своих же утверждениях.

— Ну да, в своем уме. Разговариваешь со своим отражением. Причем вслух. Давеча на Джастина накинулся… — в интонации отражения послышались знакомые нотки, черты самого Сета, каким он был несколько десятилетий назад. Затем отражение, как и князь ранее, облокотилось на раму, и чуть ли не прошипело. — Ему ты череп проломить хотел? Чуть не отрубил руки девке из-за старого глупого пергамента. Тебя возбудил её крик? Ты по этому пришел ко мне?

— Ой, всё… — Сету стало не по себе. Он никак не хотел соглашаться с отражением, и уж тем более, ему отвечать. Не желая продолжать разговор он лег на кровать, и накрыл ухо подушкой.

— Ты же понимаешь, что это не поможет? — ничего не выражающим голосом говорил внутренний голос. — Может проведем время вместе с пользой и подумаем, что тебя ещё действительно беспокоит? Почему мы так привязались к Багхесу? Думаешь, он же и привел сюда первую тварь?

— Снова переходишь на мы? Хорошая попытка, но нет. Нет смысла обсуждать это с тобой — ты знаешь не больше меня., — Сет отшвырнул не справляющуюся с задачей подушку, подошел к шкафчику и достал бутылку с зелёной прозрачной жидкостью.

— Опять? — отражение смотрела на Сета с некоторой долей осуждения и усталости.

— А почему бы и нет? Ты ж теперь не заткнешься в ближайшие несколько часов, — стараясь не выдавать свое смятение, Сет налил себе полный кубок.

— А ты думал, что будет с тобой, когда я все-таки замолчу навсегда? — отражение показало руками на свое тело. — Что будет дальше? Усохну до состояния мумии или начну разлагаться? Или просто испарюсь, как считаешь? Ты сможешь себя контролировать, если я не буду тебя сдерживать?

Сет поежился от этой мысли, но все-таки начал пить зеленое пойло. Настойка горькая на вкус, обжигает, но можно потерпеть. Дурман быстро начал окутывать мысли, унося вдаль все тревоги последних лет.

— Надеюсь, первыми отсохнут голосовые связки, — хмыкнул князь, возвращаясь на постель.

— Ты же знаешь, что они мне не нужны.

Надоедливый голос продолжал говорить, но Сет постепенно проваливался в тревожный сон. Он прекрасно знал, в какой момент все поломалось, и сделать с этим особо ничего не мог. Проклятые не болеют, и лечить его некому. После последнего мероприятия с порталом, энергия еще не успела накопиться и литься через край. И знать о проблеме никому не следует. Князь потихоньку расслаблялся, почти заглушив внутренний голос Отражения обрывками размышлений и воспоминаний, пока зелёный дурман не сморил его окончательно.

Мир «Атиозес». Бескрайние Леса Грика. 5 лет до вторжения

Уже пару часов местные фейри, робко выглядывая из своих укрытий, наблюдали за небольшой компанией, появившейся рядом с лесным озером из портала.

Вид у чужаков был весьма уставший и потрепанный. Уже начавшая подсыхать серая грязь облепила подолы их длинных одежд. Местами тонкая ткань порвалась и можно было разглядеть кусочки застрявших водорослей и паутины, но путники не обращали на это ровным счетом никакого внимания. При этом они не производили впечатления бывалых путешественников: искателей приключений, торговцев, отшельников, или даже разбойников. Двое юношей ожесточенно спорили, а сопровождающие их спутники будто давали им возможность выплеснуть накопившееся раздражение.

Женщина, облаченная в кружевное платье цвета топленого молока, шлейф которого волочился на полметра по траве, стояла на самом краю берега. В озере отражались узоры с её одежды, вышитые золотистыми нитями, представляющие собой переплетающиеся ветви деревьев и цветов. Её волосы лежали длинным изящными волнами, обрамляя лицо с тонкими чертами. На светлой, лишенной морщин коже играл легкий румянец. Диадема из изогнутых золотых ветвей блестела на солнце и бликовала в водной глади, распугивая мелких обитателей озера и водомерок. Женщина почти не участвовала в споре. Она плавно похаживала, не отдаляясь сильно от своих спутников — рассматривала окрестности, будто стараясь охватить взором то, что скрывалась за линией горизонта. Периодически прикасалась пальцами к стволам деревьев и высоким травам.

У мужчины были темно-синие волосы с первыми признаками седины, и небольшая бородка такого-же цвета. Он облокотился на груду камней рядом с водоемом и, скрестив руки на груди, смотрел на свою спутницу почти не отрывая взгляд, будто пытался запечатлеть в памяти каждое её движение. Периодически он переводил внимание на споривших, и пытался приструнить одного из них. Темно-серый сюртук с золотистыми застежками выглядывал из-под черного, переливающегося цветами ночи, плаща. На поясе висела сабля. Он был готов вмешаться в любой момент, если вдруг спор перерастет в битву.

Юноши же были одновременно и очень похожи, и отличались друг от друга как солнце и луна.

— Я ещё раз повторяю — это очень тяжело реализуемая затея! Ты как себе представляешь, перетянуть через портал целый дворец? Почему нельзя захватить уже существующую крепость, а потом отстроиться заново? — юноша очень бледного, болезненного вида, с короткими серебристо-серыми волосами, среди которых были черные пряди, будто на его макушку выплеснули пузырек чернил, с нескрываемой неприязнью, и даже злобой глядел на оппонента. Левую руку он засунул в карман длинной кожаной куртки, с вертикальными прорезями вдоль спины. Правая рука вцепилась в рукоять меча с такой силой, будто пыталась выжать из неё воду.

— Что я слышу? Наследник Интернитаса боится не справиться с такой простой задачей, даже с поддержкой лучших магов Вечного Леса? Струсил? — юноша с длинными прямыми волосами пшеничного цвета, которые на солнце отливали золотом, смотрел на первого с неприкрытым презрением. Диадема на его голове вторила той, что носила женщина, но при этом держалась на затылке и висках, оставляя открытым высокий лоб. Переплетения декоративных ветвей перекликались с навершием высокого посоха, который он держал в руке. Узоры на его светлой зеленой мантии повторяли платье спутницы.

— То есть попытка убедиться, что после того как я потрачу немыслимое количество энергии на поддержание портала, скорее всего, истратив при этом силы всех ваших магов, которые вы любезно согласились предоставить, нас на этом конце не зарубит взбесившийся от такой наглости демиург — это трусость? — тёмный начал закипать, и, чтобы успокоиться, начал прохаживаться вдоль берега озера. Он с трудом держал себя в руках от раздражения и усталости, и не обращал внимания, что вода пошла рябью от исходящих от него неконтролируемых магических потоков.